Неужели она сходит с ума? Анна чувствовала, что ее тело напряжено до предела – ей даже казалось, что еще немного, и мышцы порвутся. Она попыталась понять, не спит ли сейчас. А может быть, смерть Гвидо и все последующие со-
бытия ей тоже лишь приснились? Неужели она стала лишь беспомощной актрисой в собственном театре кошмара?
Оконное стекло приятно холодило лоб, и Анна еще сильнее прибилась к нему. Сейчас она была просто не способна подумать о том, что стекло – твердый, но в то же время довольно хрупкий материал, и достаточно одного удара, чтобы оно разлетелось на осколки. Анна лишь дрожала всем телом и не могла отвести взгляд от пустой улицы. На глаза навернулись слезы. И тут стекло треснуло, издав резкий звук. Анна успела почувствовать, как по лицу течет что-то теплое, а потом ей показалось, что она падает в бесконечную пустоту. Она ощущала холод черной бездны, которая с каждой секундой приближалась. Затем Анна почувствовала удар и потеряла сознание.
8
Когда она пришла в себя, все еще (или снова?) была ночь, а в спальне со скудной обстановкой ничего не изменилось. Анна ощупала голову и обнаружила на лбу повязку. Но больше всего Анна испугалась, поняв, что ее волосы коротко острижены, как и у остальных обитателей Лейбетры.
«Я не могу оставаться здесь!» – была ее первая мысль. Но еще до того как успела составить хоть какой-то план действий, Анна поняла, какое значение имели ее коротко остриженные волосы. Ее приняли здесь, в Лейбетре! Лучшей возможности раскрыть тайну этого места ей не представится. В то же время она боялась. Панически боялась Гвидо, который согласился принять участие в этой игре, или же – если это был не он – тех, кто был способен манипулировать ею и ее страхами в своих целях.
– Как вы? Пришли в себя?
Анна обернулась. Это была доктор Саргент, которая, опершись на локоть, приподнялась и с интересом следила за движениями Анны.
– Что вы со мной сделали? – спросила Анна обеспокоено и прикоснулась к повязке на лбу.
– Лучше спросите, что сделали вы! – не задержалась с ответом доктор. – Вы бредили и хотели просунуть голову сквозь оконное стекло! Если бы я не оттащила вас, вы остались бы без головы! Кроме того, вы постоянно говорили о каком-то Гвидо.
Пренебрежительный тон разозлил Анну.
– Что же, я, по-вашему, должна благодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь? – спросила она вызывающе.
– Я доктор Саргент, – ответила старуха холодно. – Моя обязанность – спасать жизни.
– Спасибо, – сказала Анна.
– Не за что.
В комнате царил полумрак, но было достаточно светло, что бы рассмотреть практически любую деталь. Анна тут же посмотрела на окно.
– Доктор Саргент, – шепотом обратилась она к старухе – Окно!
– А что с окном? – скучающим тоном спросила доктор Саргент.
– Я думала, что выдавила стекло головой…
– Конечно, выдавили, да так, что оно разлетелось на куски.
– Но ведь стекло целое… Вы хотите сказать, что кто-то успел вставить новое?
– Как раз это я и хочу сказать. Вы ведь спали двое суток.
– Что?
– Два дня и две ночи. Доктор Норманн в таких случаях не церемонится. Здесь никто особо не церемонится, если нужно успокоить одного из жителей городка. Валиум здесь льется рекой.
Анна закатала рукава белой робы, в которую кто-то уже уст ее облачить. На обоих локтевых сгибах виднелись следы от уколов. – Вы удивлены? – поинтересовалась доктор Саргент. – Неужели вы думали, что все здешние сумасшедшие спокойные от природы? Посмотрите повнимательнее! Обратите внимание на каждого. На каждого, слышите?
Словно против воли, Анна поднялась с постели и медленно Пошла между кроватями в спальне. Здесь были женщины с акромегалией[46], с красными лицами и жутко искаженными чертами, словно их лица вырезал из дерева неумелый мастер. Анна увидела тех, кто родился с увечьями: их суставы были неестественно вывернуты, а на лицах застыла безумная улыбка. При взгляде на некоторых она даже начала сомневаться, могут ли эти существа передвигаться самостоятельно. Сердце Анны бешено колотилось, в висках начала стучать кровь. Она была растеряна и подавлена.
Вернувшись к постели доктора Саргент, Анна опустилась на колени и прошептала:
– Но ведь это чудовищно! Как долго вы терпите это?
– Привыкнуть можно ко всему, – лаконично заметила доктор.
Если сравнивать с другими женщинами, выглядела она довольно нормально. Анна не смогла сдержаться. Она должна была задать этот вопрос, чтобы он ее больше не мучил:
– Скажите же наконец, доктор Саргент, почему вы здесь?!
Глаза женщины засверкали от злости. Видно было, что ей хотелось ответить, но мешала какая-то мысль. Наконец она Коротко сказала:
– Спросите у тех, наверху.
«Будет непросто завоевать ее доверие», – подумала Анна. Она была в этом абсолютно уверена. Тогда Анна решила прибегнуть к другому способу и высказала предположение, что доктор Саргент находится здесь не как пациент, а как медсестра, которой доверили присматривать за спящими в этом помещении. Но доктору Саргент, похоже, не понравилось замечание Анны, и она ответила, что здесь все присматривают друг другом, поскольку это основной принцип в Лейбетре.
Анна не поверила в такое объяснение. Ее подозрение, что доктор Саргент принадлежит к касте орфиков, а не к душевнобольным, стало еще сильнее, когда она попросила побольше рассказать об этом странном брате Йоханнесе: о его прошлом, где он жил здесь, в Лейбетре. Почему-то у нее было чувство, что этот достойный сожаления человек мог быть каким-то образом связан с загадочными событиями нескольких последних месяцев.
Но доктор Саргент однозначно дала понять, что подобные расспросы здесь нежелательны, тем более со стороны Анны как пациентки. Всем своим поведением эта женщина подчеркивала, что относится к своей собеседнице как к больной, во всяком случае, после того происшествия, когда Анне якобы показалось, что она видит Гвидо и слышит его крики. Она также добавили, что в отделение, где содержится Йоханнес, у нее все равно нет доступа, так что она ничем помочь не может.
Анна обратила внимание, что глухонемая девочка внимательно следила за ее губами в течение всего разговора, словно хотела понять каждое слово. После обеда, когда женщины, собравшись в небольшие группы, проводили время на улице, – в этот день Анна впервые смогла понять, каким огромным был город над их головами – девочка, незаметно от охранников и доктора Саргент, положила в руку Анне маленькую, сложенную в несколько раз записку. На клочке бумаги Анна обнаружила рисунок, в котором при более внимательном рассмотрении она узнала план. Эта неумело нарисованная карта содержала казавшиеся поначалу непонятными пометки и стрелочки, указывавшие, где сейчас находится Анна, и ведущие к дважды подчеркнутому слову «Йоханнес».
Хотя Анна в течение дня то и дело осматривалась по сторонам, надеясь увидеть Йоханнеса, ей так и не удалось заметить достойного сожаления евангелиста, поэтому вечером, несмотря на запрет, она решила тайком отправиться на поиски. При этом рисунок девочки очень пригодился, поскольку Лейбетра оказалась запутанным скоплением домов и переулков, словно кто-то хотел сделать этот город похожим на лабиринт Минотавра. Анна удивилась своему абсолютному спокойствию, когда одиночку отправилась на ночную прогулку по пустому городу.
Больше всего ее беспокоило то, что в одном из переулков ей мог повстречаться Гвидо. Она не знала, как вести себя в ситуации, если муж окажется прямо перед ней. Бежать? Или подойти к нему и дать
