камеры, жадно ловившем каждое ее движение.
Суси понимала, что должна действовать очень осторожно, ибо в следующие несколько секунд должно было решиться, что ее ждет — успех или поражение. Поэтому, стараясь даже не дышать, она очень аккуратно накрыла лицо Карлы своим полотенцем. Хотя Суси всегда в душе восхищалась красотой Карлы, она ни при каких обстоятельствах не могла допустить, чтобы ее увидели, особенно если ее поползновения будут встречены бурным протестом — в этом случае она бросится в кусты и ползком проберется сквозь заросли, а там, слава богу, всего пара шагов до спасительного бунгало. Хотя Суси впервые впала в грех, прельстившись прекрасным телом молодой женщины, в тех социальных кругах, к которым она принадлежала, ее бы ждала несоразмерно суровая кара, словно она всю жизнь совращала невинных девочек. Жена посла, она обязана была заботиться о безупречности своей репутации.
Суси была знакома с Карлой еще до приезда в санаторий: однажды их вскользь представили друг другу на званом обеде в посольстве. В то время Суси сочла ее довольно скучной особой, однако довольно быстро изменила свое мнение, когда вечерами ее стал преследовать навязчивый образ бугорка цвета спелой клубники в огненных зарослях курчавых волос. Эти фантазии обыкновенно сопровождались обилием влаги меж бедер, оставлявшей липкие пятна на белоснежных крахмальных простынях. Просыпаясь утром с саднящей тоской внизу живота, она весь день не могла думать ни о чем другом, кроме как о сочных прелестях Карлы. Сдавленно хихикая и ухмыляясь, как и остальные загорающие у бассейна гостьи, провожавшие Карлу насмешливыми взглядами, Суси тем не менее была совершенно заворожена женственностью очертаний ее клитора. Она даже представить не могла, что будет с таким нетерпением ожидать прихода Карлы, чтобы, когда та появится, занять место рядом с ее шезлонгом и следующие два часа исподволь рассматривать вожделенный орган, грезя о его медовом вкусе и тонком благоухании и пугаясь своих дерзких фантазий.
И вот теперь Суси представился случай осуществить свои мечты. Губы ее мягко коснулись возбужденного клитора Карлы. Объятая трепетом, она вбирала всем своим естеством его шелковистый стержень, увлажнившийся от жары и распустившийся букетом ароматов. Суси была близка к оргазму. Плотно стиснув бедра, она с блаженством вкушала нежнейший деликатес, уже вновь готовая к развязке — как и Мануэль, наблюдавший за женщинами из своего укрытия. Насколько же обманчиво бывает первое впечатление! Теперь Суси не могла поверить, что когда-то сочла Карлу недостойной своего внимания.
Карла, почувствовав прикосновения губ Суси, вздрогнула и, проснувшись, машинально потянулась к полотенцу, закрывавшему лицо, но кто-то крепко держал его. Несмотря на испуг, Карла еще в полудреме начала возбуждаться от интимных ласк, обращенных к ее клитору, и приятные ощущения в области гениталий возобладали над инстинктом самосохранения. Нежные прикосновения теплых губ, казалось, не представляли никакой угрозы. Карла была уверена, что это делает женщина, потому что губы и язык были слишком мягкими по сравнению с мужским ртом. И только женщина могла интуитивно знать, как доставить женщине наивысшее наслаждение. И Карла, позволив незнакомке продолжать начатое, уже чувствовала, что приближается к оргазму.
Испанец невольно завидовал темноволосой женщине. Судя по блаженству на ее лице, клитор Карлы имел не только самые соблазнительные формы, но и весьма приятный вкус. Со своего удачно выбранного наблюдательного пункта он мог отчетливо видеть припухшие губки Суси, жадно обнимающие трепещущий язычок Карлы; слух его улавливал даже тихие чмокающие звуки. Конечно, опытная партнерша обладала бы более совершенной техникой, но неумелые спонтанные ласки тем сильнее возбуждали Мануэля, как и вид робкого женского язычка, впервые окунающегося в сладкие соки влагалища.
После этой эротической сцены у бассейна начальник охраны стал питать еще большее влечение к Карле. Как и Суси, его неотступно преследовал образ гипертрестированного выроста меж ее бедер. Как ему хотелось завладеть этой необъезженной плотью, укротить ее мощью длинного пениса, тем самым утвердившись в своем мужском самолюбии. Он бы показал этому заносчивому отростку,
К сожалению, Мануэлю пришлось ждать гораздо дольше, чем он рассчитывал, поскольку завоевать Карлу оказалось не так-то просто. Чувствуя его откровенный интерес, она всячески избегала его. Ей было некомфортно в его обществе, равно как и наедине с домогавшимся ее итальянцем, и она предпочитала обходить обоих стороной, все больше времени проводя в своем бунгало с Андре и Франсуазой. Мануэль для начала решил заняться устранением своего соперника — Паоло, так что хлопот у него заметно прибавилось. Как ни тяжело ему было это признавать, итальянец как никто иной умел воспламенять сердца женщин, ибо они набрасывались на его пенис еще до того, как он успевал спустить штаны. И, насколько он мог судить, Карла была единственной женщиной в этой группе пациенток, кто не отвечал на ухаживания инструктора по теннису, что Мануэль приписывал талантам юной Франсуазы. Возможно, рыжеволосая предпочитала утонченные ароматы представительниц собственного пола солоноватому привкусу мужского семени. Однако это его не особенно беспокоило. Мануэль утешался хотя бы тем, что заносчивый итальянец тоже не сможет занести Карлу в длинный список своих побед.
Начальник охраны терпеливо ждал своего шанса, а между тем набирал очки, осчастливливая другие женские влагалища. Многие их обладательницы попадали к нему сразу после теннисного корта, с молочными следами коктейля на губах, который им довелось испить. Он всегда был готов предоставить им свои услуги, не зависимо оттого, где находился и чем занимался. Он мог взять женщину в тени дерева, на пляже или — если позволяли обстоятельства — у бассейна, где в памяти его оживали яркие воспоминания о страстных встречах с Талией. Если женщина ему по-настоящему нравилась, он не стеснялся навестить ее и на дому — или, в данном случае, в бунгало, и часто уходил за считанные минуты до появления Андре. Ему никогда не приходило в голову консолидироваться с темнокожим островитянином, хотя массажист мог вполне согласиться на подобное предложение. Мануэль, в отличие от теннисного инструктора, питал глубокое уважение к искусству Андре, ибо нужно было обладать истинным талантом и умением, чтобы заставить женщину вожделеть его эбонитовый пенис.
Испанцу часто хотелось остаться понаблюдать массажиста в действии, чем бежать из бунгало гостьи, словно вор, но этого ему не позволяла гордость. Поэтому когда через несколько минут в спальню входил Андре, то всегда с удивлением обнаруживал влагу, сочащуюся из щели, в которой недавно побывал пенис начальника охраны. Не догадываясь о посещениях Мануэля, он приписывал этот феномен возбуждению женщины, которая с нетерпением ожидала вторжения в задний проход его несравненного органа.
Желание начальника охраны наблюдать за массажистом вскоре превратилось в навязчивую идею, и он наконец решился на отчаянный шаг. Его должность позволяла ему в любое время дня и ночи находиться в диспетчерской, не навлекая на себя подозрений. Несмотря на специфический характер Томаса Бронски, Мануэль постарался подружиться с ним. Когда было нужно, он мог быть довольно обаятельным — а брат доктора мог быть ему весьма полезен. Диспетчер часто приглашал своего нового друга в свою тесную коморку, где они вдвоем следили за развитием событий. Эти дружеские встречи — ибо начальник охраны посещал диспетчерскую отнюдь не по долгу службы — давали Мануэлю возможность узнать пациенток санатория с совершенно другой стороны. Так он впервые открыл для себя, что традиционного полового акта было явно недостаточно для удовлетворения их сексуальных нужд. С другой стороны, его радовало, что на протяжении всего дня женщины ни разу не ощущали присутствия во влагалище настоящего мужского пениса. Сперва думая, что ошибается, он спросил об этом Томаса, который часами наблюдал за гостьями. Когда же его сомнения были развеяны, Мануэль понял, что делать. У него появилась собственная высокая миссия. Он стал целенаправленно выбирать женщин, которые более всего могли нуждаться в его услугах… чтобы с готовностью их предоставить. Частые посещения диспетчерской Томаса Бронски имели свою цену. Однако, учитывая возможности, которые открывали перед ним их дружеские отношения, Мануэль считал ее вполне приемлемой и был готов платить. Он не находил зазорным давать этому парню с причудами нюхать и облизывать его пальцы после того, как они исследовали влажные душистые прелести меж женских бедер. Но когда Томас взвинтил цену, Мануэль встревожился. Испанский менталитет не позволял ему даже помыслить о том, чтобы к нему прикасался другой мужчина. Когда мольбы младшего Бронски переросли в угрозы обо всем доложить начальству, что могло привести к его увольнению, Мануэль понял, что других вариантов нет.
С этого момента у начальника охраны появилась новая обязанность: после каждого совокупления он должен был заходить в диспетчерскую, где его ждал всеведущий Томас Бронски, который до последней капли слизывал женские соки с бронзовой кожи его пениса и морщинистой мошонки. Твердо уверенный в
