настоящим мужским пенисом. Несмотря на свои однозначно гомосексуальные наклонности, Франсуаза решила довериться массажисту, вспоминая восторженные отзывы о нем пациенток санатория. Разве могли все эти женщины заблуждаться на его счет?
Понадобилось искусство опытного хореографа, чтобы придать двум женщинам такую позу, чтобы ни одна, ни вторая не чувствовали себя обделенными вниманием конусообразного эбонитового органа. Франсуаза и Карла крепко держались за металлический край кровати, бедрами прижимаясь друг к другу. так что Андре не приходилось разрываться между двумя отверстиями. Женщины наслаждались этими моментами особой близости, когда нежная кожа смуглого бедра Франсуазы кокетливо гладила жемчужно- белое бедро Карлы. И вид двух соблазнительных попок с влажными, лишенными растительности ложбинками, одну из которых пронзало черное древко его копья, сводил Андре с ума. И все же он мог по праву гордиться своим самообладанием. Не многие мужчины в подобных обстоятельствах продержались бы дольше минуты, однако Андре был признанным мастером анальных искусств. Он ритмично скользил в двух гостеприимных проходах между подставленных ему ягодиц, и их пульсирующие стенки были горячие и влажные от его семени, мешающегося с молочными соками возбужденных женщин. Андре больше не использовал свое массажное масло, предпочитая естественную смазку, в изобилии выделяемую железами Карлы и Франсуазы. Заостренный пенис без труда входил внутрь и выходил наружу; его темный ствол сиял, словно полированное дерево, и был так же крепок. Женщины между тем ублажали друг друга руками, каждая массируя алчный клитор подруги.
Намеренный вести с Франсуазой и Карлой честную игру, поскольку не хотел, чтобы ревность или обида нарушила очарование мгновений экстаза, который они переживали втроем, Андре в своих стараниях превосходил самого себя. Обычно массажист начинал вводить свой член поочередно в открытые анусы и для уверенности, что никого не обделил, гортанным тембром вслух отсчитывал количество подходов, лавируя от одного зада к другому. Женщины крепко держались за спинку кровати, упираясь в подушки расставленными коленями и замирая от возбуждения, лишь возрастающего от сознания того, что в их анус входит орган, влажный и еще теплый от пребывания в заднем проходе другой женщины. Карла, погружаясь в бездну эротических переживаний, с нетерпением ожидала, пока ей представится возможность вернуться к оральным ласкам дефлорированного ануса молодой горничной, ибо в этом она полностью разделяла вкусы Андре.
Затем массажист замедлял свои движения, чтобы Карла и Франсуаза могли насладиться созерцанием уникального явления — слияния пениса и ануса. Этот образ мелькал в их эротических фантазиях еще долгие годы. При этом умеренном темпе женщинам уже не было необходимости держаться для опоры за спинку кровати, и каждая из них могла принимать более активное участие в этом действе, когда ее глаза располагались на уровне ануса, терзаемого орудием массажиста. Карлу до конца ее дней будет преследовать незабываемый образ обсидиановой колонны Андре, мягко, как по маслу ввинчивающейся в кольцо молочно-кофейного ануса француженки, и коротких тугих косичек, подрагивающих на его голове.
Карла и Франсуаза часто крепко прижимались друг к другу грудью; два горячих набухших клитора терлись друг о друга, пока женщины, замирая в экстазе, едва не теряли сознания от множественных оргазмов. Изначально Франсуаза изобрела эту позу для свиданий с Карлой, но впоследствии она оказалась весьма удобной и во время соитий с Андре. Испуганная и смущенная своим бесстыдством в поведении с привлекательной юной горничной в их первую ночь любви, Карла на следующий вечер, когда девушка вновь пришла в ее бунгало стелить постель, не осмеливалась с ней заговорить. Дрожа всем телом, она опустилась на стул, делая вид, что увлеченно читает журнал. Однако сердце ее билось в таком бешеном ритме, что ей казалось, его стук слышен во всех уголках маленького островка. Как она могла допустить, чтобы случилось такое? Она постоянно укоряла себя за это. У Карлы даже никогда не было особенно дружеских, не говоря уже о любовных отношениях с женщинами. Она была настолько подавлена событиями минувшей ночи, что, проснувшись на рассвете, принялась паковать чемоданы, собираясь уехать из санатория.
Не сказав обитательнице бунгало ни слова приветствия, Франсуаза скинула униформу, улеглась голая на только что застеленную кровать и, слегка раздвинув смуглые бедра, прикрыла глаза. С первого взгляда можно было подумать, что она задремала, однако учащенное дыхание и легкое колыхание упругих бугорков на тяжело вздымающейся грудной клетке выдавали ее возбуждение, равно как и затвердевшие терракотовые соски и, при ближайшем рассмотрении, острый треугольничек клитора.
Карла твердо решила ни на шаг не приближаться к своей соблазнительнице, однако воля ее быстро была побеждена животными инстинктами, пробуждавшимися при виде пухлого холмика лобка на краю гладкой равнины плоского живота девушки. Карла не могла отвести глаз от твердой маленькой ягодки, выглядывающей из безволосой ложбинки. И чем дольше ею любовались, тем больше она наливалась алыми соками. Карла судорожно сглотнула выделившуюся слюну, вновь охваченная непреодолимым желание взять в рот это женское сокровище и сознавая, что уже не в силах совладать с собой. Словно поощряя ее, француженка приподняла колени, открывая завороженному взору Карлы свои прелести. Изящная щель ее влагалища обильно увлажнилась, покрывшись росистыми капельками, сливочно-желтыми на прозрачно- розовой коже.
Карла поняла, что ее переполняет желание вновь обладать этой смуглой красавицей. Осознав свое поражение, она, покорная своей страсти, села между раздвинутыми бедрами девушки, с неистовством покрывая поцелуями влажные половые губы. Затрепетав от прикосновения ее языка, они непроизвольно раскрылись, и между ними выявились схожие очертания — две нежные шелковые складочки, подрагивающие в огненном танце. Вдруг из глаз Карлы брызнули слезы, окропляя бедра Франсуазы. Но это были не слезы горечи, а слезы радости, ибо ее страсть к юной горничной была чиста и светла, как само солнце.
Франсуаза запустила пальцы в рыжие локоны ублажающей ее женщины, позволяя ей беспрепятственно ласкать все свои изгибы и выпуклости, поражаясь, как долго и нежно она может лизать и сосать их, не уставая и не прерываясь. И вправду, казалось, Карла не может насытиться сладкими соками француженки. Вероятно, эти таланты были заложены в ней от рождения — через мгновение ее губы довели Франсуазу до экстаза, волнами всколыхнувшего ее тело. Горничная приподняла голову женщины и, заглянув в подернутые томной поволокой глаза, вознаградила ее долгим благодарным поцелуем, слизывая липкий блеск с ее припухших губ.
Решив, что пора продолжить урок, Франсуаза раздела Карлу и уложила на спину. Карла послушно опустила голову на подушку и закрыла глаза. Незримые пальцы ласкали ее тело, проводя плавные линии по груди и постепенно опускаясь ниже, рисуя круги на бедрах и животе. Изнывая от нетерпения, Карла приподняла лобок, подставляя его Франсуазе, но та намеренно избегала прикасаться к багровеющему язычку, ибо у нее были другие планы. Она вдруг прижалась губами к уху Карлы, обдавая висок горячим дыханием, и хрипло шепнула:
— Я хочу сделать тебе кое-что особенное. — Легкий акцент наполнял эти простые слова глубоко эротичным смыслом.
Карла вздрогнула, словно от разряда электрического тока. Ее клитор тут же напрягся, вынырнув из- под колпачка медных волос, и задорно поглядел на Франсуазу. Карлу всегда смущали его размеры, она считала себя отличной от других женщин — если не сказать уродливой. Не то чтобы она когда-либо видела вблизи гениталии других женщин, но в душе всегда знала, что эта часть ее тела была иной, чем у прочих женщин, и это заставляло девушку скрывать свой изъян от любопытных глаз других людей, и особенно собственного мужа.
Сохранив свою девственность до первой брачной ночи, Карла до сих пор не могла забыть изумленного взгляда своего жениха, не говоря уже о его сдавленных смешках, после чего она поспешно погасила свет. Довольно объемный даже в обычном расслабленном состоянии, в возбуждении ее клитор напоминал большую спелую ягоду клубники. Несмотря ни на что, новоиспеченный супруг был очень возбужден в эту первую ночь любви, ибо так долго ждал этого момента. Сколько себя помнила, Карла постоянно слышала от родственников, друзей и знакомых, что ее тело было самым ценным даром, какой только она могла преподнести мужчине, и поэтому она свято оберегала свою девственность. До тех пор, пока не подвернулся «подходящий» претендент на ее руку и сердце. Однако ее романтические иллюзии развеялись довольно быстро. Выражение лица жениха подтвердило самые мрачные ее предчувствия
