У меня отлегло от сердца, однако, отстав на несколько шагов, я снова спросил Молчанова:
— Но как же так, она же помещичья дочка!
— Ну и что? Она человек очень полезный и надежный.
— Почему же ты молчал о ней?
— Хотел преподнести сюрприз. Такая девушка для нас сущий клад. Ее же никто не заподозрит!
Мать Оксаны встретила нас приветливо, предложила ужин, а сама удалилась. Воспользовавшись этим, девушка проинформировала нас о положении в здешней подпольной группе и сообщила очень ценные сведения. Сельский скрипач Юлиан, который играл на свадьбе, агент полиции, и его надо всячески остерегаться. Глубокская дефензива стала проявлять повышенный интерес к окружающим селам, пытается нащупать и раскрыть патриотические организации. Мало того, Оксана из вполне достоверного источника узнала, что полиция получила приказ разыскать, где проживает Воложинов, и немедленно арестовать его. Тоже, выходит, не сидят без дела. Разнюхали!
Илларион заметно помрачнел.
— Оксана зря говорить не будет, — сказал он. — Спасибо. Придется тебя, Стась, перепрятывать…
На обратном пути в Великое Село мы в разных деревнях встречались с подпольщиками Дисненского отряда Осипом Шишкой, Валерьяном Кожаном, Иосифом Донейко, и все они подтвердили сведения Оксаны. Значит, в какую-то из подпольных групп, с которыми я встречался, проник провокатор. Он-то и выдал меня. Теперь надо уходить. Илларион раздобыл для меня новый паспорт и отвез в лес, где поместил в заблаговременно оборудованной землянке. Сюда на связь со мной приходили особо проверенные подпольщики, они снабжали меня продуктами и новостями, а от меня получали инструкции. К счастью, на дворе потеплело, наступила весна, и жить в землянке было совсем неплохо.
18 марта 1921 года между Советской Россией и Польшей был заключен Рижский мирный договор. Согласно ему захваченные панами белорусские земли, теперешние Брестская и Гродненская области, а также часть Минской и Витебской областей, оказались в составе польского буржуазного государства.
Рижский договор явился истинной трагедией для белорусского народа. Он разрезал живое тело белорусской земли на две части — восточную и западную, отгородив почти на 20 лет кордонами и штыками трудящихся Западной Белоруссии от своих единокровных братьев, вошедших в состав могучей и счастливой Советской державы.
Под властью польских захватчиков оказалось 4,6 миллиона белорусов и территория, насчитывающая 112 тысяч квадратных километров.
Народный поэт Белоруссии Янка Купала так писал об этом договоре:
В аналогичном положении оказался и народ Западной Украины, также попавший под власть польских помещиков и капиталистов.
Польские власти отводили Западной Белоруссии роль аграрного придатка, источника сырья и дешевой рабочей силы. Ее природное богатство — леса хищнически вырубались и распродавались иностранным монополистам.
Земельные отношения в Западной Белоруссии характеризовались господством крупного помещичьего землевладения и малоземельем крестьян. В 1921 году более трех с половиной тысяч помещиков имели около 4 миллионов гектаров угодий. Самые крупные из магнатов — Радзивиллы, Потоцкие, Сапеги и Тышкевичи владели имениями в десятки тысяч гектаров. А 370 тысяч бедняцко- середняцких хозяйств располагали всего лишь 2 миллионами гектаров, в том числе 54 127 семей имели участки площадью не более 1 гектара.
С 1921 по 1930 год на западнобелорусских землях поселилось около 5 тысяч осадников. Их основную массу составляли бывшие офицеры и унтер-офицеры легионов Пилсудского, участники польско-советской кампании 1919–1920 годов. Они получали наделы в 15–45 гектаров и оседали хуторами на захваченной территории в качестве контрреволюционной опоры польского правительства, верных прислужников буржуазно-помещичьего строя.
Рижский договор отозвался горем в сердце народа. Свободолюбивые сыны Западной Белоруссии все решительней стали подниматься на вооруженную борьбу с оккупантами.
В лесу я пробыл до мая 1921 года. За это время выросли все наши подпольные группы — и в местечке Германовичи, и в Боярщине, и в Великом Селе. В городе Диена сформировалась крепкая, хорошо законспирированная группа, с которой я поддерживал связь через Оксану.
Все повстанческие группы усилили агитационно-пропагандистскую работу среди населения, распространяли большевистские листовки и брошюры на польском, белорусском и русском языках, нелегально доставлявшиеся из Смоленска. Подпольщики накапливали оружие и учились им владеть.
Руководители групп периодически встречались на нелегальных явках в одной из деревень или в лесу и намечали планы на ближайшее будущее. Существование свободной Белоруссии и Советской России поддерживало у подпольщиков надежду на избавление от панского ига. А пока приходилось заниматься кропотливой будничной работой, хотя не раз горячие головы настаивали на скорейшей подготовке вооруженного восстания. Я вынужден был объяснять, что условий для всеобщего выступления пока нет, оно неминуемо обречено на провал и бессмысленные жертвы, надо сохранять терпение и руководствоваться указаниями ЦК Компартии Белоруссии.
— По всем признакам, — говорил я, — скоро мы перейдем к более решительным действиям.
У меня было ясное предчувствие, что патриотов ждут большие дела, и я не ошибся.
Друзья по оружию
Филипп Яблонский и другие. — Гибель разведчика. — Трусливый пан Владислав. Приговор сатрапу. — Налет на гарнизон. — Казнь шпионов. — В отряде Орловского.- 10 миллиардов за голову Мухи. — Железнодорожная акция.
Новое партийное задание я получил в начале мая 1921 года. Покинул свое лесное пристанище, распрощался с Илларионом Молчановым и другими вожаками местного подполья и зашагал в Ошмянский уезд. Затем я должен был посетить Воложинский и Вилейский уезды.
За двое суток прошел 70 километров и очутился в Олонце, деревне, где жил мой товарищ по борьбе Филипп Яблонский. Встреча была теплой, он устроил меня в овине, накормил, а утром пришел с информацией.
Я узнал, что Филипп организовал повстанческую группу из крестьян четырех деревень, она вела агитационно-массовую работу среди населения и успешно противодействовала призыву молодежи в польскую армию. Патриоты готовились к вооруженному восстанию, но, когда начались переговоры Советского правительства с Польшей о заключении мирного договора, подпольщики прекратили активные действия и до поры до времени припрятали оружие.
