они не хотели жить их жизнью, они боялись их внутренней свободы. Почему они так быстро забыли про Геннадия Шпаликова и не спешили с публикацией его текстов? Там-то уж цензуре совсем делать нечего было...
Я гарантирую, что все лучшие песни Владимира Высоцкого можно было опубликовать при его жизни, пожелай того его элитарные друзья. Это же не «Архипелаг ГУЛАГ»... А ведь Владимир Высоцкий страшно комплексовал из-за этого элитарного презрения. Для того же Евтушенко он никогда не был поэтом. Скорее его признал Иосиф Бродский. Кто расскажет историю неудачной попытки его вступления в Союз писателей? Кто давал ему рекомендации в Союз?
В. 3. Я не знаю. Я не знаю, потому что это для меня не имело никогда никакого значения...
В. Б. Извини, но ты лукавишь. В твоих же опубликованных дневниках видно, как ты сам мечтал о вступлении в Союз писателей. И как переживал из-за задержек... И опять же, не ЦК КПСС был тому виной. Тебя прокатили элитарные московские прозаики... Ты — известнейший актер, тебя узнают на улицах, а ты на десятках страниц дневников переживаешь ужасно, что тебя не желают принимать в Союз писателей.
В. 3. Это правильно, но дело все в том, что я не считал себя всерьез писателем. Меня рекомендовали хорошие прозаики, я и решил вступить. Но не был этим так уж озабочен... Меня приняли, когда все союзы развалились, и это уже никому не нужно было. Впрочем, сейчас это неважно... И Владимиру Высоцкому сам Союз писателей не был нужен.
В. Б. Это ты сейчас говоришь, тогда бы ты так не сказал. Да и речь я веду все-таки не о Союзе прежде всего, а о возможных публикациях...
В. 3. Пути Господни неисповедимы... Что было то и было. Когда мы сейчас прочитали все о друзьях Пушкина, мы тоже узнали о стольких предательствах, отступничестве... Слаб человек.
Наверное, актерская и песенная его суперпопулярность, все это пьянство, гульба, а позже наркотики — это все мешало увидеть в нем истинного поэта даже многим его друзьям. Я ведь не в такой мере, но это и на себе испытал. Популярных людей вообще не любят и не любили. И так во всем мире. Завидуют... Мол, кто он такой? Подумаешь, Высоцкий, а еще и в поэты лезет... Я знал, что подборки стихов носились по просьбе его друзей в журналы. Но он особо и не надеялся.
В. Б. А что еще мешало Владимиру Высоцкому в жизни? Вот Высоцкий и его демоны, они где? Внутри него самого? В его ближайшем окружении? Среди его женщин? Что способствовало его разрушению? Не было ли его внутренней драмой то, что, с одной стороны, он писал простым языком для самых простых людей, его знали в самых глухих деревушках, где слыхом не слыхивали ни о каких Возне сенских и Бродских, Межировых и Слуцких? А при этом его самого тянуло именно в их среду, тянуло к избранничеству. Впрочем, здесь тоже есть сходство с Сергеем Есениным, которого вдруг потянуло на имажинизм и прочую ма риенгофщину. Но ведь это полное раздвоение личности получается. Пишешь для одних, а вращаешься в кругу других, презирающих твою простоту и завидующих твоей популярности... А в ответе «Литературной России» на вопрос: «Кто твои любимые писатели?» — Высоцкий называет про заиков-деревенщиков — Шукшина и Абрамова, Белова и Можаева, Астафьева и Распутина... Получается: свой среди чужих, чужой среди своих. Его окружение крайне далеко от героев его поэзии... Но к поэтам круга Николая Рубцова и Анатолия Передреева его не тянуло. Что мешало их близости? Его актерство?
В. 3. Это вопрос сложный. Я думаю, что тут не надо искать особого демонизма. Есть условия игры. Он жил в определенном замкнутом мире театра. И только вырывался он к летчикам или шахтерам на неделю-другую как все-таки в чужой для него мир. Он как актер все впитывал в себя, а потом использовал в своей поэзии. И потом, Володя, пойми, даже и вне театра у него был кинематографический круг. Он все время хотел быть суперменом на экране. Эти амбиции всегда были у него. И он никогда не мог бы жить просто в деревне. Он жил в деревне, когда это надо было по роли, когда шли съемки. Его среда никогда не могла бы привести его к Анатолию Передрееву или к Николаю Рубцову. Что могло его связывать с Рубцовым, кроме космического какого-то видения? Они нигде не могли пересекаться. О поэзии ведь Владимир никогда не разговаривал. Он с поэзией был деликатен, как с женщиной. Я, например, никогда в жизни не слышал от него разговоров о поэзии. Я могу забыть, но я нигде у него не читал и никогда от него не слышал определения, что «я — поэт». Уже после смерти, когда вышли его какие-то дневниковые записи, высказывания, я понял, что он про себя думал, понял, что он чувствовал себя прежде всего поэтом. Он знал про себя, кто он такой, но никогда не проговаривался об этом ни в театре, ни в кинематографическом мире. И там его никто за поэта не держал. Запомните его мир: это шумиха вокруг премьер, кинематограф, женщины, Марина Влади. Это совсем другой мир, чем у писателей-деревенщиков. Конечно, его засасывало все это: гитары, цыгане... Он все-таки был богемным человеком. И вся эта пена шла за ним. Была в нем.
В. Б. То есть, говоря о демонизме, о Высоцком и его демонах, надо признать, что демоны сидели и в нем самом?
В. 3. Ну а что в Есенине сидело? То же самое. Это какое-то раздвоение психофизическое, это какое-то аномальное явление. Да еще разрушение алкогольное и плюс еще наркотики. Мы можем сейчас искать разгадки, искать врагов внешних. Мол, вот друг Золотухин сам хотел сыграть Гамлета, и это помешало Высоцкому. Это все собачья муть. Он играл всегда то, что хотел играть. Просто он жил как перегретый котел, который с неизбежностью должен был взорваться. Вроде бы он хотел нормально жить, строил дачу у этого Володарского, а с другой стороны шел вразнос, начиная с наркотиков, кончая алкоголем.
В. Б. То есть ты видишь какую-то ожидаемую мистическую гибель Высоцкого, как дуэли у Пушкина и Лермонтова?
В. 3. В каком-то смысле да! Но с другой стороны, он так хотел жить, строил такие планы, привозил какие-то пуфики из Парижа, мечтал о своем доме... Все как у нормального человека, живущего нормальной жизнью, и тот же Высоцкий в другом измерении жил как бы не по-человечески, сверх человеческих сил... А последний год жизни вообще какой-то разносный. Я как мужик рассуждаю, может быть, были у него с Мариной Влади какие-то споры, что-то разладилось. То, что было крайне важно для него. И он из-за этого чрезвычайно переживал, я даже не знаю, как это настроение выразить, там была какая-то связь мистическая нарушена... И началось метание...
В. Б. Я слышал, да и написано немало на эту тему, что в последний период жизни Владимира Высоцкого часть давних истинных друзей от него отделилась, и в эту пору метаний и переживаний еще и окружение вокруг заполнялось какой-то шушерой. Из театра он подумывал уйти, с Любимовым сложные отношения, с артистами, кстати, и с тобой тоже, вот и с Мариной Влади, как ты говоришь, нарушена мистическая связь, и никак не хотят видеть его поэтом, а кто-то приносит наркотики, ведь не с луны же они сваливались, кто-то посадил его на иглу, поставлял разную дурь... Ему хотелось жить и в то же время чудовищное саморазрушение... Откуда вся эта шпана вокруг него бралась?
В. 3. Володя, я тебе скажу, это самое последнее дело искать этих его разрушителей. Его спаивателей. Его собутыльников... Он шел на это сознательно, он неизбежно шел к этому. Ученые сегодня пишут, что если, к примеру, человек с детства мечтает о веревке, то он повесится обязательно. Есть же на самом деле судьба у человека, от которой не уйти. Мы можем находить конкретного виновника последних дней, но не было бы его, было бы что-то чуть позже, с другим. Я повторяю, минуя всякую грязь, — есть своя заложенная еудьба у Пушкина, Есенина, Высоцкого...
В. Б. Интересно, почему так много подобных мистических судеб, таких роковых свершений у детей 1937 года? Тут и Шпаликов, и Вампилов, и Примеров, и Венедикт Ерофеев, и сам Владимир Высоцкий. Какое-то горящее поколение. Но вернемся к Владимиру Высоцкому. Критики-спе циалисты уже делят его творчество на раннего Высоцкого, позднего Высоцкого. А ты сам как считаешь, что было его вершиной? Была ли у него своя «болдинская осень»? Какие годы были наиболее творческими?
В. 3. Я боюсь всегда выступать в роли специалиста. Это легче нынче по компьютеру определить. Думаю, что период с 1967 года, период его жизни с Мариной Влади, все же был у него высшим периодом.
В. Б. А ты не обратил внимание, что сначала у Владимира Высоцкого было много
