После рассказа Веры Двинятин некоторое время помолчал, потом сказал:
— Я не читал этого рассказа. Вообще Бунина не читал. Но история мне нравится. У нас с тобой тоже что-то вроде солнечного удара?
— Да. Я потому и вспомнила эту новеллу.
— Знаешь, какая разница между мной и тем поручиком?
— Не хочу гадать.
— И все-таки?
— Ты живешь в другое время.
— Нет.
— Ты не военный.
— Нет.
— Последняя попытка. Ты красивее, чем он.
— Нет. Я просто никуда тебя не отпущу.
Ну вот, опять… Пай в знак протеста немного поскулил, затем утащил под диван еще немного одежды. Пусть знают, как о нем забывать на целый день.
Через некоторое время о нем все-таки вспомнили, потрепали за ушки и расцеловали, пожурили за одежду, но вывели погулять и накормили. Пай поел из своей мисочки, потом пришел на кухню и потребовал подачки со стола, твердо зная, что уж сегодня-то ему не откажут. Ему не отказали.
Вера и Андрей никак не могли насытиться.
— Я тебе нравлюсь? — спросил Андрей.
— А что, есть сомнения?
— Нет. Но у меня столько недостатков…
— Вовремя вспомнил! Уже поздно о них говорить. Впро-чем, давай.
— Скажем, я постоянно мучаюсь, хороший ли я профессионал. То мне кажется, что у меня мало опыта. Или я не знаю животных и лечить их не умею, а если что и получается, то наверняка это случайность.
— Милый мой!.. Еш, е картошечки, пожалуйста… Спасибо. Это у тебя не недостатки, а комплексы.
— А есть разница?
— Конечно. Этот комплекс знаком практически всем нормальным людям. Только полные идиоты или инфантильные особы не задумываются о своем соответствии избранной профессии. Даже гении, такие как Моцарт или Пушкин, порой испытывали сомнения и страх — а выйдет ли на этот раз, не покинет ли вдохновение? Что уж говорить о людях обычных занятий!
— И у тебя есть этот комплекс?
— Есть. И еще много.
— Ну, успокоила… А салатику положить?
— Давай. Помидорчиков побольше… Еще какие жалобы, больной? Нет-нет, я серьезно.
— Еще все время думаю о своих мохнатых и пушистых, а также гладкошерстных пациентах. И хоть коллегам, заменяющим меня в клинике, я полностью доверяю, все же… А справятся ли без меня? Такие мысли мешают отдыхать.
— А, это перфекционизм. Проще говоря, комплекс гипертрофированной ответственности. Тоже присущ профессионалам. Глупенький! Ты сам не понимаешь, какой ты нормальный мужчина. Между прочим, мне ужасно понравилось, как ты дрался там, во дворике с часовней. Я такого еще не видела.
— И чего интересного ты находишь в драке?
— Не кокетничай, Андрюшечка. Это была не банальная драка, а искусство боя. У меня же есть глаза, хоть я, как женщина, и не разбираюсь в айкидо. Вот скажи, почему ты тогда не смотрел ни на кого из противников? У тебя взгляд ушел будто внутрь. Так разве можно?
— Даже нужно. Ты права, это своего рода искусство. Айкидо — одна из японских систем «до», что означает «путь». Это искусство самозащиты. Им овладевают не в какой-то срок, а в течение всей жизни совершенствуются, стараясь координировать физические и духовные силы. Там много от дзэн-буддизма… Тебе интересно?
— Очень, продолжай.
— Что касается взгляда, о котором ты спросила. Допустим, тебя окружило несколько противников. Если сосредоточить внимание на одном, то не заметишь, что будут делать другие, так?
— Да, но можно смотреть на всех по очереди.
— Тогда твое внимание будет «прыгать» от одного к другому и чьи-то опасные действия ты все равно пропустишь. Чтобы выйти из трудной ситуации, чтобы защититься и победить, нужно удерживать в круге своего внимания всех сразу, нужно видеть, что делает каждый из них одновременно.
— Но тогда нужно превратиться в птицу и наблюдать за ними сверху, — сказала Вера. Она, конечно, понимала,
о чем рассказывает ее любимый мужчина, но специально подыгрывала.
— Можно и в птицу. Получше делать, как рекомендуют наставники айкидо. Это методика «сэйка тандэн», обучение концентрировать внимание на нижней части своего живота. Между прочим, японцы считают, что душа находится в животе.
— Боже, а я-то думаю, что же у меня так хорошо на душе стало! Это потому, что я свой живот наполнила вкусной едой… Ладно-ладно, не буду шутить, рассказывай дальше.
— Ты как психотерапевт прекрасно поймешь такую вещь: если упорно тренироваться в отработке специальных движений, сопровождать каждое физическое действие воображаемым (например «моя рука — это пожарный шланг, моя мысль — это вода»), то по закону условного рефлекса создается связь между мыслью и движением. И в нужный момент эта связь будет срабатывать на подсознательном уровне, когда ты на миг даже опережаешь движения противника. Вот какая поза должна быть у человека согласно методике «сэйка тандэн»: плечи расслаблены, руки опущены вниз, ноги чуть согнуты, ты прочно стоишь на ногах и готов к мгновенной, инстинктивно-точной реакции на любое угрожающее движение противников. Ты видишь их как бы всех сразу краями глаз, для этого твое внимание сосредоточено на нижней части живота, примерно в пяти сантиметрах ниже пупка…
— Ой, — не выдержала Вера, — я тоже хочу сосредоточить свое внимание на нижней части твоего живота!
— Ах так?! — Двинятин состроил «страшную» физиономию. — Тогда в постель!
Они принялись целоваться. Вера ласково объяснила, что в постель еще рано после такого плотного ужина.
— Тогда продолжай диагностировать мои комплексы, — вздохнув, попросил Андрей.
— С этим у тебя все в порядке, — охотно продолжила Вера. — У тебя же нет таких замечательных сдвигов, как «комплекс неудачника», «комплекс Наполеона». А то бы ты воображал себя вечным страдальцем или непременно, в любых ситуациях хотел бы побеждать и выглядел полным идиотом. Комплексы есть у всех, даже у президентов, успокойся. Вот у меня действительно есть недостатки.
— Не смеши мои тапочки, — сказал Андрей нежно. — Ты идеал.
— Ха! — сказала Вера. — Ну вот: я не люблю технику. Кроме бабушкиной швейной машинки, старенького «Зингера», я не в состоянии управлять ни одним техническим предметом в доме. Видимо, техника понимает, что ее не любят, и отвечает мне взаимностью.
— Ты хочешь сказать, что между доктором Лученко и техникой идет тихая война?
— Ага. Причем я всегда оказываюсь побежденной стороной.
