Гриффин Стоукс (тоже ученый-нееврей). Стоукс, разозленный нападками Пфефферкорна на евреев, насмехался над его утверждениями: дескать, на иудейский Новый год принято выворачивать карманы на берегу реки, а в канун Судного дня — вертеть над головой живых кур.
Такова трагедия еврейской жизни в изгнании, почва, из которой идиш был вынужден расти: вы в точности описываете ваши религиозные обряды, а все думают, что это антисемитская клевета. Выворачивание карманов на Рош ѓа-Шана называется ташлих (буквально — «ввергать»), слово взято из Книги пророка Михи (7:19): «Ты ввергнешь [ташлих] в глубины моря все грехи их». Этот обряд и сейчас широко распространен, но он не подарил идишу ни одной поговорки. Зато от шлогн капорес пошло множество выражений, даже не связанных с Йом-Кипуром.
Капорес — множественное число от капоре. Слово пришло из лошн-койдеш, оно образовано от того же корня, что и Кипур в «Йом-Кипур», и означает «искупление», «отпущение грехов». Шлогн капорес — «бить петуха отпущения»; это единственное название данной церемонии. Птицу берут за ноги и трижды вращают вокруг головы, после чего режут. Раньше кур раздавали бедным — которые, ясное дело, не были рады такой щедрости: не очень-то приятно питаться грехами богатого ближнего своего. Теперь денежный эквивалент курицы отдают на благотворительные цели.
Почему именно куры? Потому что коровы слишком тяжелые. Спрашивать «а почему куры?» — все равно что «а почему евреи?». Кур хватают, мучают и казнят — ведь они дешевые и легкие; кроме того, ивритское гевер означает и «петух», и «мужчина». Око за око, зуб за зуб, мер за рубьо, а гевер за гевера: добрая половина иудаизма основана на каламбурах, а люди еще удивляются, почему евреи такие смешные.
Капоре ни с того ни с сего поднимают в воздух и начинают ей размахивать. Птица не понимает, в чем дело, она испугана. А что случается с птицами от страха?… Моя мать всю жизнь питала отвращение к курам и всему, что с ними связано, поскольку в детстве пострадала как раз от такой неприятности с капоре, — и, видимо, это был не единственный случай: теперь в религиозных газетах можно встретить объявления, предлагающие «живых капорес в памперсах». Я уверен, что в каких-нибудь религиозных общинах ведутся жаркие споры о том, какие подгузники надевать на кур — «Памперс» или «Хаггис». То, что традиция сохранилась и даже распространилась, — дело рук (точнее, макушек) хасидов: уже почти все религиозное еврейство давно заменило кур на благотворительные взносы, а хасиды продолжали шлогн; возможно, именно этим объясняется их загадочный обычай носить широкополые шляпы.
Человек, впервые попавший на шлогн капорес, зачастую кукт ви а ѓон ин бней-одем — «смотрит, как петух на молитву Бней Одом»[18], то есть совершенно растерянным взглядом. Он не может понять, что творится, поскольку слишком потрясен. И немудрено — вот если бы на вас надели подгузник, перевернули вниз головой, поднесли к молитвеннику, из которого кающийся зачитывает «Бней Одом», а потом начали крутить в воздухе? Когда-то эта поговорка была излюбленным выражением учителей в хедере — именно так они описывали отчаянные попытки ученика истолковать текст (причем обычно учитель говорил все в лицо ученику). О человеке, оцепеневшем от ужаса, так не скажут. Обычно поговорка означает, что человек слишком глуп, чтобы разобраться в происходящем, — даже если все ясно как божий день. «Представляете, я нажимаю кнопку звонка, а она стоит за стеклянной дверью и кукт ви а ѓон ин бней- одем» — ну не видит она связи между звуком из стены и гостем, который хочет войти.
Жертвенная птица — капоре-ѓон («петух отпущения») или капоре-ѓун («курица отпущения»), а вот название капоре- ѓиндл («курочка отпущения») употребляется только в переносном смысле. Оно означает «невинная жертва, которая расплачивается за чужие грехи»; капоре-ѓиндл часто переводится как «козел отпущения». Интересно, что хотя само понятие «козел отпущения» пришло из Библии, евреи заинтересовались этим образом только тогда, когда капорес и идиш уже глубоко укоренились в их быте: ни библейское се’ир л’азазел (дословно «козел для Азазеля»{43}), ни талмудическое се’ир ѓа- мишталеах (дословно «посланный козел») в идиш не попали — что тем более странно, если учесть, что по-французски «козел отпущения» — bouc émissaire, а это буквальный перевод талмудического названия. Делать человека козлом отпущения — очень в духе христиан: Иисус стал капоре-ѓиндл для человечества и всех его грехов. Видимо, евреи переняли выражение у соседей, но заменили Иисуса и библейского козла на петуха из уже существующего ритуала, в котором невинное создание тоже умирает за чужие грехи.
Идиш взял христианскую трактовку жертвоприношения, описанного в иудейской Библии… и переделал ее на другой манер, ни христианский, ни библейский, — не козел гибнет за народ, не Спаситель за человечество, а курица — за одного отдельно взятого человека… и все это не потому, что идиш хотел высмеять данную христианскую идею, а потому, что он сам подпал под влияние христиан. Люди нуждаются в чувстве защищенности, уверенности, а ритуал жертвоприношения вызывает это чувство. Перечисление библейских жертвоприношений входит в традиционную еврейскую молитву, но жертвы не могут быть принесены на деле, пока не придет Мессия и не отстроят Храм. Для христиан, леѓавдл, источником душевных сил и даже некой временной власти является идея жертвенности, связанная с Иисусом. Что касается евреев — они позаимствовали образ козла отпущения и переиначили его, просто для того, чтобы как-то примириться со своими горестями, изгнанием, с тем, что в глазах посторонних они — «живое доказательство истинности христианства»… и в то же время не чувствовать себя виноватыми во всем. Благодаря шлогн капорес они поняли, как это сделать.
Но страдалец-искупитель — лишь одна из ипостасей еврейской курицы. В идише есть выражение, тесно (хотя, может быть, и не явно) связанное с капоре-ѓиндл, — верн ди капоре. От этой фразы веет страстью и смертью. Говоря кому-то «вер мир ди капоре» («стань моим жертвенным петухом»), вы тем самым приказываете ему умереть. Чтобы человек стал вашим капоре, вам надо трижды прокрутить его в воздухе, а потом убить — желательно за вашу собственную провинность. А сказав «вер ди капоре фар мир» (фар — «для»), вы, как это ни дико звучит, приказываете собеседнику влюбиться в вас. Верн ди капоре фар кого-нибудь означает, что человек так одурел от любви, что готов позволить вам покрутить его над головой, а потом разрезать на кусочки и раздать бедным. Известная песня на стихи Айры Гершвина «Я без ума от тебя, малышка» на идише звучала бы как «Их вер ди капоре фар дир, кеценю». Я становлюсь жертвенным петухом ради тебя, котеночек.
Если «стать» заменить на «быть», то есть вместо «верн ли капоре фар» сказать «зайн ди капоре фар», фраза приобретет немного другой оттенок: нашего героя уже схватили, повертели и убили. Влюбленность переросла в безумную, всепоглощающую, самозабвенную любовь, которой не страшны преграды — как внешние, так и внутренние. Только идиш мог умудриться перенести действие «Ромео и Джульетты» в курятник.
Шлогн капорес мит (дословно — «бить жертвенного петуха с [кем-то]», а точнее — «обойтись с [кем-то] как с жертвенным петухом») означает либо «оскорбить», либо «выгнать». Связь этой поговорки с обрядом вполне ясна, так же как и в очень известном выражении тойгн аф капорес — «годиться на роль жертвенного петуха», то есть ни на что не годиться. С такой ерундой можно сделать только одно: трижды помахать ею в воздухе и выбросить. Тойгн аф капорес по смыслу близко к ѓелфн ви а тойтн банкес («как мертвому припарки», дословно — «помогать как покойнику банки»). Лекарство припоздало, пациент уже умер.
Та же ситуация, что и в тойгн аф капорес, только с обратной стороны, — дарфн аф капорес, дословно: «нуждаться [в чем-то] в качестве жертвенного петуха». «Аф капорес дарф их дос» — «мне это нужно, как собаке пятая нога». Синонимичное выражение «Их дарф дос ви а лох ин коп» — «мне это нужно как
