Агрессивные планы вынашивали все европейские державы 1939–1941 годов. Вопрос был только в их размерах и военной мощи. Италия хотела меньших захватов, чем Третий рейх. Польша хотела еще меньших «приобретений». Но они хотели приобретений и воевали за приобретения.
Большие и сильные державы хотели намного больше. Они хотели делить весь мир… и делили. Все они не доверяли друг другу. Все они следили друг за другом. Все они постоянно «подставляли» друг друга — в том числе и так называемых союзников. Союзы были поразительно случайны, все участники легко отказывались от одних и тут же вступали в другие.
В мае 1940 года вполне могли состояться английские бомбежки Баку. В этом же самом мае решалась судьба «Пакта четырех». Напади Британия на СССР — и СССР продолжал бы войну вместе с Третьим рейхом, Италией и Японией.
Сумей нацисты высадиться в Британии, Красная Армия ударила бы им в спину в самый разгар резни на Британских островах. А потом пошла бы и на сами Британские острова.
Реальность в том, что готовили войну ВСЕ. И начинали ее тоже ВСЕ. ВСЕ одинаково виновны в том, что произошло и в 1939-м, и в 1941-м.
Победители создали невероятное количество мифов, чтобы спрятать свои преступления и тысячекратно раздуть преступления побежденных. Чтобы Вторая мировая война выглядела для потомков чем-то вроде вестерна с черным злодеем и ясным светлым героем-шерифом. В роли шерифа, естественно, победители.
Но народы нуждаются не в сказках, а в истине. Книги и Суворова, и Солонина — это шаги по восстановлению истины. Суворов разрушил советские мифы — и тут же создал свой, о том, что вся военная техника была уничтожена нацистами в первые же дни войны. Марк Солонин пошел дальше и сказал: Красная Армия побежала.
В этой книге я пытаюсь сделать еще один шаг, показывая: события и 1939–1941, и 1941–1945 годов, и на Восточном и на Западном фронтах — не что иное, как самый острый этап Гражданской войны всей мировой цивилизации. Это Гражданская война мира за власть над миром и за будущее политическое устройство планетного тела Земля.
Глава 4
Разбежавшаяся армия
Похвала поверженному врагу — самая тонкая лесть самому себе.
Виктор Суворов развалил два мифа, очень значимых дня национального самоопределения и немцев, и народов СССР, особенно русских.
Немцам Суворов сказал, что это не они начали войну. Войну подготовил Сталин, а Гитлер был только «ледоколом революции». Сталин его пытался использовать.
Советским людям он сказал, что у СССР не было технического отставания. Наоборот! У них было как раз техническое превосходство!
Тема этого превосходства, количества и качества советских вооружений для Суворова настолько важна, что трудно даже сослаться на какое-то определенное место.
В реальности войну начал Гитлер. Техническое и численное превосходство было у Сталина. И потому, когда Гитлер все же напал, советское руководство вполне мотивированно начало с контратак.
В 21 час 45 минут 22 июня 1941 года нарком обороны Тимошенко приказал нанести удары вторгшемуся противнику «мощными концентрическими ударами механизированного корпуса, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5-й и 6-й армий окружить и уничтожить группировку противника… к исходу 24 июня овладеть районом Люблин». Остальным силам велено «прочно обеспечить себя и не допустить вторжения противника на нашу территорию».[128]
Директива № 3 предусматривала моментальный переход Красной Армии в контрнаступление и разгром противника. А почему нет?
В составе 20 мехкорпусов, развернутых в пяти пограничных военных округах, числилось 11 029 танков. Еще более 2000 танков — в других частях Красной Армии.
Общее число нацистских танков — 3266, включая 895 танкеток. Советское превосходство в танках выражается соотношением 1: 5,5. При громадном качественном превосходстве.
Превосходство в авиации было не менее грозным: 10 743 советских самолета на 4846 нацистских.
Интересный вопрос: а решились бы Гитлер и руководство Третьего рейха на нападение, если бы имели реальное представление о том, какая сила им противостоит? Оставляю его без ответа, потому что совершенно не в силах его представить.
Во всяком случае, Красная Армия наступала совершенно «правильно». По всем законам национальной войны наступать было можно и должно. У Вермахта не было ни единого шанса выиграть столкновение с Красной Армией. Тем удивительнее, что, по мнению советских генералов, «результаты соприкосновения с противником были совершенно катастрофические». А командование «не могло принять решительных мер», фронт стремительно катился назад…»[129]
О том, что Красная Армия побежала, писали с самого начала, и много. Официальная точка зрения в СССР в первые недели войны была такова, что Красная Армия погибает, но несет гибель нацистам. Скоро их истребят, все будет в полном порядке. Уже с конца 1941 года в СССР считалось, что Красная Армия отступала, не в силах преодолеть намного более сильного, коварно напавшего врага. У которого превосходство во всем.
Эту точку зрения показывали не только в «научных» книгах — монографиях. Ее преподносили официально разрекламированные записки Г. К. Жукова.[130] Эту же идею проводят художественные тексты Константина Симонова.[131] Во множестве книг и кинофильмов «про войну» показана та же нехитрая картина: советские солдаты с винтовками и плохими, старыми пушками, а на них идут грозные автоматчики в рогатых шлемах, в новеньких мундирах, сияя начищенными сапогами (после нескольких недель маршей по дорогам войны).
Виктор Суворов дополняет эту картину еще одним: Красная Армия, «оказывается», не умела воевать в обороне. Она была предназначена только для нападения и наступления.
Разумеется, «другую правду» хорошо знали современники. Видя массовый драпеж Красной Армии, нацисты буквально не верили своим глазам. В записках нацистских генералов очень заметно это удивление, даже недоверие к происходящему.[132] Некоторые из них предполагали, что коммунисты бегут «понарошку». То ли заманивают, то ли с какой-то непостижимой коварной целью «был запланирован и подготовлен отход».[133]
Действительно нацисты двигались с предельной для танков скоростью. Манштейн за 4 дня прошел 255 км. Рейнгардт — 265 км за 5 дней. Так двигаться можно, только совершенно не встречая сопротивления. Они искренне удивлялись и описывали происходящее вполне откровенно.
Какой вид имело это паническое бегство, встает со страниц воспоминаний Рокоссовского, Н. К. Попеля, В. А. Гречаниченко и других советских офицеров.[134]
Тем более много что писали по этому поводу украинцы и поляки. И тогда писали, и сейчас пишут.
К сожалению, только один из современных популярных авторов решился написать святую правду: что Красная Армия побежала при первом же ударе врага. Побежала неудержимо, безнадежно — потому что воевать не хотела. Часто части Красной Армии бежали и без соприкосновения с врагом.
