Гардар подтянул рукав шелкового янтарно-желтого одеяния, открывая браслет в виде обвившей запястье кобры. Солнечный луч заиграл на змеиной коже, кобра приподняла голову, раздула капюшон и негодующе зашипела.
Эльф похолодел: ему случалось видеть этот знак. Знак лангера Орробы. Тайного сообщества, которым руководила сама богиня. В него входили жрецы и маги, воины и мореплаватели… все, кого Орроба считала лучшими из лучших.
Карающая длань богини. Люди, которым она поручала то, о чем не должны были знать даже иерархи ее Ордена.
Эти люди не просили, не угрожали; в лучшем случае они предупреждали. И встать на пути у лангера означало обречь себя на весьма печальную участь. При жизни и после смерти.
Лииль слышал, что лангеры существуют и у других богов. Однако с ними, Эккиль миловал, эльфу сталкиваться не доводилось.
— Ты уже догадался, зачем мне пришлось тебя навестить? — с грустью проговорил Гардар.
— Пока что ума не приложу.
Лииль лихорадочно пытался определить, какой пост может занимать в лангере чародей уровня Гардара. Один из командоров, никак не меньше.
— Не стоит, Лииль. Честное слово, не стоит. Мы ведь не хотим тебе зла.
Он произнес эти банальные слова мягко, пожалуй даже излишне мягко. Но эльф понял — действительно не стоит.
— Зеркало?
— Ты можешь и дальше смотреть в него, если захочешь. Но Летучая Мышь предпочла бы, чтобы измышления этой сбрендившей ошибки природы не вышли за стены твоего дома.
Летучая Мышь… Гардар общался с самой Орробой. Или ему сообщили ее волю. Нет, наверняка сам — посредники здесь ни к чему.
Спорить, пытаться что-то объяснять… Бесполезно. Эльф и так подозревал, что все еще жив исключительно благодаря доброму отношению Гардара.
— Передай… Одним словом, я понял тебя.
Гость молча кивнул.
— Переночуешь у меня? — предпочел сменить тему Лииль.
— Увы. — Поднявшись, Гардар развел руками. — Сам понимаешь, дела. Завтра я вновь выхожу в море.
— Жаль…
Проводив гостя до порога, эльф все же не выдержал:
— А скажи… Он… он говорил правду?
Гардар отвел глаза:
— Не знаю… И поверь, тебе тоже лучше этого не знать.
— Кажется, ты перестаралась, — грустно заметил Макобер, ощупывая шею погибшего.
Бэх побледнела:
— Он что… правда… от простого вопроса?..
— Ладно тебе убиваться! — Почувствовав, насколько девушка расстроена, Мэтт тут же возник рядом. — Все одно ему не жить было.
— Похоже, вопрос был не таким простым, да только кто ж знал-то, — повинился Макобер. — Я слышал, у Снисходительных тоже есть свои жрецы, и они совершенно не заинтересованы в том, чтобы всплыли некоторые тайны.
Присев, Макобер приподнял губу покойного. Еще более удивительно — все зубы на месте. Отчего же тот тогда так странно разговаривал…
— Что ж, господа, — зевнул гном. — Нам, пожалуй, остается только поблагодарить господина Моргиля и придумать, куда бы оттащить этих…
— Ладно, приступим. — Прежде чем гном успел договорить, Макобер обнажил меч и наклонился к шее скончавшегося при допросе убийцы.
— Слишком… — В горле у Хагни пересохло.
— Что вы сказали? — поднял голову Макобер. — Мне кажется, по частям удобнее.
— Мак! — изумилась Бэх.
— Слишком много крови будет, — наконец прокашлялся Хагни. — И вообще, не беспокойтесь, я сам. Все равно мне сегодня не спать.
— Ну, как скажете, — разочарованно протянул Макобер. — Тогда доброй ночи!
— Доброй ночи.
Друзья потянулись со двора.
— Я сейчас! — Бэх коснулась руки Хагни. — Не обращайте на них внимания. Вы нам очень помогли. Так герцогу и передайте.
— Непременно. — Хагни даже не улыбнулся в ответ. Угу, передам. Забавно себя ведут эти благородные дамы — «передайте герцогу». Словно само собой разумеющееся.
Лицо Бэх оставалось в тени, свет луны падал только на самую макушку, золотя ее и превращая в сверкающую бриллиантами корону. И Хагни вдруг стало стыдно за свое ожесточение: они-то все чем виноваты? В спутники к нему вроде как не навязывались, охранять себя не просили.
Интересно, есть ли у нее муж? Или жрицам Темеса это не положено?..
Остановившись у дверей своей комнаты, друзья замялись.
— Как бы это поизящнее сказать, а? — начал наконец Торрер, обращаясь к чародейке. — Вы уверены, что на сегодня наши приключения закончились?
— Если хотите, я могла бы переночевать вместе с вами, — поддержала его Бэх. — Или идите к нам. Положим Мака на полу, ему не впервой.
— Не положим, — заметил мессариец. — Я — в город: хотелось бы перед уходом кое с кем попрощаться.
— Тогда можешь и с нами заодно попрощаться, — неодобрительно заметил гном.
— Не сгущай, — небрежно бросил Макобер. — Так как?
— Я сегодня все равно едва ли усну, — покачала головой Мист, — так что если кто сунется…
Прокрутив клюку над головой, она сделала зверскую физиономию и двинулась на Торрера, уморительно передразнивая приемы записных фехтовальщиков.
Едва успев отпрыгнуть, эльф громко расхохотался.
— Во голосина! — тяжело вздохнул Мэтт. — Утром сам будешь с постояльцами разбираться.
— Выглядит внушительно, — скептически заметил Макобер, разглядывая окованный железом наконечник клюки. — Я бы даже сказал — не для слабых женских ручек. Только вот…
Он посмотрел по сторонам.
— Мэтти, как тебе тот барельеф? — Мессариец указал на пиратскую морду, скалящуюся у начала лестницы.
— Отвратительно, — признался гном.
— Покажешь нашей отважной колдунье?..
— Отчего ж не показать!
Едва заметное движение рукой — и тяжелый метательный нож воткнулся прямо в лоб пирату.
— Так что… — С трудом выдирая нож из дерева, Макобер со значением посмотрел на чародейку.
— Так что, если кто-нибудь на всякий случай проводит меня до двери, я не откажусь, — спокойно продолжила старушка.
И вопросительно посмотрела на Мэтта: гном казался ей самым надежным из всей четверки.
— Воля ваша, — согласился Торрер. — Если что, мы рядом.
Но гном вернулся уже через полторы минуты и позвал всех за собой.
Войдя в комнату, чародейка зажгла свечу и обнаружила лежащий на столе маленький листок пергамента. На нем четким, скорее даже ученическим почерком было выведено:
