«Вечеринку выживших» устроили на Нижней Ист-Сайд. По дороге домой я прошёл по Ист-Виллидж, вверх к десятой улице, между авеню В и С11. Люди выходили на улицы. Работали бары. Но движение по-прежнему не нарушало тишины квартала.
Я стоял через улицу от дома, в котором тридцать пять лет назад жили мы втроём, опускаясь в грязь и нищету. Дом отремонтировали, приукрасили. Или же – мне только хотелось видеть его таким?
Самым краешком глаза я увидел Джеффа. Мертвенно-бледный, не мигая, он смотрел вверх, туда, где когда-то было наше окно. Я повернулся, и он исчез. Стоило мне отвернуться, и он появился вновь, такой одинокий и потерянный, в курточке с пропитанными кровью рукавами.
И я вспомнил, как мы втроём, сжимая в руках шприцы, на крови клялись оставаться верными друг другу до самой смерти. А Джефф говорил: «И даже после». Вспомнил, как я смотрел на него, а он смотрел на Мэгз, зная, что та глядит на меня. Наш треугольник.
На следующий день, в воскресенье, я отправился к дому Мэгз, с твёрдым намерением поговорить. Я нажимал кнопку звонка снова и снова. Ответа не было. Набрал номер квартиры домовладелицы.
Она была соседкой Мэгз, лесбиянка, примерно моего возраста. Я спросил её о Мэгз.
- Пропала. Девятого её видели в последний раз. Одиннадцатого проверяли, все ли целы, так вот её не было. В среду я оставила ей на двери записку – до сих пор висит.
- Мы же только вчера виделись.
- Да? – спросила домовладелица с сомнением. – Вообще-то она значится в списке без вести пропавших, при Торговом Центре. Обратитесь туда.
Мне показалось, что это было частью плана – выселить Мэгз. На следующей неделе я звонил Мэгз по несколько раз в день. Наконец, перестал отвечать даже автоответчик. Я регулярно бывал у её дома. Никаких следов. Я спросил Анжелину, не помнит ли она вечер среды, двенадцатого сентября.
- Куда там! Я от усталости еле ноги передвигала. Тебя вот видела. Может, и был с тобой кто-то. Да только не помню я, милый.
Тогда я спросил Марко, не помнит ли он телефонный звонок. Марко помнил, но смутно: ведь он был так занят Терри и Элоизой.
Через некоторое время я повстречал ту самую пару, что пыталась провести детей в «Граунд Зиро». Они шли вверх по Шестой авеню, усталые дети капризничали, родители выглядели разочарованно. Как будто поход в Диснейленд оказался сплошным надувательством.
Мир вокруг сжимался. Как-то не вовремя вышел мой сборник рассказов – теперь предстояло заниматься рекламой. Я стал встречаться с давним любовником, когда тот вернулся в Нью-Йорк в качестве консультанта компании, потерявшей во время обрушения северной башни офисы и большую часть персонала.
Миссис Пирелли из больницы не вернулась – она переехала к сыну в Коннектикут. Я взял за правило проходить мимо арабских лавочек и выслушивать жалобы владельцев и то, как им ужасно жаль, что всё так получилось, и улыбаться, когда они показывали фотографии своих детишек – в форме «Янки»12.
Мэгз я встретил в следующие выходные. Университет дал добро студентам на вывоз вещей из общежития. Марко, Терри и Элоиза пришли ко мне в библиотеку и позвали с собой. Так я вступил в добровольные помощники студенческого переезда.
Около полудня, двадцать третьего сентября, в воскресенье я и пара десятков ребят погрузились в автобус. Водитель, ямаец Роджер, начинал работать в университете в одно время со мной.
- Изменились ребятки, - сказал мне Роджер. – Потянулись к старпёрам вроде нас с тобой. Всем захотелось к папочке после одиннадцатого.
Он повёл колонну микроавтобусов и фургонов вниз по Франклин Д. Рузвельт Драйв, затем – по тихим воскресным улочкам, мимо строительной техники.
Мы остановились у блокпоста. Полицейский заглянул внутрь и сделал знак, чтобы мы проезжали.
В общежитии другой полицейский дал ребятам час, чтобы забрать всё необходимое.
- Будьте готовы покинуть помещение по первому же сигналу, - сказал он.
Мы с Роджером, как старшие группы, остались у транспорта. Воздух ел глаза. В нескольких сотнях футах вверх по улице облако дыма всё ещё клубилось над руинами Всемирного Торгового Центра. Тлели груды камней. Между ямой и нами выстроились в линию пожарные и полицейские машины, перемигивающиеся вишнёвыми огоньками. Позади суетились ребята, нагруженные коробками. Я заставил их подписать свои коробки и записал, в какой фургон что погрузили. Я был удивлён, даже тронут, тем, как много они забирали мягких игрушек.
- Странные порой вещи мы совершаем, чтобы заслужить свои пенсии, - сказал я Роджеру. – Символичные.
- Угу, суёмся, например, добровольно к вратам преисподней.
И только он это сказал, как над руинами вспыхнуло пламя. Полицейские и пожарные закричали, отступая. Подкатила пожарная машина с цистерной, команда бросилась разворачивать брандспойты.
Среди людей в униформе я заприметил гражданского – в свитере и джинсах, с плакатом. Мэгз шла в огонь. Я было кинулся к ней, хотел закричать: «Остановите её!» Но тут понял, что ни полицейские, ни пожарные её не видят.
А рядом с Мэгз – худой, бледный, в замшевой курточке и расклешённых брюках вышагивал он. Джеффри вытянул окровавленные руки, и вместе они пошли сквозь дым и пламя, сквозь дыру в нашем городе.
- Это они? – Марко стоял рядом.
Я обернулся. Терри стоял возле автобуса и ловил взглядом каждое движение Марко. А с Терри не сводила глаз Элоиза.
- Не повторяйте наших ошибок, - сказал я.
И Марко ответил:
- Ну конечно, - с поистине вселенской уверенностью.
КОНЕЦ
1 Район на юге Нью-Йорка.
2 Богемный район в г. Нью-Йорке. Известен с XIX в. как колония художников. В 1960-70-е гг. - один из центров контркультуры.
3 Западный (Уэст-Виллидж) и восточный (Ист-Виллидж) районы Нью-Йорка.
4 Территория катастрофы 11-го сентября 2001 года.
5 Южный район Нью-Йорка.
6 Блюдо израильской кухни, т.н. «Израильский гамбургер».
7 Упаковка из шести баночек или бутылок пива.
8 «Пивной» квартал района Ист-Виллидж.
9 Булочки в форме кольца, блюдо из набора кухни восточно- европейских евреев.
10 Район Нью-Йорк Сити – в западной части Лонг Айленда, трущобы известные своим высоким уровнем преступности.
11 Часть Ист-Виллиджа, где находятся авеню А, B, C и D , иногда называют 'Алфавитным городом' (Alphabet City).
12 Популярная американская бейсбольная команда.
