миф о «Византийской империи», миф — совершенно необоснованный историческими фактами и событиями, если противопоставлять её Римской империи.
И нет ничего удивительного в том, что до сих пор отсутствует единая точка зрения о том, с какого момента можно говорить не о Римской империи, а об её «детище» — Византийской империи. Некоторые отсчитывают летопись Византии со времени правления императора св. Константина Великого, другие — императора Аркадия. Третьи называют рождением Византии время св. Феодосия II Младшего, наконец, по четвёртой, но далеко не последней версии — св. Юстиниана I Великого. Но название привилось — оно действительно очень красиво и таинственно, — и сейчас, как слова синонимы, повсеместно употребляют два термина: «Римская империя» и «Византийская империя». Не отклоняясь от этой традиции, мы также будем использовать оба именования в качестве равнозначных, но — не более того.
Никаких объективных оснований противопоставлять Византию Римской империи, конечно, нет. Дело в том, что за основу этого «научного» разделения были взяты границы, установленные ещё в IV в. при императоре Диоклетиане, и различие этносов, доминировавших на Западе и на Востоке. Однако формальное разделение некогда монолитной Римской империи на Западную и Восточную части не следует воспринимать как распад государства на вотчины или наделы. Реформа императора Диоклетиана, разделившего верховную власть и провинции, касалась лишь вопроса оптимизации административного управления, не затрагивая при этом основу основ римской государственности — её имперскую идею.
Св. Константин Великий (306–337) также руководствовался исключительно административной необходимостью, даже не представляя, что его мероприятия могут быть квалифицированы как раздел Империи между различными правителями. Римское государство мыслилось древним сознанием только в единственном числе, никакой альтернативной Империи, кроме уже существующей Римской, быть в принципе не могло. Западные и восточные императоры (или соимператоры) активно участвовали в решении военных и религиозных проблем друг друга, вполне резонно полагая, что их акты касаются жизни всей Империи в целом.
Когда Аркадий (394–408) был объявлен властителем Востока, а Гонорий (395–423) — Запада, обе половины Римской империи при всей раздельности их существования не представляли собой самостоятельных государств, и законы по-прежнему издавались от имени обоих императоров. Это было единое государство, и только с большой натяжкой, переиначивая древние понятия на современные термины, можно говорить о западной и восточной частях Римской империи и их относительной автономии. Несколько позднее, уже в те времена, когда Италия практически была оккупирована варварами, папа Геласий обращается к императору Анастасию I с такими словами: «Я люблю, почитаю и принимаю тебя, как римского императора». И дальше, рассуждая на богословские темы, специально оговаривается, чтобы смягчить возможное недовольство царя: «Молю тебя, да не сочтёт Римский государь, что та истина, которую я сообщаю ему, нарушает его право»[22] .
Действительно, на протяжении веков Римское государство существенно менялось как по характеру своей внутренней жизни, так и внешне. Этнические латиняне — некогда титульная нация и родоначальники Вселенского государства первоначально доминировали в Италии. Однако за границами Апеннинского полуострова латиняне представляли значительное меньшинство по сравнению с коренным населением. С течением веков латинское начало было ещё более разбавлено германскими элементами, залившими своими волнами территорию Италии, Галлии, Испании, Британии.
Иная картина была на Востоке. Ещё издавна греки облюбовали для себя этот край, и вскоре на карте появилось множество греческих городов, где довлел греческий этнос и сохранялся традиционный для греков уклад жизни: Сизика, Никея, Магнезия, Пергам, Эфес, Смирна, Тарс, Атталия, Антиохия, Александрия. В эпоху Птолемеев и Селевкидов, всячески поощрявших греческую культуру, греческая цивилизация подчинила себе почти все сферы жизни городов и деревень многих областей Востока. По мере того, как их родина Древняя Эллада нищала и опустевала, многочисленные толпы греков направлялись на Восток, где был хлеб, масло, вино и безопасность. И если далеко не везде греки доминировали численно, то их влияние на иные цивилизации Востока и в целом на восточную культуру было безальтернативным. Даже в армии употреблялись воинские звания греков, и сама она была сформирована по греческому образцу[23].
Философский ум грека гораздо раньше Рима воспринял проповедь Христа, и христианских общин на Востоке было несравнимо больше, чем на Западе. Именно в Антиохии и Александрии образовались первые богословские школы, известные своими учителями веры, ораторами и проповедниками. Завоевание Востока римлянами мало изменило жизнь греческих полисов: римляне сохранили греческое муниципальное устройство и административную систему управления; они вообще не столько стремились романизировать греков, сколько эллинизировались сами. Вместе с тем, тщательно охраняя свою культуру, очень ревниво относясь к попыткам противопоставить греческой цивилизации римскую, куда менее содержательную и богатую, этнические эллины считали себя гражданами Римской империи и гордились этим статусом.
Уже в VII в. старинные латинские титулы или исчезают на Востоке или эллинизируются. Вместо них появляются новые названия — логофеты, эпархи, стратиги, друнгарии. Поскольку в армии преобладали азиатские и армянские элементы, греческий язык становится «армейским» языком, на котором отдаётся команда. И хотя Византийская империя до последнего дня продолжала называться «Римской империей», тем не менее там совершенно не понимали латыни, и слово «ромей»» означало «грек». Появляется простонародный греческий язык, ставший разговорным для большинства населения Империи[24]. По этой причине в последующем мы будем использовать в качестве синонимов именования «византийцы», «римляне», «ромеи» и «греки».
Позднейшее завоевание Запада германцами во времена Карла Великого также вовсе не означало автоматического отделения этих земель от Римской империи. В те времена речь шла только о том, кто является её законным правителем, и здесь были задействованы различные варианты. Карл неоднократно предпринимал попытки примерить на себя диадему византийских императоров (через сына, а потом — посредством своей женитьбе на императрице св. Ирине), но безуспешно. Затем, играя на иконоборчестве восточных императоров, не признавая их, как еретиков, законными царями Рима, он инсценировал собственную коронацию Римским папой. Конечно, его права не были признаны в Константинополе, где его считали пусть и выдающимся, но всё- таки узурпатором.
И лишь впоследствии, когда его преемники пришли к окончательному и безрадостному для себя выводу о том, что Константинополь никогда не признает легитимности их власти над Италией и остальным Западом, была создана в качестве альтернативы Константинополю Священная Римская империя германской нации. Не трудно догадаться, что византийцы её также не признали.
Надо сказать, что новая Западная империя существенно отличалась от римского аналога. Да, у германцев сохранились вселенские амбиции и желание подчинить своей власти весь мир. Но, важное уточнение: во-первых, даже на Западе им вскоре пришлось мириться с фактом появления многих других европейских христианских государств — результат распада державы Карла Великого при его детях. Во-вторых, хотя римское право и римские политические институты сыграли серьёзную роль в деле становления германской цивилизации, но та имела свои собственные индивидуальные черты, качественно отличавшиеся от раздавленной немцами римской культуры. Германцы оставались германцами и не принимали столь привычного на Востоке обращения «римляне». Наконец, в отличие от римлян, германцы начинали свою экспансию завоёванных земель полной стерилизацией местных политических, правовых и социальных институтов.
Некоторые сходные процессы, связанные с девальвацией имперской идеи, происходили и на Востоке. Со временем политическая и культурная роль греческого элемента там ещё более возрастает, и в XIV в. византийцы уже охотно говорят о своём греческом происхождении и культивируют эллинизм — термин, применявшийся ранее только по отношению к язычникам, которых противопоставляли христианам. Вместе с тем, как и ранее, византийцы с гордостью называли себя
