Следующий мой звонок был Дэвиду.
– Привет, ты дома, или еще в редакции?
– Конечно, дома и, к сожалению, пока у себя.
– Это намек?
– Прозрачней быть не может…
– Считай, что я тебя пригласила, только на завтрашний вечер, сегодня я еще не все утрясла.
– Но, судя по всему, у нас намечается развязка?
– Надеюсь, но я хотела бы знать, что тебе удалось откопать?
– Я тебе послал по имэйлу рассказ некой Моники Теодор. Ее романы вошли в серию «Дневник удачи». Насколько я понимаю, этот рассказ стал своеобразным прологом. Почитай, ты сама поймешь, почему я остановил свой выбор на ней. А это очень важно?
– Не то, чтобы очень, но на тот случай, если понадобиться создать эффект неожиданности. Хотя, если все срастется, это будет всего лишь штрихом к портрету. Ладно, отдыхай.
– А когда намечается финал?
– Сейчас буду звонить комиссару, а тебе сообщу уже завтра.
– Тогда до завтра.
– Спокойной ночи.
– Ну, это вряд ли…
Прежде, чем набрать номер Катлера, я пошла на кухню и отжала для себя апельсиновый сок. Мне нужна была небольшая пауза, чтобы сверить со своей версией факты, собранные за этот день и вечер. Все вроде получалось неплохо. Звонок моего телефонного аппарата заставил меня вернуться в комнату.
– Добрый вечер, – услышала я в трубке голос Бена Старра, – извините, что в такое время, но такой у меня график.
– Добрый вечер, время вполне подходящее, но мы же договорились, что вы напишите мне письмо.
– Это лучше сказать. Я кое-что тут услышал.
– И что же?
– Я не знаю, насколько вам это будет понятно, но о Паркере говорят как о человеке, который слишком правильный, чтобы быть живым. Ну, это поговорка, она означает, что…
– Я знаю, что означает эта поговорка. Спасибо.
– Вам это помогло?
– Несомненно!
Разговор с комиссаром не занял у меня много времени. Он взял на себя заботу о том, чтобы в назначенное время в его кабинете собрались участники всех этих странных событий, вольные, и невольные. Документы, которые я просила Эрика запросить, уже лежали в его сейфе.
– Подписи на заключениях экспертов не вызывают сомнения? – задала я единственный вопрос.
– Разумеется, все проверено, – ответил комиссар, – после высказанного вами сомнения, я лично звонил всем.
Утром я дала себе выспаться. Мне было очень важно, чтобы к тому моменту, как я окажусь в кабинете комиссара, мои мозги могли выдать максимум того, на что они вообще способны.
Душ, несложный набор упражнений под ритмичную и легкую музыку, чашечка кофе – и я в прекрасной форме.
Вспомнила, что обещала позвонить Дэвиду, наверняка он захочет принять участие в финальной сцене этого невероятного спектакля.
– Привет! Звоню, как обещала…
– Я уже два часа гипнотизирую свой телефон. Ты это называешь утром?
– Мне нужно было выспаться.
– А, ну это святое дело. Так, когда собираемся?
– К трем все должны подойти, а ты будешь?
– Скажи, что ты пошутила.
Мне придется перечислить всех, кто принимал участие в заключительном акте этой драмы. Итак, кроме нас с Дэвидом и Эрика Катлера в кабинете присутствовали:
Алиссия Тернер
Тимоти Паркер
Джим Райли – охранник, дежуривший в день смерти Вайсмана у входа на территорию судебно- медицинского центра.
Курт Танцер – телохранитель Тернеров.
Эдвард Тернер
Тобиас Кранц – патологоанатом, специалист по идентификации останков, заведующий соответствующей лабораторией в Центре судебно-медицинской экспертизы.
Лесли Хопкинс – представитель страховой компании «Эпоха»
Как всегда, почетное право выглядеть умнее других комиссар передал мне.
– Чтобы никого не провоцировать на ложные свидетельские показания, – начала я свой вступительный монолог, – обратимся к главной улике, которая позволила нам с комиссаром завершить это трудное расследование. Почти тридцать пять лет назад в особняке Эдварда Тернера гостил его любимый племянник. Мальчик был очень активный, и присматривать за ним было сложно. Не углядели. Ребенок забрался довольно высоко по пожарной лестнице и упал. Упал очень неудачно. Господин Тернер, скажите нам, какие травмы получил ваш племянник?
– Но это было давно и зачем…
– Я прошу вас, ответить на мой вопрос, – прервала я недоумение бывшего премьер-министра, – я все объясню, не волнуйтесь.
– Ну… у Кевина была сломана нога и повреждено лицо, – нехотя произнес Тернер старший.
– А теперь, доктор Кранц, я хотела бы задать вам вопрос. Вы подписали заключение об идентификации останков, обнаруженных на месте дорожного происшествия, в котором предположительно погиб Кевин Тернер?
– Да, я, – спокойно ответил на мой вопрос приемник Вайсмана.
– Скажите, если у человека в детстве был открытый перелом голени, то, как долго остается след перелома на этой кости?
– Этот след остается навсегда.
– Вы согласны, что это может стать одним из признаков для установления личности погибшего?
– Разумеется.
– Для проведения опознания останков вам была передана медицинская карта господина Тернера?
– Да, как и положено.
– В этой карте был указан перелом голени?
– Нет.
– Добавлю только, что сейчас специалистами установлен следующий факт: распечатка медицинской карты Кевина Тернера, предоставленная для установления личности погибшего в автомобиле человека, оказалась очень качественной подделкой. Следовательно, мы имеем дело не с ошибкой, а с преступлением. Преступлением, целью которого было убедить следствие в том, что погибший в машине человек является Кевином Тернером.
– Если это был не Тернер, – вступил в разговор Лесли Хопкинс, – то кто? И где сейчас господин Тернер?
– Кто этот погибший, придется еще устанавливать, разрешение на эксгумацию тела уже получено. А господин Тернер жив и находится сейчас здесь, – я повернулась в сторону Тима Паркера, – послушайте, Кевин, вы ведь понимаете, что сейчас установить вашу личность будет достаточно просто, стоит ли продолжать эту игру?
– Нет, не стоит, – ответила за мужа Алиссия.
– Давайте поступим так, – предложила я, – я начну по порядку рассказывать, как все было на самом
