– Господин кардинал! – воскликнул Вилошевич, находясь еще в другом конце комнаты. Он знал, что Феличи не терпел никакого другого обращения, кроме этого. – Господин кардинал, вы обязаны наконец что-то предпринять. Журналисты о чем-то пронюхали. Я не представляю, как мне от них отбиваться. Некоторые знают даже больше, чем я сам. Во всяком случае, после сегодняшней пресс– конференции у меня сложилось именно такое впечатление.
Дружеским жестом кардинал предложил главе пресс-службы присесть на обитый красной тканью стул с такой же красной спинкой, который одиноко стоял на приличном расстоянии от письменного стола в самом центре огромного ковра.
– Прошу вас, все по порядку… – предупредил Феличи и тут же произнес фразу, над которой в Ватикане потешались все кому не лень, поскольку старик использовал ее в любом разговоре: – И прошу вас, соблюдайте дистанцию!
– Вам легко говорить «соблюдайте дистанцию», – не сдержался Вилошевич, – меня атаковали пятьдесят журналистов и ознакомили с невероятными слухами, основанными на том, что готовится новая энциклика, которая будет иметь для Церкви огромное значение.
Феличи был невозмутим.
– Каждая энциклика имеет фундаментальное значение для святой католической церкви. Почему же эта должна от них отличаться?
– Значит, мы все же имеем дело с новой энцикликой? Тогда, по порядку, как вы и просили. Вопрос первый: когда? Вопрос второй: какого содержания?
– Я не говорил, что готовится новая энциклика, падре Вилошевич. Я лишь намекнул вам, что если бы и велись работы над новым папским посланием, то оно имело бы такое же фундаментальное значение, как и все другие, опубликованные до настоящего момента.
– Господин кардинал! – Вилошевич беспокойно заерзал на стуле. – Прошу вас, не испытывайте моего терпения! Продолжайте! Я по воле Господа и всех святых занимаю свою должность и являюсь руководителем пресс-службы. Я глас представителя Бога на земле, и журналисты правы, ожидая от меня объяснений. Даже воробьи на каждой крыше в Риме свистят, о том, что вот уже несколько месяцев в Ватикане неспокойно Но никто не знает, что тому причиной. Все об этом просто молчат. Неудивительно, что поползли совершенно дикие слухи! Сегодня мне сказали, что епископы из Южной Америки собираются отречься от Церкви.
– Надеюсь, Вилошевич, вы тут же объяснили, насколько данное предположение абсурдно?
Нет, я не сделал ровным счетом ничего! На любое абсурдное предположение я был вынужден отвечать молчанием. И буду продолжать молчать до тех пор, пока не получу объяснений свыше. Откуда мне знать, может быть, в этих предположениях есть доля истины?
– Это же просто смешно! – прошипел Феличи И поднялся из-за своего огромного письменного стола. Он заложил руки и спину, подошел к одному из высоких окон и взглянул на площадь Святого Петра, которая в это время года казалась заброшенной и никому не нужной. Даже белые мраморные фигуры на колоннадах Бернини, которые обычно выделялись среди окружающих строений, словно факелы на фоне ночного неба, излучали меланхолию.
– Слава Богу… – начал Феличи, не отводя взгляда от окна. – Слава Богу, что это дело не в моей юрисдикции. Им занимается глава Святого Официума, кардинал Берлингер.
Даже со стороны Вилошевич заметил, что на лице Феличи появилось злорадство, когда он назвал это имя. Кардинал подошел к Вилошевичу. Тот поднялся со своего стула, и оба стояли почти вплотную друг к другу. Феличи спокойно сказал:
– Я бы хотел, поскольку вы мой друг, открыть вам всю правду и рассказать, что на самом деле является причиной беспокойства внутри курии. Но, брат во Христе, дайте мне слово, что вы никому об этом не скажете и даже не намекнете. Пока не будет указания свыше, разумеется. Эта правда горька для нашей Церкви. Некоторые из тех, кто уже знает ее, считают, что Ватикан и католическая церковь не смогут существовать, если это знание станет достоянием общественности. Вот что вызывает беспокойство.
– Ради Бога! Умоляю вас всем святым! Объясните же наконец, о чем идет речь!
– Похоже, нам придется смириться с тем, что Матфей, Марк, Лука и Иоанн были не единственными евангелистами. По всей видимости, существует еще одно, пятое Евангелие. Евангелие от Бараббаса. Его обнаружили в одной коптской гробнице, а иезуиты Григорианы сейчас как раз заняты его переводом.
– Я вас не понимаю! – признался Вилошевич. – Ведь существование пятого Евангелия означало бы лишь укрепление позиций для учения святой матери Церкви!
– Да, все верно… Но только при условии, что оно соответствовало бы текстам четырех признанных Евангелий.
Вилошевич с трудом смог выдавить из себя лишь короткую фразу:
– А оно не соответствует?
– Наоборот, – ответил кардинал, – оно лишь подчеркивает слабые места четырех имеющихся Евангелий, которые по большей части основаны на том, что Матфей, Марк, Лука и Иоанн писали о событиях, которые им описывали другие люди. Бараббас же, автор пятого Евангелия, был современником Иисуса. Он пишет так, словно лично знал Иисуса Христа. Более того в Евангелии от Бараббаса многие места Нового Завета звучат совершенно иначе.
– Иисус Христос! – Вилошкевич глубоко вздохнул и тут же повторил: – Иисус Христос! – Затем продолжил: – И кто же этот Бараббас?
– Пока что на ваш вопрос нет ответа. Манцони из папского. университета делает все возможное, чтобы решить эту головоломку. Он собрал лучших членов своего ордена, но – как он утверждает – самые важные части текста, которые могли бы поведать нам, кем на самом деле являлся Бараббас, повреждены либо отсутствуют вовсе. Еще до того как стало известно, какое значение имеет этот пергамент, его разделили на части и продали. Сейчас же почти невозможно обнаружить все фрагменты и сложить их в одно целое.
– Но, – возразил Вилошевич, – существует целый ряд апокрифических Евангелий, признанных подделками. Как мы можем знать, что именно это Евангелие настоящее?
– К такому выводу после определенных тестов пришли ученые, определяющие возраст и подлинность древних артефактом Эксперты, профессионально занимающиеся изучением Библии и коптологи пришли к тому же выводу: текст настоящий.
– Каково же его содержание?
Кардинал вернулся к окну и вновь обратил взгляд на площадь перед собой. Но он смотрел не на площадь Святого Петра и колоннады. Он смотрел в пустоту. Феличи ответил:
– Этого я не знаю. Мне известно лишь, что предложение «Петр, ты скала, и на этой скале я собираюсь построить мою церковь» в пятом Евангелии не встречается ни разу. Понимаете ли вы, что это значит, Вилошевич? Вы это понимаете? – Феличи повысил голос, глаза его стали влажными. – Это значит, что все вокруг нас, абсолютно все здесь, в Ватикане, не имеет смысла. Вы, я, его святейшество и три четверти миллиарда человек потеряли свою веру!
– Господин кардинал! – Вилошевич подошел вплотную к Феличи – Господин кардинал, успокойтесь. Прошу вас ради всех святых, успокойтесь!
– Всех святых! – с горечью ответил Феличи. – О них вы тоже можете забыть!
Падре рухнул на стул и закрыл лицо ладонями. Он был не в состоянии осознать, как все, что он только что услышал от кардинала, могло оказаться правдой.
– Возможно, теперь вы, падре, сможете понять, почему в Ватикане неспокойно. Теперь вы понимаете, с чем приходится иметь дело курии? – заметил Феличи.
Вилошевич, извиняясь, ответил:
– Я не знал обо всем этом, Ваше Высокопреосвященство! самом деле, я не имел ни малейшего представления…
– Послушайте! – довольно грубо прервал собеседника кардинал. – Можете забыть про «Ваше Высокопреосвященство»! Как раз сейчас…
Падре лишь покорно кивнул. После паузы, длившейся, кажется, целую вечность, – все это время Феличи неподвижно стоял у окна и смотрел в пустоту, – Вилошевич наконец решился прервать молчание:
