молоко. Ступай, Асмус. Я позову тебя, когда ты мне понадобишься.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Лодочники князя Мала по лесным речкам и протокам, которые они знали в совершенстве, доставили в Иско-ростень часть добычи Свенельда. Горазд отбирал ее лично и, прекрасно зная жадность великого князя, не поскупился на драгоценные камни. Индийские смарагды и рубины по чистоте и яркости красок спорили с бирюзой и яхонтами, украшающими браслеты, а старинные, кованого золота перстни можно было отсыпать ковшами. Такой добычей князь Игорь никогда бы не стал делиться с дружиной, и Горазд правильно понял тонкую игру своего воеводы.
– Золото отдашь великому князю, а камни пообещаешь передать ему из рук в руки, когда он подпишет с тобою договор, – строго говорил воевода князю Малу, показывая ему доставленный Гораздом груз. – Скажешь, что это – для него лично. Твоя благодарность.
– Хитер ты, воевода! – усмехнулся Мал.
Тем временем дружинники Свенельда возвратились в стольный град. Киев возликовал, а княжеская дружина взроптала.
– Воины Свенельдовы изоделись, а мы в сермяге ходим! – орали наиболее горластые. – Веди нас, великий князь, за добычей и честью воинской!
Братья– волки, сыновья Годхарда, не орали, но их тихие доходчивые беседы за братиной пива стоили любого крика на площадях и перекрестках.
– Не любит великий князь своей дружины…
– У Свенельдовых дружинников перстни на руках. А уж как жены-то их изукрашены!
– Слабый вождь нам достался, братья.
– Значит, принудить надо, коли слабый! Бушевал Киев…
Великий князь знал и о криках, и о тайных шепотках. Люди Кисана бывали везде, где собиралось больше трех дружинников. Они старательно передавали все, что слышали, Кисану, но первый боярин пересказывал их донесения великому князю осторожно, только в самых общих чертах, не упоминая при этом ни одного имени
– Нужен поход, великий князь – Он повторял эти слова, как припев, после каждого доклада.
Князь и сам понимал, что поход нужен. У него не было иных сил ни против орущего Киева, ни против ворчащих бояр. Он повелел выплатить дружинникам жалованье вперед, еще не объявляя о походе, но это лишь ненадолго притушило тлеющие угли недовольства.
А Кисан неторопливо и вкрадчиво продолжал точить князя Игоря изнутри. Он чувствовал, что еще немного, вот-вот, две-три беседы наедине, и великий князь повелит собирать дружину и вострить мечи. Однако Рюрикович и здесь остался непредсказуемым: вместо похода он повелел передать великой княгине, что навестит ее для доброй беседы.
Весть о желании великого князя навестить супругу и рожденного ею наследника передал Ярыш.
– Распорядись сам, великий князь обидчив, – сказала Ольга. – Ко мне – мою боярыню.
– Сейчас пришлю. – Ярыш подумал, спросил вдруг: – Может быть, мне лучше не попадаться на глаза великому князю?
– Почему?… А, да. Его прощение… – Великая княгиня усмехнулась. – Хорошо, не встречай. Но провожай обязательно со всем почтением.
– Я понял тебя, королева. – Ярыш еще раз поклонился и вышел,
Вошла боярыня. Ольга передала ей сына, усадила в кресло.
– Не вставай перед великим князем.
Проверила запас любимых Игорем маринованных груш и фряжского вина, села напротив боярыни с младенцем Взяла рукоделие, изо всех сил делала вид, что вышивает, но сама прислушивалась, что происходит во дворе
– Помни, ты целиком занята младенцем.
– Да, великая княгиня.
Вскоре раздался шум во дворе, грохот мечей, звон стремян спешившейся княжеской стражи. Затем послышались шаркающие шаги, и боярский сын распахнул дверь.
– Великий князь!
Вошел князь Игорь. Как всегда, хмурый, мятый, желтый, точно только-только поднялся с постели, на которой так и не смог уснуть в очередную ночь.
– Супруг мой! – Ольга склонилась в почтительном поклоне. – Что привело тебя в столь неурочный час?…
– Почему?… – неожиданно воскликнул великий князь.
Поскольку в этот момент он смотрел на боярыню, сидящую в его присутствии с ребенком на руках, Ольга решила, что он возмущен, и спокойно разъяснила:
– Я только что покормила нашего младенца, ему нужен покой.
– Я не о том! – загремел Игорь. – Почему удача улыбается моим врагам и никогда не улыбается мне? Чьи козни творят эту несправедливость? Я докопаюсь, докопаюсь до них!
– Боюсь, что я не очень поняла тебя, супруг мой, – Ольга и впрямь выглядела растерянной, что ей никогда не было свойственно. – Поясни, что ты…
– Ты видела, какой вернулась дружина Свенельда из Дикой Степи? Перстни!… Перстни на пальцах даже у простых дружинников, слыханное ли это дело? А я, я, великий князь, примучиваю радимичей, с которых еле-еле получаю два воза лаптей да бочонок меду!
– У тебя – могучая дружина, мой супруг, и ты не раз громил византийцев, – неторопливо и вразумительно, как ребенку, принялась втолковывать Ольга. – Разве может такими победами похвастаться Свенельд? Он способен сражаться только с кочевыми варварами в степях.
– Но мои советники все время указывают мне на славянские мятежи, – уже значительно тише сказал великий князь. – Я примучиваю славян, а дружина нищает, броня старая, и все ворчат.
– Ты изволишь выслушать мой совет, супруг мой? Великий князь нахмурился.
– Ну?…
– Разгони всех своих советников, когда вернешься из похода с богатой добычей и славой победителя, – очень серьезно сказала княгиня Ольга. – И выбери новых из славянской знати.
– Из покоренных славян? – взъерошился князь Игорь. – Такому не бывать!
– Славяне будут преданы тебе до гроба, потому что ты возвысишь их, супруг мой. Скрепи избранных клятвой, и княжение твое будет долгим и счастливым.
Великий князь неожиданно широко улыбнулся.
– Я сделаю тебя своей главной советницей, когда вернусь с победой над ромеями!
– Прими мою благодарность, супруг мой. И дозволь обратиться с просьбой твоему будущему первому советнику.
– И откуда тебе ведомо, что все советники начинают с просьб? – Игорь еще раз улыбнулся.
– Я вижу в твоей улыбке поощрение, супруг мой, – Ольга тоже улыбнулась. – А прошу я о прощении для Ярыша. Он очень страдает от твоего гнева и очень боится помереть без твоего прощения.
– Он вернулся из Пскова? – В голосе великого князя послышались напряженные нотки.
– Да, он вернулся с полдороги, слишком тяжелой она оказалась для него. – Ольга вовремя нашлась, что ответить. – Во имя нашего сына, великий князь мой.
– Только во имя нашего сына, – недовольно вздохнул великий князь. – И пусть не попадается мне на глаза.
– Еще раз благодарю тебя, супруг мой. – Ольга вдруг обратилась к боярыне, молча сидевшей с ребенком на руках. – Ты можешь идти. Распорядись там.
Боярыня была особой сметливой, и Ярыш не попался на глаза великому князю. Но, как только
