местопребывании которого была осведомлена.
В Масатлане Лен Баркер нашел пристанище под чужим именем, и калифорнийская полиция была не в силах его обнаружить. Впрочем, в этом городе он прожил лишь месяц с небольшим. Три тысячи пиастров[256] — вот все, что осталось у него от стольких растраченных сумм, и в частности от личных средств миссис Бреникен. Вновь заняться делами в Соединенных Штатах было уже невозможно, и Лен Баркер решил покинуть Америку. Австралия показалась ему подходящим местом для того, чтобы, не особенно разбираясь в средствах, попытать счастья, прежде чем останешься с последним долларом в кармане.
Джейн, как и прежде, не имела сил противиться ему, а помочь несчастной было некому,— миссис Бреникен лишилась рассудка, что до капитана Джона, то относительно его судьбы сомнений уже не возникало: «Франклин» затонул и Джон никогда не вернется в Сан-Диего. Отныне ничто не могло избавить бедную женщину от уготованной ей Леном Баркером горькой участи. При таких обстоятельствах Джейн была увезена на Австралийский континент.
Баркеры сошли на берег в Сиднее. В этом городе Лен употребил последние средства на то, чтобы окунуться в деловой поток, и вновь принялся обманывать, даже с еще большей ловкостью, нежели в Сан- Диего. Очень скоро он пустился в рискованные махинации, единственным результатом которых явилась потеря того немногого, что ему удалось заработать вначале.
Через полтора года после приезда в Австралию Лен Баркер был вынужден оставить Сидней. Стесненность в средствах, граничащая с нищетой, заставила его искать удачи в других краях. Но фортуна не улыбнулась мошеннику и в Брисбене, откуда он тоже вскоре бежал, чтобы искать пристанища в отдаленных областях Квинсленда.
Джейн следовала за ним. Покорная жертва, она вынуждена была работать, чтобы как-то удовлетворять потребности семьи. Мулатка, злой гений Лена Баркера, помыкала ею, обращалась с ней грубо, и сколько уж раз у бедной женщины возникала мысль бежать, разорвать семейные узы, положить конец горестям и унижениям!… Но характер ее был слишком слаб и нерешителен для такого шага. Она походила на забитую хозяином собаку, которая все же не смеет покинуть его дом!
Настало время, и Лен Баркер узнал из газет о предпринимаемых попытках найти уцелевших моряков с «Франклина». Известия о двух плаваниях «Долли-Хоуп», осуществленных стараниями миссис Бреникен, позволили ему сделать вывод, что ситуация в корне переменилась. Во-первых, к его свояченице после четырехлетнего пребывания в лечебнице доктора Брамли вернулся рассудок, а во-вторых, за это время ее дядя Эдвард Стартер скончался.
Отныне между богатством и Джейн, единственной наследницей своей кузины, стояла всего лишь потерявшая ребенка и супруга женщина — словом, несчастная родственница, здоровье которой пошатнулось вследствие пережитых ею несчастий. Так говорил себе Лен Баркер. Но что он мог предпринять? Возобновить лично отношения с миссис Бреникен было невозможно. Через Джейн обратиться к ней за помощью? Но Лен не хотел этого делать, опасаясь угрозы преследования и выдачи Соединенным Штатам. И все же каким образом, в случае Доллиной смерти, не дать богатству проскользнуть мимо рук Джейн, а значит, и мимо его рук?
Не следует забывать, что около семи лет прошло с того дня, как «Долли-Хоуп» вернулся из второго плавания, и до того момента, когда появление Гарри Фелтона вновь заставило всех говорить о гибели «Франклина».
В этот отрезок времени Лен Баркер вел жизнь еще более презренную, чем когда-либо прежде. Если раньше он без зазрения совести совершал бесчестные поступки, то теперь просто скатился на уголовный путь. У него даже не было постоянного жилища, и Джейн была вынуждена приспосабливаться к условиям кочевой жизни.
Мулатка Но умерла, однако смерть этой женщины, оказавшей столь пагубное влияние на Лена Баркера, не принесла миссис Баркер облегчения: она ведь была женой преступника, вынуждавшего ее странствовать вместе с ним по обширным областям, где многие преступления остаются безнаказанными.
После закрытия золотоносных приисков в провинции Виктория тысячи золотодобытчиков остались без работы; край оказался наводнен людьми, которые, живя среди золотых россыпей в кругу подобных себе темных личностей, не привыкли уважать законы. Очень скоро они превратились в деклассированные элементы, в людей подозрительных и опасных, именуемых в Южной Австралии «лэррикинс»[257]. Когда городские власти устраивали на них облавы, они устремлялись в сельскую местность, становившуюся ареной их уголовных деяний.
С такими-то компаньонами и имел дело Лен Баркер, когда дурная слава лишила его возможности жить в городах. Постепенно он уходил во все более удаленные и менее контролируемые полицией районы, где связывался с кочующими бандами преступников; среди их были и свирепые бушрейнджеры, появившиеся в Австралии в первые годы колонизации и существующие по сей день.
Вот на какой ступени социальной лестницы оказался Лен Баркер! В каких только вылазках он не участвовал за последние годы: грабил фермы, разбойничал на больших дорогах — словом, был соучастником преступлений, с которыми власти не в силах были совладать и о которых поведать мог только он сам.
Джейн почти всегда оставалась в каком-нибудь поселке и ничего не знала о гнусных проделках своего мужа, думается не только грабившего, но и убивавшего… Она не испытывала ни малейшего уважения к этому человеку и все же никогда не смогла бы предать его!
Прошло двенадцать лет, когда нежданное появление Гарри Фелтона вновь взбудоражило общество. Крупные австралийские газеты и многочисленные мелкие газетенки распространили новость. Лен Баркер узнал о ней из номера «Сидней морнинг геральд», находясь в небольшом поселке в Квинсленде, где он укрылся после дела с ограблением и поджогом, обернувшегося благодаря вмешательству полиции явно не в пользу бушрейнджеров.
Одновременно с фактами, касающимися Гарри Фелтона, Лен Баркер узнал и о том, что миссис Бреникен, покинув Сан-Диего, направилась в Сидней, чтобы встретиться с помощником капитана «Франклина». Вскоре прошел слух, что Гарри Фелтон, после того как смог дать некоторые сведения о капитане Джоне, скончался. Недели через две Лену Баркеру сообщили, что миссис Бреникен прибыла в Аделаиду с целью организовать и самой принять участие в экспедиции, маршрут которой проляжет через центральные и северо-западные пустыни Австралии.
Первым желанием Джейн, когда она узнала о приезде кузины на континент, было желание спастись, найти убежище подле нее. Но, запуганная угрозами мужа, догадавшегося о ее чувствах, она не смогла осуществить свое намерение.
И тут-то презренный человек решил без промедления воспользоваться ситуацией. Час пробил. Встретить миссис Бреникен в пути и, пустив в ход изощренное лицемерие, добиться согласия на то, чтобы сопровождать ее в пустынные районы Австралии,— в сущности, не было ничего проще и ничего, более отвечающего его цели. В действительности маловероятно, что капитана Джона, даже если он еще жив, можно будет отыскать у аборигенов-кочевников, зато Долли может погибнуть во время этого опасного путешествия. И тогда все ее состояние перейдет к Джейн… Кто знает?… Выгодные случаи подворачиваются тому, у кого хватает ума подготовить для них почву…
Разумеется, Лен Баркер не стал посвящать Джейн в свои планы относительно того, чтобы возобновить отношения с миссис Бреникен. Он расстался с бушрейнджерами, предупредив, что, если в будущем ему понадобится их помощь, он прибегнет к их услугам. Покинув Квинсленд вместе с Джейн, он направился к расположенной всего лишь в сотне миль станции Леди-Шарлотт, которую караван, следуя в Алис-Спрингс, никак не мог миновать. Вот почему Лен Баркер уже три недели находился в Уолдек-Хилл, где выполнял обязанности смотрителя работ: он поджидал Долли, твердо решив не останавливаться ни перед чем, чтобы завладеть ее богатством.
Джейн, прибыв на станцию Леди-Шарлотт, как всегда, ничего не подозревала. Когда она внезапно увидела миссис Бреникен, на нее нахлынуло сильное волнение и, устремившись к ней, она поддалась непреодолимому безотчетному порыву. Такая встреча, кстати, в полной мере соответствовала замыслам Лена Баркера, и он не думал чинить этому препятствия.
В ту пору Баркеру исполнилось сорок пять лет. Немного постаревший, но оставшийся стройным и
