Картина приобретала явно комический колорит, хотя, наверное, не совсем со здоровым оттенком.
Правда, пассажиры по-прежнему плотно прижимались друг к другу и закрывали обзор, но кое-что рассмотреть все-таки было можно. Например, «семейные» трусы шестьдесят, наверное, последнего размера в мелкий розовый цветочек очень колоритно смотрелись рядом с мини-бикини длинноногой лолитки, а голубые рейтузы «с начесом» – рядом с ажурными колготками почему-то на голое тело. Всякое в жизни бывает. Видать, не до трусов было…
Пассажиры и в ус не дули, все так же отрешенно глядя в пространство. Однако фантазия уже набрала темп и не позволяла Женщине долго подхихикивать над нелепостью исподних одеяний ее сограждан и гостей Города. Насчет собственного вида Женщина комплексов не имела. Нижнее белье было ее маленькой слабостью, наносившей немалые раны семейному бюджету. Женщина всегда ходила в старом потертом мышиного цвета пальто, но не могла выйти из дома, не надев наисвежайших новомодных трусиков и соответствующего им гарнитура. Почему? Зачем? Женщина не задавала себе подобных вопросов по этому поводу, потому что от того, что на ней надето, хотя и не видно никому, зависело ее
Поэтому и сейчас, раздевая себя вместе со всеми, женщина была абсолютно уверена в себе. И даже если кто-то другой попытается мысленно раздеть ее, то он не увидит ничего, кроме того, что на ней надето, ибо именно оно определяет выражение ее лица и позу…
Однако на кустодиевской толстухе, расплывшейся по сидению перед Женщиной, уже растаял необъятный корсет и, наверное, трусы, но нависавший над сидением живот не позволял убедиться в этом визуально.
Тщедушный старичок, прижатый мощной девой к углу сидения, никак не реагировал на явление ему такого плотского роскошества, а все так же нездешним взором пронизывал пространство перед собой. Впрочем, судя по тому, что открылось, когда исчезли затрюханные подштанники, реагировать ему было нечем.
Хрупкая недоразвитая лолитка упиралась прыщиками грудей в мощный живот гиганта, подпиравшего загривком потолок салона, подобно Атланту. Взгляд лолитки буквально упирался в фантастически мощное фаллическое сооружение Атланта, при виде которого Женщину невольно охватил почти священный трепет, смешанный с ужасом, когда она представила на мгновение, что это «сооружение» могло сотворить с ней, а лолитка ничего не видела. Взгляд ее проходил сквозь фаллос, достойный украсить любого древнеязыческого бога, и не замечал его.
Интеллигентного вида мужчина лет сорока, на которого Женщина, войдя в автобус, сразу обратила внимание – нравились ей такие – как стоял, уткнувшись носом в книгу, будучи в пальто, так и продолжал стоять, оказавшись голым рядом с бывшей обладательницей ажурных колготок на голое тело.
Сама Женщина как-то нервно переносила свою наготу в общественном месте. Прикрыться не было никакой возможности, потому что руки были заняты сумками, и она пыталась занять такое положение, чтобы мужчинам были видны самые невинные места, если таковые на женщине, вообще, имеются.
Однако мужики абсолютно не реагировали ни на ее прелести, ни на чьи-либо другие. Впрочем, как и женщины…
Неужели, действительно, трупы? Но Женщина обнаженной кожей ощущала их живое тепло. Терпимое – мужское и отвратительное – женское! Значит, и не манекены… Но что же?.. Гипноз! Коллективный гипноз!.. Они спят с открытыми глазами. И отлично! Не дай Бог – проснутся!.. А кто же их загипнотизировал?.. Не я ли?
Женщину от этой очевидной догадки бросило в жар. Где-то на затылке под волосами образовалась капелька пота и, набрав достаточную массу, потекла вниз по желобку на шее, потом щекотно проползла между лопаток (это какой же надо быть капле, чтобы не размазаться по спине?!) и совсем уж нестерпимо щекотно юркнула с копчика в углубление между ягодицами. Женщина, не выдержав испытания, принялась сжимать ягодицы и крутить бедрами, чтобы размазать зловредную каплю (видимо, это все-таки была не капля, а ручеек пота), и тут же ощутила нечто странное и неожиданное – снизу между ее ягодицами проталкивалось что-то твердо-мягкое и округлое, проталкивалось не грубо, но настойчиво, возвратно- поступательными движениями сообразуясь с раскачиванием автобуса.
Женщину сначала бросило в еще больший жар, а потом в леденящий озноб. Это что же такое происходит?! И главное – никакой возможности сопротивляться – проклятые сумки! И теснотища! Женщина хотела закричать, но голос ее не послушался – получился только выдох со стоном, который мог быть ложно истолкован… Тем – сзади… Женщина что есть силы сжимала свои ягодицы, но он уже почти достиг своей цели, и она чувствовала, что не может ему воспрепятствовать… Вот уже…
Да что же это такое!?.. Из последних сил дернувшись вперед, Женщина изогнулась, одновременно обернувшись, и увидела, что в разрез ее пальто из соседней, точно такой же, как у нее, сумки тычется в нее палка полукопченой колбасы… Тьфу-ты, господи! Даже не сервелат, опытным глазом определила Женщина и тут же поняла, что наваждение исчезло!..
Она с облегчением вздохнула. Ну, привидится же человеку такое! И откуда что берется? Совсем, что ли, рехнулась? Фрейд проклятый… Она с жалостью вспомнила своего зачуханного левыми, правыми и полусредними заработками мужа и грустно вздохнула…
– Извините, не выходите на следующей? – мягким бархатистым баритоном поинтересовался стоящий за ней обладатель колбасы. Женщина вздрогнула от неожиданности и, взглянув в окно, заторопилась, ответив странно непослушным и прерывающимся голосом:
– Да-да, конечно, обязательно… Женщина, вы не выходите?.. Молодой человек, позвольте пройти… – Тело привычно превратилось в гибрид змеи с отбойным молотком и пробойно-скользящими импульсами успешно продвигалось к выходу. Наконец, дверь распахнулась, и автобус выдавил на остановку порцию пассажиров вместе с Женщиной. Она сделала первый не сдавленный вдох морозного воздуха и вдруг ощутила на голове непривычную легкость и прохладу. Женщина сжала ногами одну сумку и свободной рукой пошарила по голове – шапки не было!..
Автобус тронулся. На ее отчаянный крик: – Эй! Стой! – никто не отреагировал. Остановка уже опустела. И тут Женщина вспомнила, что, когда ее выплевывал автобус, ей послышалась фраза: «Поносила, дай другим», но она не подумала, что это имеет какое-то отношение к ней. Оказывается, имело…
Женщине стало обидно и горько. Она уже много лет бережно носила эту шапку, приобретенную еще в те времена, когда она работала… Носила только в самые большие морозы, отвергала все посягательства дочери – поносить и соседок – продать. Она очень себе нравилась в этой шапке. Может быть, даже уважала – могла же когда-то позволить себе… Быть может, шапка символизировала надежду – вернутся времена…
Женщина еще раз растерянно оглянулась по сторонам – ни у кого, кто разбегался с остановки, шапки видно не было. Обладатель полукопченой колбасы, забыв о существовании Женщины, уже заворачивал за угол дома.
Наверное, все-таки сдернули, когда выходила из автобуса, – предположила Женщина и молча заплакала, представив на своей голове серую фигу с торчащими из нее шпильками, которую она соорудила под шапку – жалкое зрелище! И вообще, она – жалкое существо…
Женщина подхватила сумки и, подгибая ноги от тяжести, оскальзываясь на наледях, двинулась по тротуару. Слезы ослепляли и холодили. Голове было холодно. Жить не хотелось. Сердце сжалось больно- больно – так, что потемнело в глазах и показалось, что под ногами разверзлась бездонная пропасть…
И тут Женщина увидела ЕЕ – Гостиницу! Она сверкала на фоне синего морозного неба, как ледяной дворец Снежной Королевы… В ней действительно было что-то от торчащей вверх острием сосульки. Сталагмита, кажется? Или сталактита?.. Уже забылось. А ведь в детстве хорошо разбиралась. И даже участвовала однажды в студенческие годы в спелеологической экспедиции. Вот страху-то было! Но и дух захватывало от восторга. Иногда… Вспомнилась тогдашняя шутка: первый спуск, как потеря невинности. И смеялась, помнится, делая вид, что понимает, о чем разговор.
А Гостиница была прекрасна! И непонятно, что с ней произошло. Ведь сегодня же, впрочем, как и каждый день много уже лет, Женщина проходила мимо и не обращала на нее никакого внимания. Долгострой – он и есть долгострой. Разве что подумала как-то, что сооружение напоминает торчащий вверх каблук-шпильку женской туфли…
Однако же вот она – нечеловечески совершенная и манящая…
