– Ой, господи, какие же мы, бабы, дуры.
– А мужики – козлы! – засмеялась я.
– А что, судя по тому, что в этом мире творится, так оно и есть… Видно, что дуры и козлы старались! – уже заливалась хохотом Марта. – Ну что, Машка, жить стало легче, жить стало веселее?
– Еще бы!
– Тогда двинем на выставку кошек!
Выставка кошек оказалась не слишком большой, но глаза все равно разбегались.
– Машка, посмотри, вон тот, серенький, умереть не встать! – стонала Марта. – А вон тот, рыжий! Красота какая!
Мне, конечно, нравились и персы, и бирманские кошки, но вдруг я увидела существо, поразившее меня в самое сердце. Гладкая полосато-пятнистая шкурка, круглая головка со странной формы ушами и большими тревожными глазами.
– Смотри… – дернула я за рукав Марту.
– Да что особенного, обычная дворовая кошка, – фыркнула та.
– Понимала бы ты что-нибудь, вон какие у нее уши!
Хозяйка так полюбившейся мне кошки расплылась в улыбке.
– Как приятно, когда люди разбираются, – сказала она по-русски. – Хотите купить?
– Да нет, спасибо, – испугалась я. – А как эта порода называется?
– Шотландская вислоухая, – с гордостью ответила женщина.
– А у нее уши вовсе не вислые! – вмешалась Марта. – Но она и вправду красивая… И независимая какая-то.
– Пошли отсюда, – шепнула я Марте, – я так хочу эту вислоушку! Но нельзя, у меня Геша Глюк!
И мы позорно сбежали.
– Куда теперь? За подарками?
– Да.
– А какие идеи?
– Сама не знаю…
– Ну что, будем шататься из магазина в магазин или сразу махнем в Каубамаю?
Каубамая – это большой универсальный магазин в центре Таллина.
– Нет, в Каубамаю не хочу…
– Ладно, тогда прошвырнемся по Пикк, по Виру, на Ратушной площади покрутимся…
– Нет, это опасно.
– В этот час? Брось! Наверняка они на выставке околачиваются в первой половине дня. Давай пройдемся, вспомним молодость.
– Пустые прилавки, что ли? – засмеялась я. – Такое разве забудешь? Хотя, судя по всему, многие уже забыли и очереди, и пустые полки. А я вот отлично помню, как лет в семнадцать чуть ли не целый день простояла за теплыми сапогами.
– Купила? – с улыбкой поинтересовалась Марта.
– Купила, только на номер больше, чем нужно.
– Больше – не страшно, вот на номер меньше – это хуже! Я на твою первую свадьбу надела туфли на номер меньше, думала, помру к чертям или в обморок упаду. Но не могла же я ударить лицом в грязь и появиться на свадьбе в старых туфлях. Сейчас бы я на все наплевала, но в восемнадцать лет…
– Да, ну и дуры мы были.
– Не говори…
– Мы и сейчас дуры, только в другом…
– Ладно, хватит тебе казниться, все хорошо, запомни!
– Запомнила, на всю оставшуюся жизнь!
– Машка, вот сюда мы должны зайти, здесь бывает классная обувь и не очень дорого! Смотри, какие туфельки, мечта, и всего тысяча двести крон.
– Это сколько на доллары?
– Около стольника. Зайдем?
– Можно.
Туфли были красивые, модные, но удивительно неудобные.
– Ну что? – спросила Марта.
– Нет, не моя колодка… и вообще, ну их… туфли я и в Москве куплю.
Мы вышли, из магазина, и тут кто-то окликнул Марту.
– Маш, постой минутку, я два слова скажу этому типу и пойдем дальше, Я осталась стоять у обувного магазина. Но в соседней витрине обнаружила дивной красоты вязаные вещи и шагнула к ней.
– Маша? – вдруг раздался у меня над ухом знакомый голос.
Я обернулась и помертвела Передо мной стоял Макс. Лицо его просияло радостью, но лишь на долю секунды и мгновенно приняло сердитое, обиженное выражение.
– Что это значит? Ты зачем приехала? – напустился он на меня. – Следишь за мной? Не ожидал!
– Макс! Я…
– Не надо оправдываться! Ты… ты такая же, как все бабы, а я думал…
– Что тут происходит? – подлетела ко мне Марта, мигом сообразившая, что к чему… – В чем дело? – обратилась она к Максу.
– А, вы, вероятно, и есть та самая таллинская подружка? Ну что, много выяснили?
– Идем, Маша, он пьян!
– Я не пьян, но уж теперь напьюсь с полным правом!
– Макс! – окликнул его женский голос. – Ты встретил знакомых?
– Да нет, Лидочка, это недоразумение, дамы обознались! – Он взял Лидочку под руку и повел прочь.
А ведь он и в самом деле пьян, сообразила я. Но легче мне от этого не стало.
– Черт, Машка, как не повезло, – дрожащим от сочувствия голосом проговорила Марта.
– Все, Марта, это конец…
– Да какой там конец! Эта его баба просто выдра рядом с тобой! Прибежит он к тебе, никуда не денется. А и не прибежит, беда не велика, тоже мне Мэл Гибсон. Хам! Обычный хам. И козел!
– Ты не понимаешь. Марта, кончилась полоса везения…
В самолете я все время прислушивалась к шуму моторов. Мне казалось, что раз полоса везения кончилась, то самолет запросто может потерпеть катастрофу.
Правда, откуда-то из глубины моего в общем-то жизнерадостного подсознания выползла спасительная мыслишка: это у меня полоса везения кончилась, но при чем тут другие пассажиры? И экипаж? Вероятно, катастрофы происходят в тех случаях, когда количество пассажиров, находящихся в полосе невезения, во много раз превосходит количество везунчиков. Или даже просто на борту собираются одни только невезучие.
Всеми этими не слишком глубокими и умными мыслями я отвлекала себя от одной главной: я потеряла Макса! И как я теперь смогу жить? Вот если бы я погибла в авиакатастрофе, он до конца жизни терзался бы муками совести Но мне-то что от этого? Неинтересно.
И вообще без него мне неинтересно все.. Лидочка, дамы обознались! Лидочка! Поганая рожа! Поджала губки и пошла! Да, она пошла с ним, а я осталась стоять, как последняя дура!
Добравшись до дому, я открыла свою совсем пустую квартиру, там сейчас не было даже Геши Глюка, и сразу, услыхала телефон. Только бы это был Макс! – взмолилась я. Однако звонила Танька.
– Привет! Наконец-то ты вернулась! – радостно воскликнула она. – Ну как съездила?
Татьяна не знала об истинной цели моей поездки и считала, что я еду просто немножко проветриться.
– Да нормально. Тебе привет от Марты.
– Машка, какие у тебя сейчас планы?
– А что?
– Да Федор улетел на три дня в Шеннон, и я свободна как птица. Хочешь, закатимся куда-нибудь?
