тряпки, изредка попадавшиеся ей по дороге.
Наконец, она разглядела Черную точку, которая оказалась двумя черными точками – двумя полными сумками-бездонками, привалившимися друг к другу неподалеку от двери…
И, увидев их, Женщина
– Господи! – воскликнула в панике она. – Да они там, наверное, заждались меня!.. С голоду помирают!.. Вот дура-то набитая… В гостиницу ее понесло, видишь ли… Новые впечатления ей подавай… А муж, небось, с работы пришел голодный, усталый. О ней беспокоится!..
Такого никогда не бывало, чтобы она не встретила его после работы с тех пор, как сама осталась без оной…
Женщина засунула палку колбасы, удерживавшую сумки от схлопывания, в уголок одной из сумок и, подхватив их, ринулась в дверь.
Ее окутал какой-то странный – густой и непрозрачный туман, но она на бегу не больно-то и обратила на него внимание.
Холл встретил Женщину цветомузыкой витражей, но ей было не до них. Вроде бы кто-то еще попадался ей по пути, однако, она не смотрела по сторонам – душой была уже дома.
Город дохнул на нее удушливым смогом и швырнул под ноги слякоть. Женщина босиком шлепала по грязной снежно-мазутной жиже, сдобренной солью, но ноги ее холода не чувствовали, да и от соли не страдали, и грязь к ним не приставала, скатываясь с лодыжек и ступней.
Одеяние ее диковинное, обтянув грудь, живот и быстро мелькающие колени, блистающим шлейфом развевалось за спиной, словно было сшито из невесомых бриллиантов. И никому из глазеющих на Женщину прохожих и в голову не приходило, что это всего-навсего живая чистая вода. Да и как им могло прийти это в голову, когда по законам физики их мира вода не могла находиться в таком состоянии, чтобы из нее можно было сшить платье. Тем более, носить его.
А Женщина не замечала никого. Она спешила!
Вот и ее дом!.. Кажется, он стал другого цвета. Или освещение изменилось?.. Женщина, не дожидаясь лифта, без труда вбежала на четвертый этаж родной девятиэтажки и сунула руку в карман за ключами. И когда, к ее искреннему удивлению, не обнаружилось ни ключа, ни кармана, Женщина вспомнила о пальто, оставленном в треугольной комнате Гостиницы – она так легкомысленно пробежала мимо него.
Женщина слышала зов, тревожный и непрерывный. Хотя, собственно, стоило ли так волноваться из-за какого-то часочка, который она провела в Гостинице?.. Не помрут же они, в самом деле, с голоду!.. Что такого особенного могло случиться? Муж частенько задерживался на своих работах, дочке уже десять – достаточно самостоятельный ребенок, знает, что мама могла задержаться в очереди.
Женщина торопливо нажала на кнопку звонка… Раздавшийся звук показался ей незнакомым. Слишком переволновалась, наверное… Послышались щелчки отпираемого замка. Дверь отворилась. Женщина сделала нетерпеливый шаг через порог и вдруг застыла, увидев… себя!.. Но не такую, какую недавно наблюдала в зеркале озера, а такую, какой заходила в Гостиницу – сорокалетнюю, усталую, замученную заботами и тоской безысходности.
«Вроде бы у нас не было зеркала в прихожей, – защищаясь, припомнила Женщина, хотя ей было абсолютно очевидно, что перед ней никакое не отражение, а живой человек. – И я, кажется, только что видела себя совсем другой!.. Что же это?»
Женщина в прихожей отшатнулась, увидев гостью, и прижалась спиной к стене, словно ища защиты и поддержки. Ее губы дрожали, а лицо побелело, как стена за спиной…
– Какая красивая тетя! – произнесла вдруг слишком громко в повисшей тишине десятилетняя девочка, появившаяся из комнаты, как две капли воды похожая на Ее дочь!
Только Ее дочь никогда не говорила «тетя», потому что она усиленно отучала ее от этого дебильного инфантилизма, да и столь непосредственной реакции в присутствии субъекта восхищения от нее давно уже нельзя было дождаться. Что-то тут не так…
– Извините, – сказала Женщина, все же переступив порог, – я, кажется, ошиблась квартирой?.. Вы наши новые соседи?..
– Нет, мама… – с трудом разомкнув губы, произнесла Хозяйка. – Поспеши, ОН ждет…
«Мама?! – У Женщины потемнело в глазах. – О ком это она?» Сумки сами собой упали на пол и схлопнулись, высыпав все свое содержимое.
– Подними, пожалуйста, дочка, – попросила Хозяйка девочку.
– Вот, выстояла, – растерянно сообщила Женщина, показывая на продукты, которые девочка уже споро засовывала обратно в сумки.
– Пойдем, – не отреагировав на сообщение, позвала Хозяйка и опасливо взяла Женщину за руку, словно боялась обжечься. – Теплая, – не удержавшись, удивилась она, увлекая Женщину в гостиную, а оттуда в спальню.
Краем глаза та успела заметить, что обстановка изменилась, но, кажется, не полностью. Рассмотреть подробнее она не могла, да и не очень стремилась. Ее больше волновало, кто такой ОН, который ждет ее.
Они осторожно открыли дверь в спальню, словно боялись разбудить кого-то, и вошли.
В спальне стоял густой запах лекарств и старости. В кровати лежал старик. Жидкие седые волосы окаймляли большую лысину, которая, видимо, когда-то блестела, а теперь болезненно потускнела. Его глаза были закрыты.
Женщина не узнавала этого старика и не понимала, почему он ждет ее.
Та, что назвала ее мамой, подошла к постели и тихо позвала:
– Папа!..
«Папа?!.. Не может быть!.. Этого не может быть!.. Это не он!.. Не он!..» Она не знала его таким. И не хотела знать?..
Женщина почувствовала, как зарождается в ней маленький, но очень холодный комочек вины, от которого внутри что-то начинает знобко сжиматься и дрожать…
– Папа!.. – повторила шепотом дочь.
Он медленно открыл глаза и посмотрел на Женщину, как будто знал, что она должна стоять на этом месте. Видимо, он не сразу рассмотрел ее, или не сразу осознал, кого видит, потому что несколько мгновений его взгляд был ищуще-потерянным и полным грусти, как у Оленя, когда она уходила в последний раз.
Но вот глаза его широко распахнулись, загорелись радостью и надеждой, став совсем громадными и совершенно неотличимыми от глаз Оленя.
– Король-Олень, – зачарованно прошептала Женщина, вызвав недоуменный взгляд своей постаревшей дочери. – Что с тобой, Король-Олень?..
– Я ждал тебя тридцать лет, – ответил он дребезжащим старческим голосом, захлебывающимся от затрудненного дыхания и волнения. – Я звал тебя… Я верил, что ты вернешься… Только… боялся, что опоздаешь… Спасибо, что успела…
Женщина подошла к его изголовью и остановилась. Его восхищенный взгляд испепелял ее.
– Как ты прекрасна!.. Такой и представлял я тебя все эти годы… «Тридцать лет!.. – колоколом билось в ее мозгу. – Тридцать лет!.. Заскочила на тридцать минут, а пробыла тридцать лет?!.. Не может быть! Всего ничего и произошло-то за это время!.. Как странно все переплелось – Король-Олень там, а его глаза – здесь…»
Она присела на край его постели и провела ладонью по старческому лику, который при ее прикосновении вдруг зарделся, помолодел и стал узнаваемым!..
Да, несомненно, это был ее муж, только больной и постаревший на тридцать лет, прожитых без нее… Как прожитых?.. Женщина наклонилась к его лицу и поцеловала в губы, ощутив, как затрепетало под простыней его иссохшее тело.
– Прости меня, милый, – прошептала она, – я не знаю, как это могло случиться… У меня украли любимую шапку… Помнишь, песцовую?.. – Он согласно кивнул.
– Я очень расстроилась, до слез… – продолжала Женщина. – И тут увидела Гостиницу. И поняла, что ее только что открыли… Не знаю почему, но мне захотелось посмотреть, как она выглядит изнутри. Ты помнишь, я всегда интересовалась дизайном… Там были прекрасные витражи и чудная музыка… Потом мне
