волшебства?
Скальдин кивнул, и Ангелина чуть отстранила его легким нетерпеливым прикосновением. Взявшись рукой за зеркало, она слегка сдвинула его в сторону, и солнечный луч, проникавший с улицы в комнату и уютно устроившийся на теплой стене, пробежался по отражающей поверхности. Огромный солнечный зайчик заплясал в комнате, замер на минуту в затененном уголке, и Скальдин невольно охнул: в желтом круге отблеска ясно выделялись силуэты сказочных драконов – раскрытые пасти, мохнатые гривы, причудливые спирали длинных хвостов...
– Ох! – Скальдин вперил взгляд в яркое пятно. – Невероятно!
Ангелина коротко рассмеялась и вернула зеркало на прежнее место.
– Магия? – прошептал Игорь Алексеевич.
– Несомненно, – радостно ответила Ангелина. – Это ведь магическое зеркало. Над ним работали два мастера – китаец и японец. Журавли и бамбук – символ богатства и долгой жизни в японской культуре, а драконы – вклад мастера Китая. Наверняка, история зеркала увлекательна, но узнать её нам не суждено.
– Магическое зеркало? Я читал о подобном. Признаться, мне даже страшно заглядывать в него. Вдруг оно разглядит во мне самые плохие мои стороны.
– Напрасно боитесь. Зеркало – надежный защитник против зла. Когда зло смотрит в зеркало и видит свое уродство, оно пугается и убегает. Так говорят китайцы.
– В зеркалах тоже есть «дыхание вечности»? – улыбнулся Скальдин, вспомнив статуэтки.
– Папа! – нахмурилась Ангелина. – Ты выдаешь все мои секреты!
Он с деланным испугом замахал руками и ушел.
– Вечность – это тонкая вибрирующая паутина. Она расстилается сквозь время и пространство, сквозь планеты и звезды… Её слишком легко порвать…
– Правда? – усомнился Скальдин. – Почему-то мне вечность всегда представлялась чем-то громоздким и тяжелым, как гранит, как могильный камень.
– И сейчас? – она слегка прищурилась, заглядывая ему в глаза. Он тотчас же смутился и пробормотал:
– Нет, с некоторых пор мне все кажется легким и невесомым.
– Понимаю. Появилось что-то или кто-то, перевернувшее весь ваш привычный мир?
– Вы – ясновидящая?
– Нет, – опять засмеялась она. – Просто я очень много работаю с людьми и научилась угадывать прошлое.
– А будущее? – сразу же спросил он.
– Будущее спрятано в паутине. Мы никогда не знаем, за какую паутинку тянуть, а потому от нашего выбора зависит, что случится дальше.
Скальдин снова подошел вплотную к зеркалу и заглянул в него. Никаких следов драконов и прочих узоров, возникших в круге отраженного солнца.
– Значит, вы модельер? – спросил он.
– Я мечтаю создавать что-то особенное, совершенно непохожее на то, что уже было придумано людьми… А что, папа будет работать над фильмом вместе с вами?
– Очень на это надеюсь. Он – талантливый человек, я это чувствую.
– Это действительно так. Но при всей своей гениальности он чертовски наивен. Он верит во все, что принадлежит к разряду сказок… Кстати, о чем же ваш фильм?
– Это не мой фильм, я всего лишь пишу сценарий… А картина – это история о заколдованном городе, о силе любви, о том, как велико стремление людей жертвовать собой во имя счастья и свободы близкого человека…
– Я думаю, это будет прекрасно, – сказала Ангелина.
Скальдин кивнул и вдруг спохватился:
– Вам, наверное, нужно работать? Я мешаю вам?
– О, нет! – почему-то испугалась Ангелина. – Нет, конечно – нет! Я сейчас в творческом поиске. Вы нисколько мне помешаете. Когда я узнала, что в нашем городе некоторое время погостит мой кумир, я тотчас же стала уговаривать отца приютить вас у себя и именно в моей комнате. Это самая тихая комната. Окна выходят на каштановый парк, там никогда не бывает шума и суеты. Работается здесь легко и просто, вдохновением дышит каждый сантиметр… Раньше это был кабинет моей матери.
– Я знаю, она умерла. Мои соболезнования, – сочувствующе сказал Скальдин.
– Да, мне её не хватает, – грустно ответила Ангелина. – Но когда я начинаю творить здесь, в этой комнате, мне кажется, мама встает у меня за спиной и водит моей рукой по бумаге. Она тоже была талантливым художником.
Они постояли молча, разглядывая комнату. Погрустневшая Ангелина провела ладонью по шелковым обоям, а Скальдин по-новому взглянул на этот кабинет, заставленный куклами. Мастерская художника. Такого ему видеть пока что не приходилось.
– Да что я стою? – спохватилась хозяйка. – Вы же голодны, правда? Располагайтесь пока, а я быстренько накрою стол. Чувствуйте себя, как дома, Игорь Алексеевич.
– Просто – Игорь, – сказал Скальдин, улыбнувшись.
Она радостно кивнула и упорхнула прочь.
Скальдин подошел к окну. Каштановый парк, действительно, был тих и задумчив. Толстые ветки устало склонялись над тротуарными плитками и печально смотрели в неподвижную гладь крохотного круглого озерка с мраморной скульптурой посередине. Как Игорь Алексеевич не напрягал зрение, разглядеть статую ему не удалось – слишком мешали ветки. Кажется, это была девушка, склонившая голову над водой. Русалка, тоскующая по своему принцу?
И все-таки – здесь есть зеркало. Это славно. Ведь скоро полнолуние.
Полнолуние…
В одну секунду он мысленно перенесся на год назад, в ту ночь, когда луна впервые, после отъезда из зачарованного дома, округлила свой глаз.
Кристина сладко посапывала рядом, обняв любимого тонкой рукой, а он не мог уснуть. В раскрытое окно спальни поначалу смотрели только звезды, а потом, медленно и величаво, из-за облака выплыла луна.
Он смотрел на луну, а она – на него, пристально, изучающе. Его сердце тревожно билось в ожидании того самого знака, который ознаменует начало длинной ночи. Стояла полнейшая тишина – замолчали даже пронзительно верещавшие цикады в высокой траве сада. Неподвижный воздух заполнял комнату, влажная жара дня сменилась влажной духотой ночи, кудрявые букеты белой и фиолетовой сирени источали невероятно тяжелый аромат. Мир замер в предчувствии событий.
Скальдин ждал, сдерживая учащенное дыхание, и вот далеко-далеко вскрикнула неведомая птица. Вскрикнула протяжно, как отзвук тревожной сирены.
– Милая, – осторожно позвал он. – Проснись, пожалуйста…
– Что случилось? – сонно пробормотала она, пытаясь спрятать голову под подушку.
– Милая, сегодня полнолуние.
Сон тотчас пропал. Кристина рывком села в постели и посмотрела за окно, потом на часы. Без пяти минут полночь.
Немного испуганно она перевела взор на Скальдина, потом быстро протянула руку и взяла деревянную шкатулку с прикроватного столика. Подрагивающими пальцами она осторожно извлекла маленькое овальное зеркало и заглянула в него.
– Все верно, – сказала она и сглотнула. – Отражения нет. Скоро начнется.
– Одевайся, – отрывисто бросил он и они одновременно соскочили с постели. Кристина, путаясь в рукавах и пуговицах, надела шелковый легкий костюм, невесомый и приятно холодивший разгоряченную ночной жарой кожу.
Скальдин сжал кулак, посмотрел на него, но ничего не произошло.
– Ещё нет, – сообщил он. – Подождем.
Они присели на самый краешек кровати. Напротив них на стене висело зеркало, в полный рост
