образом в их руках оказались почти все адреса конспиративных квартир израильской разведки в Париже. Кроме этого французы нашли и другие свидетельства, подтверждающие причастность правительства Израиля к убийствам членов Организации освобождения Палестины. О Лиллехаммере разведчики вспоминали как о «лей-ла-ха-мар», то есть как о «горькой ночи», когда они были попросту переиграны в ходе контроперации. Шестеро моссадовцев были осуждены на пять лет лишения свободы. Правда, через два с половиной года Израиль выкупил их.
Али Саламех ликовал, что ему удалось опозорить знаменитую израильскую разведку «Моссад». Но «чудо в Энтеббе» весьма серьезно подняло авторитет спецслужб Израиля. Это произошло, когда два террориста Красного принца и два – из печально известной немецкой банды Баадера-Майнхоф захватили аэробус авиакомпании «Эр франс», который выполнял рейс из Тель-Авива в Париж, имея на борту 250 пассажиров. Воздушные пираты посадили самолет 27 июня 1976 года в аэропорту столицы Уганды Энтеббе. Пираты отпустили всех других иностранцев и взяли в заложники только граждан Израиля.
Диктатор Уганды Иди Амин, который три года назад пришел к власти в результате военного переворота, организованного с помощью израильских военных советников, к тому времени перешел на сторону Народного Фронта Освобождения Палестины (НФОП). Он не не препятствовал террористам и даже предоставил своих солдат в помощь группе арабов, которая заранее прибыла в страну для поддержки воздушных захватчиков. Израиль с самого начала отверг их требование об освобождении 40 арестованных палестинцев в обмен на заложников и сделал ставку на силу. Большую роль в подготовке этой операции сыграл Брюс Маккензи, британский фермер и бизнесмен, осевший в Кении. Он был другом кенийского президента Джомо Кениаты и единственным белым членом кенийского кабинета. Маккензи, резидент британской «МИ-6», помогал кенийцам в организации системы обороны и безопасности и одновременно сотрудничал (с ведома МИ-6) с «Моссад».
Маккензи договорился с президентом Кении, Джомо Кениатой, о предоставлении израильской разведке базы в Найроби. Уже через несколько часов прибыли первые 30 агентов «Моссада» и «Амана». Они под видом туристов и бизнесменов проникли в соседнюю Уганду, в район аэропорта столицы для изучения системы охраны, путей отхода. Часть спецназовцев переправилась через озеро Виктория нелегально. Затем в ночь на 3 июля 1976 года израильские ВВС перебросили несколько групп коммандос к месту операции. Диспетчеры аэропорта Энтеббе, обманутые ложными позывными, позволили сесть нескольким самолетам типа «Геркулес» с десантниками, вооружением и даже полевым госпиталем.
Группа спецназовцев в черном «мерседесе», точной копии лимузина диктатора страны Иди Амина, ворвалась в старое здание аэровокзала и в течение нескольких минут уничтожила семерых террористов и 45 угандийских солдат. Три других члена группировки Али Саламеха были захвачены в плен. Всех заложников освободили, хотя двое невинных людей погибли. С израильской стороны была единственная жертва – подполковник Ионатан Нетаньяху, командир одной из групп «Сайрет Маткаль», сраженный снайперским выстрелом.
Еще почти три года после этого теракта главный экстремист НФОП, цель номер один Саламех Али Хасан скрывался по разным странам, время от времени делая ответные ходы в виде террористических акций. В январе 1979 года след Али с помощью «стукача» обнаружился в ливанской столице. Рафи Эйтан под видом греческого бизнесмена сам поехал в Бейрут, чтобы на месте принять окончательное решение. Через несколько недель на улице, по которой проезжал Красный принц, взорвался припаркованный автомобиль, начиненный взрывчаткой, и Саламеха разнесло на куски.
В ночь с 9на 10 апреля 1979 года дерзкий налет израильских коммандос на бейрутский лагерь завершился убийством еще нескольких виновных в мюнхенской трагедии. В 1991 году возмездие настигло последнего из 17-ти террористов Народного Фронта Освобождения Палестины, причастного к теракту и гибели олимпийцев в 1972 году – лидера «Черного сентября» Абу Ийада.
Такая операция являлась, помимо всего прочего, и чисто превентивной мерой в отношении потенциальных террористов. Возможно, неотвратимость возмездия удержит некоторых из них от последнего шага.
СПИРИДОНОВА МАРИЯ АЛЕКСАНДРОВНА
«Девушка, чистейшее существо, с прекрасной душой – без жалости, с упорной жестокостью зверя всаживает пять пуль в человека!.. Их довели до этого, довела жизнь, с постепенностью, страшною в своей незаметности. Вот оно – движение; мы все живем и действуем не как люди, а как политические единицы без души, и казним, и убиваем, и грабим страну во имя ее блага. Все позволено – цель оправдывает средства». Это слова неизвестного автора статьи «Жертва губернской революции», посвященные женщине-террористке и будущей жертве террора М. Спиридоновой.
Мария родилась 16 октября 1884 года в Тамбове в дворянской семье Александра Александровича и Александры Яковлевны Спиридоновых. Они были довольно состоятельными людьми, имели собственный дом, дачу и паркетную фабрику. Мать все внимание уделяла пятерым детям. Отец служил бухгалтером в банке и зарабатывал порядочные деньги. Маруся была любимицей в семье и с малых лет родители возлагали на нее большие надежды: добрая, отзывчивая, щедрая, самостоятельная, не терпевшая несправедливости, она могла отдать нуждающимся все, что у нее было, в пять лет научилась самостоятельно читать, писать – без помощи гувернанток и учительниц. В гимназии она сразу стала лучшей ученицей, но и шалуньей слыла редкостной. К тому же открыто протестовала против режима и бездушия, царивших в гимназии, постоянно отстаивая свои человеческие права.
Терпение администрации было не беспредельным. В восьмом классе Марию исключили из гимназии с такой характеристикой, что продолжить обучение она не смогла и усиленно занялась собственным образованием. Да к тому же в 1902 году умер отец, и большая семья быстро обеднела. Девушке пришлось искать заработок, и она устроилась в канцелярию тамбовского дворянского собрания, хорошо зарекомендовала себя и была в добрых отношениях с сослуживцами. Умная, умеющая легко, красиво, доходчиво и сильно излагать мысли, она притягивала к себе людей. Эту способность Спиридоновой использовали товарищи по партии социалистов-революционеров (эсеров), когда направляли ее в рабочие кружки. Здесь ее очень любили и ценили как умного и образованного товарища. Она особенно привлекала своей решительностью, ясностью понимания трактуемой мысли и умением отстоять и доказать силу и значение идеи. Мария умела подчинять людей своему влиянию, могла увлечь за собой любого, настолько сильно было то впечатление, которое оставляла она в людях.
За участие в революционных демонстрациях 1905 года Мария впервые попала в тюрьму. В революцию Спиридонова пришла с обостренным чувством несправедливости, с ореолом революционной романтики, с верой, что социалистические преобразования создадут гуманное общество. А ради этого все средства хороши. Даже террор.
Четыре дня Спиридонова охотилась за своей жертвой, ночуя на железнодорожных станциях, чтобы привести в исполнение решение тамбовской организации эсеров – убить черносотенца Г. Н. Луженовского, руководившего жесточайшими карательными экспедициями в деревнях на ее родной Тамбовщине. 16 января 1906 года она настигла его на вокзале в Борисоглебске. Заплывший жиром душегуб наконец-то вышел на перрон поразмять ноги. Конечно, его тщательно охраняли казаки, но никто не обратил внимание на Марию. Крошечное кокетливое создание в гимназической форме, каштановая коса до колен, стреляющие озорными бесиками голубые глазки, модная шляпка и меховая муфточка с браунингом. Она выбрала удобное место – площадку вагона, и сделала первый выстрел. Спрыгнула на землю и вновь выстрелила. Возникший переполох позволил ей выпустить еще три пули. И все пять в цель: две – в живот, две – в грудь, одна – в руку. Если верить Спиридоновой, описавшей покушение в своем знаменитом письме, опубликованном 12 февраля 1906 года в газете «Русь», она не чувствовала никакого волнения в момент выстрелов, производимых в Луженовского. «Так как я, – писала она, – была очень спокойна, то я не боялась не попасть, хотя пришлось метиться через плечо казака; стреляла до тех пор, пока было возможно». Поражает и спокойствие, с каким девушка описывает метания раненой жертвы. «После первого выстрела Луженовский присел на корточки, схватился за живот и начал метаться по направлению от меня, по
