звуки невесть откуда взявшегося оркестрика. В нём были виолончель, скрипка и флейта, не говоря уже о певцах и танцорах.
А что же Де Амброзиус? Почему его не видать? Он спрятался в тёмном углу и наблюдает за происходящим, проклиная этих дурацких привидений за то, что они не сумели как следует напугать медведей. Но сейчас уже ничего не поделаешь.
А медведи и призраки пели, плясали и никак не могли утихомириться. Один старый-престарый призрак до того разошёлся, что полез в винный погреб, разгрёб там кучи скелетов, распугал пауков и крыс и достал бутылочку старого доброго вина, какого даже у Эрцгерцога не сыскать. Леонций, как он есть Царь, прошёл первый круг хоровода, а потом уединился с призраком Остроума, некогда мудрого и рассудительного медведя. Долго говорили они обо всём на свете, а главное, о том, как найти похищенного сынишку Леонция.
— Ах да, твой Тони! — вспомнил Остроум. — Чуть не забыл! Я кое-что о нём слышал. Он находится в Т...
Он прервался на полуслове.
— Дин-дон! Дин-дон! Дин-дон! — отсчитывал призрак старинных часов.
Три часа утра! Время, когда прекращается волшебство! В тот же миг призраки развеялись как дым, превратившись в лёгкое облачко. Какое-то время оно ещё подрагивало и что-то тихонько нашёптывало, а потом и вовсе испарилось.
С досады Леонций чуть не плакал. Ещё немного, и он узнал бы, где его сын! Делать нечего. Ждать следующей ночи было бесполезно. По неписанному закону приведения появляются только раз в году.
Глава четвёртая
Значит, маленький Тони, сын Царя Леонция, находился в Т... Что же это за слово такое? Что хотел сказать призрак старого Остроума? — думал и гадал Леонций. Сколько разных слов начиналось на «Т»! Театр? Тир? Тропики? Трясина? Тундра? Тридевятое царство? Сколько ни гадай — вовек не угадаешь. Может, Остроум хотел сказать, что Тони зашёл в «тупик» после всех своих похождений, и что теперь его жизнь в опасности? (Надо же до чего додумался.) Внезапно кого-то осенило.
— А ну, как старик намекал на Три скалы, ещё один замок тут по соседству?
Царь Леонций раньше о таком слыхом не слыхивал. Тогда медведи-всезнайки объяснили ему, что Три замка был тот ещё замок. Он стоял в глубине тесного ущелья Мохнатых гор. Отсюда до него было вёрст эдак пятнадцать. И жил в том зловещем замке людоед по имени Тролль. Жил он один как сыч.
Неужели Тролль держал в заточении медвежонка Тони? Оставалось одно — наведаться в замок Три скалы. Собрал Царь Леонций отряд и выступил в поход.
Людоед Тролль спал. Он был уже старым и проводил дни и ночи в постели. Вставал он изредка, чтобы утолить голод. А еды у него хватало. Надо вам сказать, что в своё время он изловил самого Котищу- Страшилищу. А был тот Котище ростом с домище. Людоед держал его в огромной клетке посреди двора и заставлял добывать ему пищу.
Кто же из вас не слыхал о Котище-Страшилище? Одно время он разгуливал по Европе, пожирая людей и лошадей. Бывало, как пронесётся слух: — Котище идёт! — так все крестьяне разбегаются кто куда. Одни в горы карабкаются, другие в домах запираются. Но Котище носился быстрее ветра и всегда успевал схватить того, кто замешкался. Как-то раз забрёл он в ущелье Трёх скал. А там уже сидел в засаде людоед. Он натянул широченную сеть из колдуньих волос, словил Котищу и посадил его в клетку.
Смотрите, как он всё устроил.
При входе в ущелье людоед расставил обманные знаки с такими надписями: «К таверне «Молочные берега»: жильё и еда бесплатно. Двадцать минут пути». Или: «Дети! Раздача волшебных игрушек!» — и стрелка указывала нужный путь. Или вот ещё: «Охота запрещена» — и охотники тут же сворачивали именно в эту сторону.
Одинокие путники, непослушные дети, шатавшиеся где ни попадя вместо того, чтобы учиться, браконьеры, промышлявшие зверя, — все они попадали в замок Три скалы.
Сторожевая ворона залетала в спальню людоеда и будила его ударами клюва. Людоед Тролль поднимал заслонку в клетке Котищи-Страшилищи. Котище высовывал лапу и сцапывал чужака. Тролль не спеша отбирал для себя самые нежные и лакомые кусочки, а остатки бросал Котище.
Итак, людоед как всегда спал. Он только что уписал смачного мальчонку Беппино по прозвищу Непутёвый, ученика третьего класса, который в то утро прогуливал школу.
Тут в окно впорхнула ворона, подлетела к постели людоеда и принялась усердно клевать его нос.
— Ты что, совсем озверела? — рявкнул Тролль, не открывая глаз.
— Посетители, мой господин, к вам посетители, — прокаркала ворона.
— Проклятье! Поспать спокойно не дадут! — пробурчал людоед, соскочив с кровати.
Кто же показался на ведущей к замку дороге, вырубленной в отвесной скале? Путники, дети, охотники или ещё какая лакомая добыча? Нет! Это был запыхавшийся профессор Де Амброзиус собственной персоной.
— Эй, дохляк! — гаркнул людоед, знавший его не первый год. — Какая нелёгкая тебя принесла?
— Подъём, Тролль! — выкрикнул волшебник, подойдя к окну. — Медведи идут!
— Так, так, — отвечал людоед. — Медвежатина — мяско что надо. Слегка жестковато, зато вкуснота: ел бы да ел. А сколько их там, парочка?
— Какое там, — усмехнулся чародей. — Поболе будет.
— Ну что, десяток? То-то мой Котик набьёт животик!
— Бери больше, — Де Амброзиус против обыкновения рассмеялся. — Увидишь, какая тёплая компания!
— Ты можешь внятно ответить, чёртов колдун? — взревел людоед так, что задрожали горы. — Ну же, сколько их?
— Целый отряд, если хочешь знать. Сотни две-три. И у них к тебе дельце.
— Чёрт бы их подрал! — вырвалось у Тролля. Наконец-то его проняло. — Как же нам быть?
— А ты выпусти Котищу! Открой клетку. Дальше уже его дело.
Выпустить Котищу? Только его потом и видели. Хотя придумано отменно.
Времени было в обрез. Внизу, при входе в ущелье, там, где дорога начинала взбираться в гору, протянулась длинная цепочка чёрных точек. И не было ей конца.
Тролль спустился во двор и открыл клетку.
Стоял чудесный денёк. Пыхтя, медведи бодро шагали в гору. Внезапно солнечный свет померк, как
