наращивания вооружений, страны, которая считает войну неизбежной, страны, которая всеми силами стремится сорвать разрядку международной напряженности, несомненно создает потенциально чрезвычайно опасный очаг мирового термоядерного пожара.
Перевооружение Китая опасно и в другом отношении— оно взламывает то равновесие военных сил, которое сложилось между СССР и США, между странами социалистического содружества и мировой капиталистической системой. Этот баланс военных сил послужил одной из важных основ для переговоров об ограничении стратегических вооружений, а также всей политики разрядки международной напряженности, главной точкой отсчета в переговорах об ограничении стратегических и обычных вооружений между США и СССР, которые согласились исходить из принципа равенства в обеспечении безопасности. Перевооружение Китая, политика которого своим острием направлена против Советского Союза, служит новым негативным фактором, осложняющим всю современную систему международных отношений.
Все более важное место во внешней политике Пекина начинают занимать взаимоотношения с Соединенными Штатами. Улучшение отношений с Китаем, а тем более экономическое сотрудничество и военную помощь, США рассматривают как важный козырь в попытках оказать давление на СССР и добиться уступок в различных вопросах, и прежде всего в переговорах об ограничении стратегических вооружений. «Китайская карта» широко используется и в ООН для торпедирования важных инициатив СССР и других стран социализма, направленных на ограничение гонки вооружений, решение конкретных задач мировой политики в духе разрядки. Американский представитель в ООН «проглатывает» всю беспрецедентную антисоветскую пропаганду китайских представителей и фактически не реагирует на обструкционистскую позицию КНР по вопросам укрепления мира в тех или иных регионах и во всем мире в целом. Создается впечатление, что американские представители молчаливо возложили на Китай главное бремя борьбы против миролюбивых предложений стран социализма, а также прогрессивных развивающихся стран. Тем самым Вашингтон разделяет и ответственность за эту негативистскую линию одного из пяти постоянных членов Совета Безопасности.
После установления дипломатических отношений между США и КНР обе страны все чаще оказываются партнерами, когда дело идет об острых проблемах международной политики. Это особенно наглядно проявилось в совпадении позиций и даже политических действий в Анголе, Заире и в Южной Африке. Пекин поддержал так называемые межафриканские силы, создаваемые НАТО для подавления национально-освободительных и прогрессивных движений в Африке. Он выступает на стороне тех арабских стран, которые проводят сепаратистскую и антикоммунистическую линию. Китай оказался в одной упряжке с США и в своем сотрудничестве с фашистским режимом Пиночета в Чили. Все факты говорят о том, что китайские руководители и администрация Белого дома все чаще поддерживают альянс, когда речь идет о борьбе против политики мирового социалистического содружества, против сил социального прогресса.
Китайское руководство заходит так далеко в своем стремлении объединить силы в борьбе против «социал-империализма», что предлагает Вашингтону прочный союз на антисоветской платформе. 22 мая 1978 г. министр иностранных дел Китая Хуан Хуа во время приема в честь помощника президента США по национальной безопасности Збигнева Бжезинского заявил: «Сегодняшний мир полон противоречий, и международная ситуация переживает стремительные потрясения и перемены. Борьба за гегемонию является главным источником беспокойства в мире. Тень социал-империализма можно видеть почти во всех изменениях и волнениях, происходящих в различных районах нашей планеты. Под флагом „разрядки“, „сотрудничества“ и „разоружения“ он расширяет и готовит войну, всюду занимается экспансией и агрессией, с тем чтобы установить мировое господство. Перед лицом этой реальности все страны должны объединиться, быть готовыми к внезапным событиям и не давать себя обмануть иллюзиями о мире, они должны выступить против политики умиротворения и проводить политику „острием против острия“, чтобы расстроить стратегические планы гегемонистов…»
Весьма красноречив ответ З. Бжезинского. Он как будто бы принимает платформу борьбы против «гегемонизма» как общую для КНР и США. З. Бжезинский отметил: «Наше обязательство дружбы с Китаем базируется на общей заботе и исходит из долговременного стратегического соображения. США не рассматривают свои отношения с Китаем как какую-нибудь тактическую целесообразность. Мы осознаем и разделяем решимость Китая сопротивляться усилиям любой страны, направленным на установление глобальной и региональной гегемонии… Народы мира стремятся к государственному суверенитету и соблюдению прав человека. В связи с чем мы уверены в том, что никакая попытка установить гегемонию в таком мире не удастся. Наша цель и решимость тоже подводят солидную базу под такую уверенность». 3. Бжезинский после своего визита в Китай, как пишет японская газета «Акахата», «выразил активную поддержку курса Пекина, проводящего специфическую стратегию в отношении СССР, и подчеркнул единство политики Пекина и США в этом вопросе».
Так становится явным то, что скрывалось за дымовыми завесами слов о принципиальной борьбе КНР против гегемонизма «великих держав» — США приглашаются на роль потенциального союзника в борьбе против самих себя…
Агрессия Китая против Вьетнама придает особенно зловещий характер политике КНР в Азии и в других регионах современного мира. Поощряя Пекин на подобные действия, правящие круги Запада играют с огнем, поскольку ставят на карту стабильность всей системы международных отношений и судьбы мира.
Какова политическая плата за экономическую и военную поддержку КНР со стороны стран Запада? В эту плату, по-видимому, входит самая активная защита Китаем НАТО, выступления на стороне реакционных сил в Анголе, братание с режимом Пиночета в Чили, борьба против коммунизма в Португалии, как, впрочем, и во всей Западной Европе, насаждение так называемых «марксистско-ленинских» партий, выступающих против коммунистических партий, нападки на политику разрядки напряженности и всю миролюбивую внешнюю политику СССР, всего социалистического содружества, на международное коммунистическое движение.
После смерти Мао Цзэдуна пекинские руководители оказались перед историческим выбором: каким путем идти во внешней политике?
Один путь — полное восстановление дружбы и сотрудничества с СССР и другими странами социализма. Это естественный путь для страны, если она хочет возвращения на рельсы социалистического строительства, страны, заинтересованной в бескорыстной помощи и сотрудничестве для модернизации своей экономики. Судя по всему, они безусловно отвергли этот путь.
Другой путь — это путь «моста» между двумя мировыми системами, о котором писал еще Мао Цзэдун. Это путь лавирования между СССР и США, путь извлечения экономических и политических выгод посредством игры на противоречиях двух мировых систем. Судя по всему, они отвергли и этот путь.
Наконец — путь, которого Китай придерживался в последние 15 лет, — сближение с капиталистическим Западом на платформе совместной борьбы против мирового социализма. Судя по всему, они утвердились на этом пути.
Оставим в стороне моральные оценки по поводу двух последних вариантов — они очевидны. Возьмем за основу модель прямой национальной выгоды Китая, предложенную Мао Цзэдуном. Не будем при этом закрывать глаза на простой, хотя и негативный, по сути, факт: второй и в особенности третий путь способны принести Китаю на определенном этапе экономические, а возможно, и политические дивиденды. Но как это скажется в будущем?
Приведет ли это к укреплению независимости Китая или поставит его в зависимость — глубокую и жесткую — от Запада? Найдет ли Китай подлинных союзников среди стран капиталистического мира или напрасно растеряет своих естественных союзников на другой стороне социального барьера? Будет ли такая социально-политическая ориентация совместима с действительной борьбой за социализм в современном Китае? Официальный Пекин не может не задумываться над этими вопросами, над которыми задумывался Мао Цзэдун еще двадцать лет назад.
В свете последних событий особенно наглядна вся дальновидность и принципиальность позиции Советского Союза, которую определил XXV съезд КПСС — готовность улучшить отношения с КНР — и не только на максимально желаемом, но и на минимально возможном уровне. «Мы готовы нормализовать отношения с Китаем на принципах мирного сосуществования, — говорил Л. И. Брежнев. — Более того, можно с уверенностью заявить: если в Пекине возвратятся к политике, действительно основанной на
