играет судьбой Цинцинната, его надеждами на бегство и спасение от смерти.
О природных механизмах имитации, сыгравших свою роль в эволюции не по Дарвину, см. в «Других берегах»: IV, 204–205.
Ср. в «Других берегах»: «Я должен проделать молниеносный инвентарь мира, сделать все пространство и время соучастниками в моем смертном чувстве любви» (IV, 294).
Ср. там же: «…передовое „решение“, которое очень тщательно, со множеством интересных вариантов, автор подложил разгадчику, совершенно уничтожалось скромным до нелепости ходом едва заметной пешки черных» (IV, 291).
Появление в «Bend Sinister» двойника Адама Круга — еврея-однофамильца позволяет связать некоторые значения набоковской мифологемы антропоса с иудаистской мистической концепцией Адама Кадмона. В частности, согласно этой традиции буквы АДМ являются инициалами имен Адам, Давид, Мессия, что соответствует у Набокова триединству Адам Круг — сын Давид — Адам Бражник. С эзотерической символикой той же традиции связаны некоторые другие мотивы сюжетной разработки образа Адама.
Набоков В. Первое стихотворение // Звезда. 1996. № 11. С. 54–55; Маликова М. Э. Набоков «Другие берега» — Nabokov «Speak, Memory». Некоторые наблюдения // Набоковский вестник. Вып. 1. Петербургские чтения. СПб., 1998. С. 95–96.
Толстой Ив. Владимир Дмитриевич, Николай Степанович, Николай Гаврилович // Звезда. 1996. № 11. С. 186, 190.
Набоков В. Приглашение на казнь // Набоков В. Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 4. С. 19. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках номера тома и страницы.
Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. М., 1997. С. 225 (со ссылкой на Э. Бенвениста).
Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983. С. 61.
См.: Кожевникова H. A. Образная параллель «строение — человек» в русской литературе XIX–XX вв. // Художественный текст: единицы и уровни организации. Омск, 1991.
Значимость образа комнаты у Набокова отмечена в работе: Конноли Дж. В. «Terra incognita» и «Приглашение на казнь» Набокова: борьба за свободу воображения // В. В. Набоков: pro et contra. СПб., 1997. В ней автор дает интерпретацию, несколько отличную от нашей. Другой исследователь, С. Давыдов, возводит образ тюрьмы в романе «Приглашение на казнь» к гностическому дуализму души и плоти: Davydov S. «Teksty-Matreski» Vladimira Nabokova. Munchen, 1982. С. 114; Давыдов С. «Гносеологическая гнусность» Владимира Набокова: Метафизика и поэтика в романе «Приглашение на казнь» // В. В. Набоков: pro et contra. С. 478–479.
Далее в тексте повторяется образ стекла как водной преграды в связи с появлением сестры: «… сквозь зыбкое стекло дверей появилась, приложенная извне, русалочья рука; затем половины судорожно раздвинулись…»; «…бережно
