Да и вид берега не очень-то радовал. Ни одного дерева, ни клочка растительности. Повсюду, куда хватало взгляда, простирались лишь песчаные пространства.
По мере продвижения к югу берег опускался. Остров превращался в бесплодную равнину.
К трем с половиной часам достигли Петра-ди-Луми, где покачивалось несколько рыбачьих лодок. Подали сигнал бедствия, но никто не ответил. Петра-ди-Луми осталась позади.
Через два часа обогнули Восточную косу, и у пассажиров вспыхнула было надежда: корабль сильно приблизило к берегу водоворотом, до суши теперь самое большее метров пятьсот.
К несчастью, течение изменило направление так же внезапно, как и возникло, и «Симью», не приближаясь к берегу, стал следовать вдоль острова Сал. Очертания его вырисовывались теперь довольно четко.
На таком расстоянии можно было даже услышать крик человека. Но никто не жил в этой пустынной местности. Перед глазами расстилалась лишь степь, которую один английский путешественник назвал песчаной могилой. Ланды[133] простирались почти до горизонта, низкие, серые, мрачные. От прибоя их защищал скалистый пояс.
«Симью» с той же скоростью прошел залив за Восточной косой. Через час корабль обогнет косу и снова выйдет в открытое море.
Внезапно матрос, измеряющий глубину, закричал:
— Двадцать пять саженей! Песчаное дно!
Капитан на своем мостике вздрогнул от радости. Очевидно, в этом месте морское дно поднялось. Через минуту можно бросать якорь.
— Приготовить якорь, Флишип,— спокойно сказал Пип своему помощнику.
Корабль шел по течению еще четверть часа, зондирование показывало, что глубина все уменьшается.
— Десять саженей! Песчаное дно…— воскликнул матрос.
— Отдать якорь! — скомандовал капитан.
Якорная цепь с шумом вышла через клюз, и пароход остановился.
Он был совершенно неподвижен, не испытывал ни бортовой, ни килевой качки[134]. Ни одна складка не проходила по зеркальной поверхности моря, спокойного как озеро.
Однако туристам «Агентства Томпсон» грозила другая опасность. В трюм, наполовину уже затопленный, продолжала прибывать вода, и скоро палуба опустится на уровень океана.
Нужно скорее высаживаться на берег.
Благодаря работе насосов пароход мог держаться на поверхности еще несколько часов. Времени для высадки достаточно.
Поэтому высаживались по порядку, без спешки и паники. Взяли все, что находилось в каютах. Не забыли ничего, даже самые мелкие предметы. Перед тем как спасать людей, могли позволить себе роскошь спасти и вещи.
К семи с половиной часам все пассажиры, живые и невредимые, были перевезены на берег. Растянувшиеся цепочкой перед сваленными в кучу вещами, слегка оглушенные всем пережитым, они словно оцепенели.
Капитан Пип вместе с Артимоном покинул свой пост последним, как это предписывалось морским законом. Оставшись без корабля, капитан и его команда становились такими же пассажирами, как и все остальные.
Капитан, казалось, спокойно смотрел на тонущий корабль, но поверхностный наблюдатель мог бы легко ошибиться на этот счет. Потому что никогда еще капитан не косил так сильно и никогда его нос не испытывал таких мук, как в эти четверть часа.
Когда насосы прекратили работу, корабль стал погружаться быстрее. За полчаса вода дошла до иллюминаторов и продолжала подниматься выше… выше…
Ровно в восемь часов двадцать минут солнце на западе закатилось, и «Симью» одновременно с ним скрылся под водой. Он тихо погрузился в море, и волны мягко сомкнулись над ним. Еще мгновение назад корабль был виден, и вдруг его не стало. Вот и все.
Туристы неподвижно следили за происходящим. Они словно лишились и разума, и дара речи. Отправиться в веселое путешествие по Канарским островам и очутиться на пустынном песчаном берегу одного из островов Зеленого Мыса — удовольствие маленькое. Если бы они пережили шторм, если бы корабль напоролся на рифы — тогда другое дело. Но нет, ничего подобного не произошло. Погода и природа были к ним благосклонны: лазурное небо, легкий бриз, ласковое море. Стояла самая прекрасная погода, какую только можно себе пожелать.
Тем не менее они потерпели крушение.
Случалось ли кому-либо слышать о подобном?
Можно ли вообразить себе большую нелепость?
Туристы как оглушенные бессмысленно стояли у моря и чувствовали, и не без основания, что находятся в дурацком положении.
Глава IX
ТОМПСОН СТАНОВИТСЯ АДМИРАЛОМ НЕОБЫЧНОЙ ФЛОТИЛИИ
Ночь бывшие пассажиры «Симью» провели не так уж плохо. Оказалось, что и на мягком песке, без кроватей, можно выспаться.
Но с первыми лучами солнца проснулись даже самые флегматичные. Поднялись, торопясь узнать, чего им опасаться и на что надеяться.
Правда открылась с первого взгляда: со всех сторон людей окружала пустыня, при виде которой сжималось сердце.
Перед ними — море без единого паруса. Над водой виднеется верхушка мачты «Симью», безжизненный остов корабля завяз в донном иле, под двадцатиметровым слоем воды.
Туристы высадились в том месте, где суша, сужаясь, превращалась в узкую песчаную косу. С трех сторон ее омывало море. Эта совершенно бесплодная песчаная полоса, шириной не больше мили, была усеяна ракушками.
На какую помощь можно рассчитывать в таком месте? Каждый тревожно задавался этим вопросом — и не находил ответа.
К счастью, капитан Пип думал за всех.
Как только он увидел, что пассажиры встали, он собрал их и кратко доложил положение.
Доклад его сводился к следующему.
В результате последних событий, о чем не приходится слишком распространяться, пассажиры оказались на юго-восточном побережье острова Сол, на самой оконечности Мыса Кораблекрушения. Долго оставаться здесь невозможно, нужно поскорее придумать, как отсюда выбраться.
Капитан уже принял необходимые меры. Час назад он отправил Моргана в сопровождении боцмана к маяку на Южном Мысе, недалеко от места крушения. Там посланцы наведут справки о местности и позаботятся о провизии. Надо дождаться их возвращения.
Сообщение капитана напомнило присутствующим, что они давно не ели. Совсем об этом забыли из- за того, что им пришлось пережить. Оказалось достаточно одного слова, чтобы разбудить голод, уже третьи сутки не утоленный.
Однако следовало запастись терпением. Туристы вышагивали взад-вперед по берегу, а время текло невыносимо медленно. К счастью, погода оставалась хорошей. Дул свежий ветерок, небо было чистым.
