произошедшим осенью 1986 года. Ранним ноябрьским утром участковый поселка Ратомка Сергей Данильченко прямо из постели забрал А. Зюлькова в «Новинки» – так местные жители называли психиатрическую больницу, находящуюся в их области. Сестра Зюлькова, Лариса, по-своему старалась объяснить происходящее, считая, что, по большому счету, все события произошли из-за нее. Когда-то за Ларисой ухаживал Анатолий Данильченко, учившийся с ней в одной школе. Толя был на два года старше, но несмотря на это красивая, жестокая девчонка смеялась над его чувством, порой даже издевалась. Она не принимала всерьез ухаживания своего поклонника, а он все терпел. Толя ушел в армию, а потом женился. Лариса тоже вышла замуж, но, к несчастью, ее муж вскоре умер. И Данильченко вновь начал ухаживать за Ларисой. Со своей женой он развелся, предварительно заставив ее сделать аборт, и несколько раз делал предложение Ларисе, но та каждый раз отказывалась, насмехаясь над своим надоевшим поклонником. «Мне было противно смотреть, как он унижается, терпя все мои насмешки», – вспоминала Лариса.
Отвергнутый Анатолий терпел долго, но, как это часто случается, неразделенная любовь превратилась в безграничную ненависть. Отомстить бывшей любимой Анатолий не мог, поэтому решил отыграться на ее брате Александре Зюлькове.
Старший брат Анатолия – Сергей Данильченко был назначен участковым в Ратомке незадолго до того памятного ноябрьского утра, которое изменило судьбу Зюльковых раз и навсегда. Анатолий решил воспользоваться служебным положением брата, чтобы осуществить свой план. Братья договорились, что Сергей зайдет домой к Зюлькову и, ничего не объясняя родственникам, заберет его с собой. Так он и сделал.
Три дня об Александре не было никаких известий. Жена и родители сбились с ног, разыскивая его. На четвертый день родственникам наконец-то удалось найти Зюлькова. Он находился в отделении для пациентов, страдающих «белой горячкой». Александр рассказал родителям, что на все вопросы, которые он задавал врачам, те только разводили руками: «Мы здесь ни при чем, раз привезли, значит, будем лечить».
Близкие недоумевали: «От чего же Сашу можно лечить?! Он же не алкоголик. Пил очень редко и только в кругу семьи по праздникам». Жанна вспоминала: «Сашенька даже не курил». В психушке Зюльков всего провел 24 дня. Его выписали с диагнозом, который звучал как приговор: «Хронический алкоголизм. Полная деградация личности».
Этот страшный диагноз поставил точку на его карьере военнослужащего. Зюльков был тотчас же отчислен из спецназа. От него отвернулись многие из друзей и бывших сослуживцев. Смириться с тем, что его карьера закончена, а жизнь катится под откос, Александр не мог. Но самым страшным испытанием для него стало осознание несправедливости приговора. Зюльков решил во что бы то ни стало доказать несправедливость поставленного ему диагноза и восстановить свое доброе имя.
10 лет Александр Зюльков ходил по судам, обращался в прессу, но все было напрасно. За это время состоялось несколько судебных заседаний. Но снять злополучный диагноз Зюлькову так и не удалось. Постепенно цель, которую поставил перед собой Александр, превратилась в смысл его существования, навязчивую идею. В погоне за правдой он не заметил, как в его семье нарастал кризис. Он отдалялся от жены, совсем забыл ребенка.
В 1990 году супруги Зюльковы расстались. К этому времени Александр поменял несколько мест работы, но ни на одном долго не задержался. Поработав какое-то время водителем, он поступил проводником на железную дорогу. А затем приобщился к семейному промыслу. Три поколения семьи Зюльковых занимались изготовлением украшений для свадебных торжеств. Александр делал заготовки для искусственных цветов. Несмотря на то что пышные торжества в то время были многим не по карману, его семейный бизнес регулярно приносил стабильный доход. Сам Зюльков успел заработать не так уж и много, но уже занялся ремонтом своего старого домика в Ратомке.
Дни шли за днями, и Зюльков вновь подал заявление в суд. Последнее судебное заседание, как и предыдущие, не дало никаких результатов. После этого Александр Зюльков сломался. Его последняя надежда на счастливый исход рухнула.
По воспоминаниям родных, Зюльков полностью замкнулся. Изредка заходя к матери и сестре помочь по хозяйству или занести очередную партию заготовок для цветов, он мог вообще не произнести ни слова. С большой неохотой Александр отвечал на расспросы родных. По отдельным словам и фразам мать и сестра поняли, что он к чему-то готовится, и решили, что это новый процесс. К сожалению, они ошиблись.
А Зюльков принял решение, взять в заложники группу детей детского сада, желая привлечь внимание общественности и добиться снятия поставленного диагноза. Скорее всего, Александр чувствовал, что из детского сада ему уже не вернуться… Вообще над мужчинами семьи Зюльковых висит какое-то проклятие. Уже три поколения они не умирают своей смертью. Дед был расстрелян в 1939 году, дядя убит в поезде, когда вез материалы служебного расследования, отец пропал при невыясненных обстоятельствах в Сочи, где купил большую квартиру, муж младшей сестры повесился. Многие это называют мистикой, но Александр не мог не понимать самого главного – он следующий на очереди.
В понедельник 10 июня 1996 года Александр Зюльков пришел к бывшей жене на работу и попросил забрать его собаку. «Я спросила, – вспоминала позднее Жанна, – куда ты уезжаешь?» Он ответил: «Никуда, просто так надо».
Во вторник 11 июня 1996 года около восьми часов утра Жанна встретила бывшего мужа на станции. Он прошел мимо нее, даже не поздоровавшись. Подойдя к последнему вагону, Зюльков пропустил всех вперед и зашел в тамбур электрички последним. Большую хозяйственную сумку, которую держал в руках, он поставил на пол у ног. Жанна стояла чуть поодаль, вглядываясь Александру в лицо и пытаясь понять: что же случилось? Зюльков полностью ушел в себя. Лицо его приняло какое-то отрешенное, жутковатое выражение. Бывшая жена не стала ни о чем расспрашивать, понимая, что он даже не услышит ее вопроса. Выйдя на нужной станции, Жанна побрела на работу, безотчетно чувствуя, как страх сковывает ее сердце.
Приехав в Минск, Александр Зюльков зашел на территорию детского сада № 511. Помощник воспитателя Анна Леванцева вспоминала потом о событиях того рокового утра: «Сначала я его не заметила, просто стоит какой-то мужик, молчит и оглядывается по сторонам. Ну и ладно, думаю, отцы не часто детей в садик приводят, так что я не всех знаю. Потом подошел ко мне, схватил за руку, оттащил в помещение группы и говорит: “Я террорист, у меня тут взрывное устройство. Давай собирай детей и звони в милицию”. И достает из сумки “дипломат”, из которого какая-то проволочка торчит. В общем, с ним остались воспитатель, логопед и 17 детей из двух групп. А я побежала в коридор к заведующей».
А уже через полчаса все информационные агентства передали, что минский детский сад № 511 захвачен террористом, который назвался Зюльковым Александром Васильевичем. Он потребовал, чтобы в детский сад доставили его медицинскую карту, адвоката Макарова и съемочную группу программы «Взгляд». Еще одним требованием Зюлькова было рассмотреть его иск о защите чести и достоинства РКПБ «Новинки» за поставленный ему диагноз «Хронический алкоголизм и деградация личности».
Не прошло и 15 минут с того момента, как в отделение милиции поступил звонок о захвате, а территория детского сада № 511 уже была оцеплена спецназом.
К этому моменту Зюльков занял, как ему казалось, стратегически верную позицию. Он сел на детский столик посреди группы, находившейся на втором этаже. «Дипломат», в котором находилась взрывчатка, он поставил прямо перед собой. А палец засунул в проволочную петлю, торчащую из чемоданчика. Воспитателям он пояснил, что чека взрывателя настроена на любое смещение вверх или вниз на 1 см. Зюльков увлекался радиоэлектроникой, поэтому ему удалось собрать очень опасное взрывное устройство. Кроме взрывчатки в «дипломате» находились мелкие металлические шарики, которые при взрыве сыграли бы роль картечи. Всех детей он заставил сесть на пол, а воспитателей отойти за их спины.
В переговоры с Зюльковым вступили прокурор района и заместитель министра Внутренних дел Беларуси Юркин. К сожалению, эти переговоры ни к чему не привели. И тогда было решено удовлетворить одно из требований Зюлькова. Под видом журналиста к нему пошел Федор Плотников, сотрудник ОМОНа. В то время пока «съемочная группа» готовилась зайти в детский сад, Зюльков сам отпустил несколько детей, которые плакали громче всех. По свидетельству заложницы, логопеда Натальи Сакиной: «Он [Зюльков] от детского плача начинал особенно нервничать. Мы говорили детям, тихо, разумеется: плачьте, плачьте громче. У некоторых получалось, а другие не очень понимали, что происходит, поэтому веселились и галдели».
