гаснуть, постмодернистские методологии и теоретики будут превращаться в устаревающих интеллектуалов, судьба которых будет отчасти подобна судьбе брюзжавших десяток лет назад идеологических работников брежневской закваски, выброшенных за борт изменениями конца 80-х.
Поскольку же постмодернистский теоретик привык вести себя одновременно и как обыватель, ориентированный отнюдь не на бесплатную, а социально признанную деятельность, причём этим признанием для него всегда были и до настоящего времени остаются и деньги, и карьера, и оценка его господствующими средствами массовой информации, а также государственно-идеологическими структурами национального и над-национального уровня, постольку отсутствие востребованности у этих «хозяев мира» в постмодернистской методологии и теории приведёт к тому, что подавляющее большинство из ныне процветающих теоретиков довольно быстро сменит свои установки и начнёт столь же рьяно обслуживать вульгарно-апологетические заказы ультраимпериалистического истэблишмента, сколь активно сегодня они явно или не явно обслуживают (правда, в несколько более утончённой и деликатной форме) заказ неолиберальной эпохи.
Так что, похоже, для постмодернистской методологии не останется места в рамках истэблишмента.
С другой стороны, как я уже заметил, постмодернизм будет активно вытесняться развитием методологии и теории, адекватной для всё более крепнущих новых социальных движений и новой внесистемной оппозиции. Они уже сегодня уходят (хотя не ушли окончательно) от постмодернизма, рождая новые методологические парадигмы.
Поэтому можно с определённой долей вероятности предсказывать, что в недалёком будущем, даже если мы оставим сейчас в стороне социально-экономические и общественно-политические столкновения, в идейно-духовной сфере столкнётся новая вульгарно-апологетическая глобальная идеология, адекватная эпохе рождающегося ультраимпериализма, с одной стороны, и новая открытая диалогичная методология рождающихся альтернативных социальных движений — с другой.
И в этом столкновении нам придется занять ту или иную позицию, ибо здесь, в отличие от «плюралистичного» постмодернистского мира, «воздержавшихся» не будет.
Примечания
1
Подробнее см.: «Критический марксизм. Продолжение дискуссий» М., 2001.
2
Одним из едва ли не курьезных примеров этого может служить то, что идея тотального господства рынка в современной действительности воспроизводится даже во многих современных научно- фантастических романах. Вообще следует заметить, что серьезное искусство практически всегда проникает в сущность отражаемых им явлений, как то было с Бальзаком (анатомия классического капитализма), Толстым (известное — «зеркало русской революции» — не случайная фраза), Пикассо (Герника), а ныне со многими западными авторами, выявившими манипулятивность жизнедеятельности-сознания обывателя (Подробнее см.: Лимнатис Н. Манипулирование. М., 2000).
3
Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М., Прогресс, 1990. С. 315; Валюн В.А. Логика «Капитала». М., 1968. С 119.
4
Кратко — в журнале «Свободная мысль» (1999, Э 9. 10)и более подробно — в книге «Критический марксизм: продолжение дискуссий». М., Слово, 2001.
5
Подробнее диалектика противоречий, обусловивших генезис и крах «реального социализма», показана в работах «Ренессанс социализма» (М., 2003), «Критический марксизм. Продолжение дискуссий» (М., 2001) и др.
6
См.: Бузгалин А.В. Ренессанс социализма. М., 2003; Критический марксизм. Продолжение дискуссий.
7
Подробнее см.: «Альтерглобализм. Теория и практика „антиглобалисткого движения“». М., 2003.
