покушении фон Трескова 13 марта 1943 года и о знаменитом покушении фон Штауффенберга 20 июля 1944 года.
Прежде всего следует отметить, мягко говоря, осторожность, которую проявляли заговорщики. Не очень понятно, чего они хотели больше — устранить фюрера или, в первую и главную очередь, уцелеть самим. Как ни странно, но почти до самого конца в ставке Гитлера никто офицеров не обыскивал и оружие у них никто не отбирал. Казалось бы, чего уж проще — доставай личный «вальтер», и всю обойму в проклятого диктатора! Так ведь нет же! Почему-то избираются хитрые и ненадежные адские машины, которые закладываются туда и сюда (кстати, без особых проблем! Вот так Гитлера охраняли) и не срабатывают. И ведь не скажешь, что заговорщики люди трусливые, тот же фон Штауффенберг свое мужество на фронте доказал. Или мы имеем дело с достаточно распространенным явлением: вражеские пулеметы — это вещь совсем нестрашная, а вот неудовольствие начальников никак не пережить? Как ни относись к народовольцам, но в марте 1881 года они прекрасно понимали, на что идут, и не колебались. То же самое можно сказать и о Каляеве, убившем великого князя Сергея Александровича. Впрочем, зарубежные покушения также удавались, если исполнитель думал об успехе покушения, а не о гарантиях собственной безопасности. Леон Чолгош, убийца американского президента МакКинли, никак не мог рассчитывать на спасение. Гаврила Принцип, Владо Черноземский или Мехмет Али Агджа тоже не питали никаких иллюзий относительно своей судьбы. А вот германские генералы как-то не рвались восходить на Голгофу. Понятно, что «вальтер» в изуродованной левой руке Штауффенберга будет смотреться дико, но полковник вполне мог взорвать бомбу без всякого замедления. Однако он так не поступил.
Почему мы выбрали именно эти два даты: март 1943 года и июль 1944-го? Потому что стратегическая картина войны, какой она представлялась немецким генералам в эти моменты, различалась кардинально. Итак, март 1943 года. Только что завершилось последнее успешное наступление вермахта, Харьковская операция. Советским войскам нанесен тяжелый удар, хотя немцы очень сильно преувеличивали его значение, ни о каком коренном переломе на Восточном фронте не могло быть и речи. Немцы начали подготовку наступления на Курской дуге, положение на Средиземноморском театре оставалось сложным, но далеко не безнадежным. Сложно сказать, насколько искренним был оптимизм немецких генералов перед последней попыткой генерального наступления, однако он все-таки имел место быть.
И совершенно иная ситуация сложилась к июлю 1944 года. Прежде всего, это разгар операции «Багратион». Советские войска ведут успешное наступление в Белоруссии, Группа армий «Центр» превращена в пыль, фактически перед Красной Армией открылась прямая дорога в Польшу и далее на Берлин. Союзники к этому времени уже высадились в Нормандии, и хотя их первые действия были не совсем удачными, тем не менее Германия получила то, что всегда было кошмаром ее военного командования, — второй фронт. Авиация союзников начинает массированные бомбардировки немецких городов, Битва за Атлантику к этому времени проиграна окончательно и бесповоротно. То есть положение Германии к этому времени стало откровенно плачевным, и в этот момент...
А что в этот момент? Здесь нам придется немного отвлечься от дел чисто военных и попытаться проанализировать роль Адольфа Гитлера в государственном механизме и общественной жизни Германии. И если присмотреться повнимательней, то без труда можно обнаружить, что Третий рейх был государством одного человека. Не первым, к слову сказать, вспомните хотя бы империю Александра Македонского. Она ведь после смерти основателя не просуществовала и трех дней, диадохи сразу перегрызлись между собой, договариваясь, кому что достанется, тут империи и конец пришел. Или та же империя Чингисхана... Заметьте, что обе гнилые демократии поменяли своих правителей в годы Второй мировой войны, однако это никак не повлияло на политику Соединенных Штатов и Великобритании и на действия их армий. А вот Третий рейх, несмотря на наличие официально назначенного преемника — Германа Геринга, все равно оставался государством одного человека. И наличие официального преемника сильно осложняло задачу «вчерашних», так можно назвать, заговорщиков: отставной обер-бургомистр Лейпцига Герделер, отставной фельдмаршал Витцлебен, отставной генерал-оберст Бек. Собственно, единственной крупной фигурой из действующих военных, поддержавших заговорщиков, был командующий оккупационными войсками во Франции генерал Штюльпнагель, который вдобавок оказался единственным, кто начал было активные действия.
Может показаться, что второй из предложенных вариантов совершенно фантастичен, но я бы поостерегся выносить столь категорические суждения. Вспомните, что происходило в Кремле и вокруг него после смерти Сталина. Если бы в этот момент у действующих лиц прямо под рукой оказались бы верные войска, смена диктатора вполне могла вылиться в вооруженную междоусобицу. Ну а про устранение Берия я уже вообще промолчу. Ведь в Москву танки ввели! И только если бы этот «величайший шпион всех времен и народов» не проглядел первый же заговор против себя, если бы его не ослепила самоуверенность, верные ему войска МВД/МГБ вполне могли схватиться с армейскими частями.
Следует также сказать несколько слов о настроениях немецких генералов. Да, они поддерживали Гитлера, особенно в период военных успехов Германии, но нет свидетельств того, что старая аристократия и кадровые военные питали к нему особо теплые чувства. Скорее всего, просто мирились и терпели выскочку ефрейтора. Но когда читаешь нечто вроде: «В конце 1943 генерал фон Тресков попросил фельдмаршала Эриха фон Манштейна, который высоко ценил его как способного штабного работника, перевести его в штаб Группы армий «Юг», рассчитывая на то, что это также поможет ему в организации покушения. Однако Манштейн, зная о ярко выраженных ан-тинацистских взглядах фон Трескова, отказался удовлетворить его просьбу», невольно берет оторопь. Да не был Манштейн ни фашистом, ни антифашистом! Он был всего-навсего германским фельдмаршалом. Зато когда положение Германии пошатнулась, отношение генералов к Гитлеру резко ухудшилось. И уж совершенно смешной выглядит попытка приплести Роммеля к антигитлеровскому заговору. Это бывшего начальника личной охраны Гитлера! Между прочим, ни одного прямого или даже косвенного доказательства его причастности к заговору не имеется. Просто в обстановке паранойи, охватившей Германию после 20 июля 1944 года, малейших сомнений в лояльности хватало для смертного приговора.
Дело в том, что профессиональные военные понимали, что затягивание войны ведет лишь к новым жертвам, но ее исход предрешен, никакие крики о «тотальной войне» и «чудо-оружии» результата не изменят. Однако они в подавляющем большинстве своем предпочитали помалкивать. И если бы Роммель- 42, герой Тобрука, услышал о заговоре, не сомневаюсь, он тут же нашел бы способ известить «компетентные органы». Но Роммель-44 предпочел промолчать, как и Клюге-44. В результате простое бездействие привело обоих фельдмаршалов к печальному концу.
Альтернатива-1
Итак, 13 марта 1943 года Гитлер прилетел в Смоленск на совещание в штабе Группы армий «Центр». Причина для этого имелась: немецкие войска под командованием фельдмаршала Моделя только что завершили операцию «Буффель» — отход с Ржевского выступа. Они выровняли линию фронта, и положение на этом участке стабилизировалось. В это же самое время завершилась и другая успешная операция немцев на Восточном фронте — контрнаступление Манштейна под Харьковом. В общем, у немецкого командования имелись основания для оптимизма, однако требовалось выработать план дальнейших действий, но для этого требовалось личное присутствие фюрера, потому что уже давно никто не смел ничего предпринимать без его одобрения.
Но именно в это время группа заговорщиков из числа армейских офицеров решила совершить очередное покушение на Гитлера. Главным действующим лицом его был полковник Хеннинг фон Тресков. Как все это было сделано, сегодня точно не известно, потому что все участники событий погибли. Предположительно фон Тресков или его единомышленники, сотрудник абвера Ханс фон Донаньи и лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф, сумели подложить бомбу в самолет Гитлера. Предполагается, что это могла стать «посылка» для их общего знакомого генерала Хельмута Штифа. Но вместо коньяка в ящике находилась бомба с химическим взрывателем. Фон Шлабрендорф сломал ампулу с кислотой, и теперь следовало лишь дождаться, пока она разъест медный стерженек и освободит взрыватель. Единственное неудобство таких взрывателей заключается в том, что точная регулировка времени взрыва невозможна. В данном случае предполагался взрыв через полчаса.
Два самолета FW-200 «Кондор» с Гитлером и его охраной вылетели из Смоленска. Взрыв произошел уже в районе Каунаса — из-за низкой температуры кислота действовала гораздо слабее, чем предполагалось. Но, так или иначе, желаемый результат был достигнут. Взрывом был разрушен фюзеляж
