заставить таять вечные льды, камни – говорить, а деревья – ходить, то это он. Орфей – гений. Более того, он – совершенный гений.
От Талеса Гутманн знал, что орденом руководит американский профессор, гений во всех областях знаний и профессор университета Беркли, который отличается не только выдающимися ума венными способностями, но к тому же сказочно богат благодаря унаследованному капиталу, вложенному в акции. Поговаривали, будто Орфей был вполне способен создать настоящий хаос на биржах Нью-Йорка и Парижа. В Лейбетру он вложил свои знания и свой капитал. Он руководствовался примерно теми же мотивами, что и Гутманн: отвращение к своего рода мафии, царствующей в научных кругах всех стран. Но Орфея профессор представлял себе совершенно иначе.
Засомневавшись, Гутманн решил уточнить и задать вопрос своей спутнице. Он зашептал, обращаясь к Хелене, сидевшей рядом:
– Ведь я вас верно понял, это профессор…
– Артур Сьюард, – перебила его Хелена. – Беркли, Калифорния. Но среди нас не принято говорить о прошлом. Как раз по этой причине каждый получает при вступлении в орден новое имя
– Я понимаю, – тихо ответил профессор. Сейчас, когда Орфей и четверо его сопровождающих заняли места за столом
Гутманн узнал Талеса, сидевшего по правую руку от главы ордена.
Одетые в белое официанты принесли закуску из овощей и зелени, и Хелена сделала еще одно замечание:
– Если вы раньше ели мясо, то можете о нем забыть. Здесь все вегетарианцы.
– Ничего не имею против, – пробормотал Гутманн и попробовал одно из блюд, которое оказалось удивительно вкусным.
После небольшой паузы он вновь обратился к своей спутнице: – Я хотел бы задать вам еще один вопрос. Насколько я понимаю, Талес занимает здесь довольно высокое положение, верно? Я этого не знал. По крайней мере, он об этом не обмолвился ни словом.
– Ах да! – ответила Хелена, и при этом в ее интонации явно угадывалось некоторое удивление. – В нашем микрокосмосе Талес является водой, которая движет всем.
– Как это понимать?
– Пятеро сидящих во главе стола образуют пентаграмму, которая хранит наш орден, – Хелена пальцем нарисовала на столе воображаемую пятиконечную звезду. – Эта звезда является символом всемогущества и духовного совершенства. Как бы вы ее ни повернули, она остается той же формы. Во главе стоит Орфей, затем Талес, третий Анаксимен, а Гераклит и Анаксимандр представляют собой две оставшихся вершины звезды. Вот почему мы, говоря о них, употребляем слово «пентаграмма», иногда – «сенат». Итак, Орфею подчиняются все четыре стихии: Талес символизирует воду, а также отвечает за все, что связано с научными исследованиями, религией и церковью. Анаксимен представляет воздух, в его сферу влияния входят искусство и история. Гераклит, воплощающий огонь, является гением философии и психологии, а также моим руководителем. Анаксимандр же, считающий своей стихией землю, отвечает за все, что связано с техникой и планированием деятельности. Вместе они представляют собой вселенную. Однако не только они отвечают за свою область знания. У каждого есть четыре адлата[21], которые занимаются исследованиями в определенной сфере и говорят на разных языках.
Подали основное блюдо – великолепное кушанье из риса с баклажанами и изюмом, к нему – сухое красное вино. Гутманн, имевший все основания полагать, что будет подчиняться Талесу, возможно, даже станет его адлатом, задал вопрос.
– Каким образом формируется пентаграмма? Я имею в виду, по какому принципу составляется сенат? Другими словами: почему вы являетесь адлатом Гераклита, а не наоборот?
Внезапно на серьезном лице Хелены появилась улыбка.
– Члены пентаграммы, – ответила она спокойно, – избираются всеми нами. Любой из нас может продемонстрировать свои познания и мудрость. Если адлат будет признан нашим обществом более достойным, чем соответствующий член сена та, то они меняются местами.
– Насколько часто это происходит?
– Не очень часто, но иногда так бывает. Последний раз так случилось с Талесом. Шесть лет он был адлатом, а затем сделал достойное восхищения открытие. Но один из адлатов Талеса, когда тот стал членом пентаграммы, попытался убедить всех, что это было его открытие, из-за чего разгорелся ожесточенный спор. Все мы стояли перед нелегким выбором. Если бы один занял более высокое положение, то это значило бы, что второй стал его подчиненным, поскольку два человека одновременно не могут представлять стихию воды. Поэтому было принято решение потребовать у обоих предоставить подтверждение своих гипотез. Орфей выделил огромную сумму на научные исследования, но уже довольно скоро стало понятно, что оба поторопились с выводами. Талес до сих пор не предоставил доказательств, а его соперник не вернулся из путешествия во Францию, где надеялся найти решение. Но, судя по тому, что из Берлина Талес приехал вместе с вами, можно сделать вывод, что он близок к цели. Или он уже знает решение?
Гутманн сделал жест, который должен был означать, что о подобных вещах говорить пока что слишком рано. Но в душе он уже начал сомневаться в том, что сделал правильный выбор, решив отправиться в Лейбетру… Похоже, он попал из огня да и полымя. Но он тут же прогнал от себя эту мысль и заметил:
– Честно говоря, я до сих пор не знаю, о чем идет речь. Талес Говорил лишь намеками, утверждая, что ищет эксперта, специализирующегося на коптских папирусах. Он спросил у меня, готов ли я работать на него и его организацию.
– Организацию? – перебила его Хелена. – Талес действительно сказал «организация»?
– Допустим, он выражался другими словами, но как бы там ми было, его предложение меня заинтересовало. Буду с вами честен: в моей жизни как раз был период кризиса, предстоял развод, в результате которого я должен был потерять большую часть имущества, а моя научная деятельность заключалась в основном не в исследованиях, а в административной работе. И тут подвернулась возможность все изменить, которая показалась мне довольно заманчивой.
Хелена понимающе кивнула:
– У большинства из нас похожая судьба.
– И у вас тоже? – спросил Гутманн с удивлением.
В общем-то, моя история ничем не примечательна, – ответила Хелена с горечью. – Его звали Ян, он был специалистом в области нейропсихологии и жил в Голландии. Мы познакомились в университете города Гетеборг. Я по происхождению шведка, а мое настоящее имя Джессика Лундстрем. Мы поженились, и через некоторое время выяснилось, что мои успехи в научной деятельности несоизмеримы с успехами мужа. Ян не вынес того, что кафедру нейропсихологии при университете в Гетеборге возглавила я, а не он. Он начал пить, и в конечном счете лишился даже своего места ассистента. Ян начал бить меня и всячески пытался разрушить плоды моей работы. Однажды я решила все бросить…
Гутманн смотрел на женщину, которая внезапно предстала такой беззащитной и нуждающейся в поддержке. Хелена с грустью разглядывала стол перед собой, словно пыталась прочитать в невидимой книге свою дальнейшую судьбу. Строгость и самоуверенность, которые она только что излучала, словно испарились.
– А чем вы занимаетесь здесь, в Лейбетре? – осторожно спросил Гутманн.
Выражение лица Хелены изменилось, словно она вернулась назад, в реальность, из другого мира.
– Гераклит дал мне задание проанализировать биологическое наследие трех основных типов мозга и решить загадку чувств, которая тесно связана с данной сферой исследований. Тот, кто может руководить чувствами, может управлять всем человечеством.
– Насколько вы близки к решению проблемы?
– Мне удалось добиться определенных успехов в части, связанной с эволюцией. Что же касается управления чувствами группы людей, то я довольно далека от прорыва.
– Хелена, вы должны рассказать мне о своей работе более подробно! – воскликнул пораженный
