вот ты всему этому где учился?
— Бабок-ведуний в роду не имею и магической школы не заканчивал! — Хохотнул эксперт. — Где готовят экспертов-взрывников? В тех же школах милиции, только на других факультетах. Вот и у меня был специальный курс экспертизы оккультно-магических преступлений. Кое-чему, конечно, жизнь научила, не без этого. Эй, хомбре, а ты меня, часом, в подозреваемые-то не записал, а? Да не тушуйся, амига. Все верно. Как в той присказке — хороший мент подозревает всех, а плохой — только знакомых…
— Петрович, это ты мне рассказал про то, как энергию зла используют. А как ее собирают? Это сложно?
Петрович повернулся к своим полкам, пошарил там, достал небольшую реторту с залитой сургучом пробкой, поставил ее на стол, а после — отвесил Мишке затрещину.
— Блин, Петрович! За что?
— Не за что, а исключительно потому что, — назидательно молвил эксперт. — Смотри реторту.
Мишка взял сосуд в руки. На дне реторты появилось облачко мрака, похожее на коллапсар размером с улитку.
— Вот это и есть, амига, твоя на меня злость, — хихикнул Петрович. — Ой, дох-хлая! Спичку зажечь не хватит. Добряк ты, хомбре. Недаром на тебя та красотка запала.
— Получается, Петрович, что собирать энергию зла может кто угодно? — сосредоточился Мишка. — Да?
— Кто угодно, хомбре, с одной оговорочкой — у кого есть спецпосуда. А спецпосуда редкость еще та, потому что материал, из которой ее готовят, весь из себя стратегический — синистрит называется, от латинского sinistrum, металлосорбент такой. В состав чего только ни входит — от тетрахлорида кремния до урана. Кобрина мне как-то жаловалась, что взрывчатку проще получить, чем эти реторты. Но если ты все ж посуду нужную достал, энергия зла сама в них будет концентрироваться, стоит только рядом постоять. Вот так, хомбре.
— Петрович, а на каком расстоянии металлосорбент работает?
— Ну а это, отрок, зависит от мощности, так сказать, излучения. Коли подзатыльник тебе срисовать, так уже за дверями синистриту силенок не хватит. Ну а смертоубийство, положим, метров за пятьдесят сцедить возможно.
Мишка подумал и задал совсем не тот вопрос, который собирался задать сначала:
— Петрович… Как ты думаешь, почему так вышло? Почему наука… ну… магию вытеснила?
Петрович от души хлопнул Мишу по спине и присел на стул.
— Быть тебе, хомбре, большим милицейским либо еще каким начальником — потому что в корень зришь. Я мыслю так — наука дешевле, проще и доступнее получается. Изобрел, положим, да Винчи мясорубку — так ей каждый пользоваться умеет. А магия дана не каждому, учиться ей долго, ну а даже и научишься — тут ведь как, из ничего чего не слепишь. Бутылку помнишь, которую я в подворотне колданул? Я ведь не из воздуха ее, знамо дело, вытворил, а торкнул попросту из соседней лавки. Я уж и не говорю, что христианство магию уже две тыщи лет взашей гонит из всех присутственных учреждений. В общем, амига, ежели представить, что во времена оны, седые-допотопные, магии был океан, то сейчас остались редкие лужицы, да и водица в них, по правде сказать, грязная да смердящая.
— Петрович, а вот взять, к примеру, войны… Ведь там магической энергии, наверное, море разливанное?
— Да как тебе сказать, амига… Попадались мне в работе случаи, когда из горячих точек сосуды с энергией приходили, но, по правде сказать, в любой онкологии магик этого зелья нацедит больше и проще, чем в зоне боевых действий. Во-первых, опасно это и хлопотно. Во-вторых, убитый энергии не дает, а оплакивают его далеко от места, где его смерть скосила. В-третьих, отделы контрмагии ГРУ на фронте тоже не дремлют, плюшек предварительно покушавши. В общем, не стоит оно того. Хотя, повторюсь, бывали отдельные случаи.
Мишка помолчал, глядя в окно. За окном два субтильных и полупрозрачных джинна из Таджикистана о чем-то грустно меж собой беседовали, причем тема их беседы была совершенно очевидна по тому, как часто в их речи использовалось русские слова и выражения «на хрен», «под зад коленом» и «депортировать».
— Петрович… Ну а если зло дает энергию, то счастье там, любовь, дружба… они ведь тоже энергию давать должны?..
— Нет, амига, нет у них никакой такой энергии. Тут разница как между водкой и бензином: здоровье мы водочкой ремонтируем, а бензин в бак машины льем. И упаси бог перепутать…
Мишка кивнул головой и пошел по своим делам, так и не задав Петровичу того вопроса, который крутился у него на языке.
Среда. Неделя третья.
Утренний рапорт закончился в девять часов утра. Удивившись столь быстрому окончанию планерки, Мишка вернулся к себе в кабинет и присел на стол Витиша.
— Уйди, ребенок, — сказал ему Игорь. — Я страдаю. От неразделенной любви к начальству. Я его обожаю все душой, а оно меня, жестокое, почему-то нет.
— Игорь, у меня идейка образовалась…
— Природа хотя бы раз дает шанс каждому, — философски молвил Витиш. — Делись идеей. Только со стола слезь, да?
— Смотри, Игорь. Я точно знаю, что мой информатор… ну, тот черт, который мне про налет рассказал, запавший на нашего коменданта Гейрхильд Гримсдоттировну. Черт затаился неспроста — видимо, знает что-то такое, о чем делиться с нами не с руки…
— Тут действительно нечисто, — кивнул Витиш задумчиво. — Мой барабан, который мне твою информацию подтвердил, тоже завел себе секретаршу, которая на все мои звонки отвечает приятным голосом «Абонент временно недоступен». Но я, Миш, не думаю, что они чего-то знают. Я думаю, они просто в норы занырнули потому, что поняли, с кем дело имеют…
— Игорь, как бы оно там ни было, фоторобот все равно делать надо! Так вот, есть у меня мысль, как нашего Василия Петшовича с его лежки поднять. Давай позвоним на радио от имени Гейрхильд Гримсдоттировны и назначим черту свиданку? Что-то мне подсказывает, что на эту свиданку он примчится с шумом и топотом!
— Черт его знает… — Витиш оперся подбородком о ладонь. — Ну а почему нет? Набери шесть двоек, это телефон «СвахаРадио». Только встречу забей на обед. А то отсутствие нас на рабочем месте в иное время начальство воспримет как личный вызов.
— Давай я встречу где-нибудь поблизости назначу?
— Ну да, на крыльце отдела. Миш, Василий Петшович черт, а не дурак. Просечет на раз. Назначай в Малаховском скверике, возле бюста Лиле Брик. Там вечно влюбленные тусуются.
Мишка не мешкая набрал номер радио.
— Здравствуйте, девушка, — сказал он, пытаясь имитировать гномий выговор. — Пожалуйста, объявление. «Дорогой Вася! Жить без тебя невыносимо. Не дай погибнуть своей любимой, дай тебя увидеть и обнять! В половине второго дня возле Лилиного памятника. Твоя Гейрхильд».
Мишка собирался на встречу один, но его энтузиазм сурово пресек Витиш.
— Мало, что я с тобой поеду, так еще и Костика возьмем. Черт его знает, что там за ситуация? Тем более, что ситуация с чертом…
— На чем поедем? — спросил Константин Кицуненович.
— На такси! — ответил Витиш. — Миш, погляди, как Костя побледнел! Год тому назад один клоун развел Костю на то, что таксисты стали военной организацией, обязаны носить форму и погоны с шашечками. Ну, Костя как-то решил призвать таксеров к порядку на том основании, что у него звание выше. С тех пор таксисты Костю не возят, а Костя их не любит. Не трясись, вермаджи, я сегодня на машине… Да, Костя неотомщенным не остался. Какие-то юмористы отослали на адрес его обидчику повестку из вендиспансера с требованием явиться на обязательный плановый осмотр. Повестка попала в руки его жене, и тех пор обидчик утратил чувство юмора. Двинули.
Малаховский скверик был старым и запущенным маленьким парком возле Дворца спорта. Мишка не особенно верил в успех своего предприятия — до тех пор, пока не увидел Василия Петшовича, с
