любимая дочь Мари. Это, однако, не мешало барону заводить любовниц из простонародья. Была в его жизни и другая, возвышенная (куртуазная) любовь к Деве Франции – Жанне д’Арк. Хроники рассказывают, что французский король Карл VII в Шиноне предложил Орлеанской Деве выбрать среди полководцев того, кто мог бы защищать ее. Жанна отвергла многих и остановилась на Жиле де Рэ, который на тот момент еще ничем не проявил себя. Он стал ее телохранителем и ментором.
Примечательно, что уже в это время о Жиле ходили темные слухи, прежде всего о склонности к половым извращениям. Говорили, что им (в пассивной форме) он предавался уже в юношеские годы. С годами же приверженность к половым контактам с мальчиками и девочками целиком захватила его. Но Жанна, которая, по мнению отдельных исследователей, была гермафродитом, стала для барона любовью с первого взгляда, не связанной с удовлетворением физической страсти.
Под знаменем Девы Жиль де Рэ командовал дивизией под Орлеаном. После коронации Карла в Реймсе, состоявшейся в 1429 г., де Рэ стал маршалом. Он продолжал сражаться в войсках Жанны, обороняя Париж. После того как Дева под Компьеном попала в руки противника, Жиль неоднократно пытался освободить ее с помощью наемников, затрачивая на это немалые деньги. Когда эти попытки закончились неудачей, он вернулся в Бретань, в свой укрепленный замок Тиффож. В это время маршал получил богатое наследство после смерти жены и не нуждался в средствах, но мысль о Деве Франции продолжала мучить его.
Несомненно, барон де Рэ считал Орлеанскую Деву принцессой. В сочиненной по его приказу «Орлеанской мистерии», поставленной и разыгранной перед королем Карлом VII и всем французским двором, он называл ее «высокородной и могущественной госпожой», «превосходнейшей принцессой». Постановка пьесы стоила барону огромных денег – по 80 тыс. золотых экю за каждое представление. Вполне понятно, что его финансы пришли в совершенное расстройство.
Известно, что через несколько лет после казни Жанны в Тиффож прибыла Дама д’Армуаз, выдававшая себя за чудом спасшуюся Орлеанскую Деву (ряд исследователей утверждает, что она действительно была ею), и Жиль принял ее с величайшими почестями. На основании документов, хранящихся в Национальном архиве Франции, известно, что он и оплачиваемое им войско сопровождали Даму д’Армуаз в военном походе 1439 г.
Эти и многие другие факты свидетельствуют о том, что де Рэ имел дурную привычку жить не по средствам. Его двор быстро стал не менее роскошным, чем у короля. Появились долги, пришлось распродавать земли. Тогда родственники жены в интересах его дочери Мари добились королевского запрета на дальнейшую продажу земель. Пришлось искать другие пути получения денег.
Видимо, именно в это время Жиль увлекся практической алхимией. Вместе с ней в его жизнь вошло колдовство, поиски тайных возможностей общения с духами. Силу и власть он надеялся обрести у дьявола и постепенно впал в сатанизм. Башни родового замка Тиффож были переоборудованы в алхимические лаборатории, и над ними заклубился дым.
Увлечение сеньора вскоре привлекло к нему множество единомышленников – ученых-алхимиков. Известно, что в 1437 г. барон был окружен сообщниками – кузенами Жилем де Сийе и Роже де Бриквиллем, священником Эсташем Бланше, Анри Гриаром и Этьеном Корийо, темными личностями, замеченными в сатанизме, преступных и противоестественных наклонностях. Среди алхимиков было немало обыкновенных шарлатанов. В 1438 г. в числе подручных и вдохновителей де Рэ появился молодой итальянец Франческо Прелати, монах-минорит из Ареццо. Он, по его уверениям, был колдуном и алхимиком, а также умел предсказывать будущее по пригоршне праха и был связан с демоном Барроном, подчиненным его воле.
Первые преступления Жиля относятся к 1432 г. Во всяком случае, именно об этом он заявил на процессе в Нанте. В течение пяти лет в принадлежавших маршалу замках Тиффож, Машкуль и Шантосе было совершено множество изнасилований и убийств детей. Многие погибли от невыносимых пыток, которыми сопровождались оккультные ритуалы.
Глухие слухи о «странностях» маршала доходили и до короля. Поэтому в Тиффож был направлен дофин Людовик в сопровождении многочисленной свиты. Чтобы принять августейшего гостя, Жиль сделал крупный заем у ростовщиков и, самое главное, велел загасить печи и на время визита замуровать входы в лаборатории. А все находившиеся в замке алхимики были временно поселены в окрестных усадьбах. Принц ничего предосудительного не заметил. А после его отъезда Жиль де Рэ продолжил свои преступные занятия.
Крупный заем для приема принца окончательно расстроил финансы барона, и он в очередной раз потребовал от Прелати давно обещанного результата: встречи с Барроном, а также золота и драгоценностей. Хитрый монах несколько дней продержал де Рэ в ожидании, а потом явился к сеньору и заявил, что Баррон якобы завалил одну из комнат замка золотом и драгоценностями. Обрадованный владелец Тиффожа кинулся посмотреть на сокровища, но Прелати, приоткрыв дверь, отшатнулся в притворном испуге и закричал, что комнату охраняет дракон. Тогда Жиль вооружился распятием, в котором хранились частички голгофского креста, привезенные из крестового похода одним из его предков, и ринулся к заветной двери. Прелати, однако, загородил собой дорогу и сумел убедить сюзерена в том, что такие действия не понравятся демону. Только после магических действий монаха барон все же проник в комнату, но обнаружил там лишь какой-то красный порошок. А Прелати объявил это происками злокозненного Баррона.
Теперь де Рэ, получивший прекрасное образование, но не сумевший подняться над уровнем псевдонаучных идей того времени, был готов на все. Он собственноручно составил и подписал своей кровью договор, в котором уступал душу Дьяволу в обмен на всеведение, богатство и власть. Однако и этого, как утверждал Прелати, было недостаточно. Демон Баррон якобы требовал кровавых жертв в знак покорности темным силам. По его требованию в жертву были принесены сначала курица, а потом дошло и до ребенка, причем обязательно некрещеного. Для Жиля де Рэ, владетельного сеньора, безраздельно властвовавшего над сотнями крестьян, добыть нужного младенца труда не составило. Ребенок погиб под ритуальным ножом колдуна.
Возможно, Жиль де Рэ так и продолжал бы убивать детей во имя призрачной цели. Однако нашлись могущественные люди, задумавшие погубить барона и завладеть его землями.
Наследственные земли де Рэ были заложены его сюзерену, герцогу Бретани, а также нантскому епископу Малеструа и герцогскому казначею Жофруа Феррону. Эта троица решила воспользоваться дурной репутацией владельца Тиффожа.
Поводом послужила ссора де Рэ с братом Феррона Жаном, носившим духовный сан. Самоуверенный барон во главе небольшого отряда вассалов нагрянул в замок, где жил Жан, выволок его из часовни, заковал в цепи и бросил в подземелье Тиффожа. Поскольку пленник был духовным лицом, Малеструа усмотрел в этом факте оскорбление церкви. Он обратился с жалобой к герцогу, а сам потихоньку начал собирать компрометирующие Жиля материалы.
Герцог направил к владетелю Тиффожа посла, которого барон попросту избил. В ответ герцог осадил Тиффож и заставил хозяина сдаться и освободить пленника.
Через некоторое время вассал и сюзерен помирились. При этом герцог слукавил, но успокоившийся Жиль продолжил свои занятия алхимией. Его враги, однако, не дремали.
Собрав достаточное с его точки зрения количество порочащих барона материалов, Малеструа созвал церковный суд и послал де Рэ судебный вызов. Вскоре под стражу были взяты все слуги и помощники в алхимических занятиях. Землю вокруг замка начали перекапывать, чтобы найти останки детей. Слухи об этом быстро распространились по Бретани. В суд начали обращаться десятки рыдающих матерей, чьи дети бесследно пропали.
В сентябре 1440 г. Жиля де Рэ обвинили в похищении и убийстве более 140 детей, принесенных в жертву дьяволу. Барон был арестован и предстал перед судом в Нанте. Он отрицал свою вину даже под угрозой отлучения от церкви. Однако церковный суд признал его виновным в ереси, а гражданский – в убийствах. 26 сентября 1440 г. под пыткой барон все же сознался во всех преступлениях. Не исключено, что во многих случаях он оговорил себя, чтобы избавиться от мучений. Ему стало ясно, что живым из подземелья инквизиции он уже не выйдет.
Жестокий владетель Тиффожа кончил свои дни на виселице. При огромном стечении народа его тело было брошено в огонь. Но некоторые историки и романисты ставят под сомнение его виновность, считая процесс сфальсифицированным. В смерти барона были заинтересованы многие, в том числе и герцог Бретани, активно участвовавший в суде. Это, однако, не делает фигуру барона-колдуна менее зловещей, а
