Хорошо?
Вера протянула ему список, и Андрей отправился за покупками. Женщины присели в холодке, подошедшему официанту заказали мороженое.
Светлана Павловна посмотрела на Веру каким-то странным взглядом, в нем сплавились воедино любопытство и неприязнь.
— Прям не знаю, с чего начать, — неторопливо произнесла она. Но тут же продолжила, видимо, все- таки знала с чего начать. — Вера! Сколько вам лет? Вы ведь замужем?
У Веры было странное ощущение дежавю, как будто этот разговор уже происходил когда-то. Словно нынешняя встреча у рынка, и вот это кафе, и мороженое, и то, о чем будет говорить Галина мать, — все это она уже видела и слышала.
— Замужем. А почему вас это интересует?
— А лет вам сколько? — с упорством повторила свой вопрос Светлана Павловна.
— Мне тридцать шесть лет, что дальше? — Доктор Лученко смотрела на свою собеседницу как на пациентку, диагноз которой пока не ясен.
— А то, что вы на пять лет старше Андрея. — Это было произнесено очень многозначительно.
— Если уж мы с вами занялись математикой, то не на пять, а на три. Андрею тридцать три года. А это имеет какое-то значение для вас?
— Представьте себе, имет! И очень большое для всей нашей семьи. Это не только мое мнение. Ваня, Галочка и Кадмий, вся наша семья считат, что курортная интрижка недостойна вас, Вера Алексеевна!
Вере стало смешно. Особенно от того, что охочий до женщин Ваня, сидевший сейчас в кутузке по подозрению в убийстве своей любовницы, тоже «считат». А уж Кадмию и вовсе своих забот сейчас хватает. Светлана Павловна очень смело присвоила себе право вещать от имени семьи.
— У вас есть муж, он же будет страдать! Вы же врач, вы исцелять должны, а вы… Почему вы позволяете себе аморальное поведение?!
Она что-то еще продолжала говорить, а Вера перестала слушать и вспомнила: ну конечно, этот монолог так похож на сцену из кинофильма «Служебный роман». Профкомовская дама. Причем чуть ли не такими же словами… Вере от всех этих мыслей стало как-то даже весело. Она перестала ощущать себя словно в липкой паутине, как было еще минуту назад. И сказала, поднимаясь из-за стола;
— Я думаю, наши с Андреем отношения вас никак не касаются.
— Но, я как старшая по возрасту, я в матери вам гожусь…
— Не годитесь! Вы мне не годитесь ни в отцы, ни в матери. Все. Шли бы вы… В бухгалтерию.
— Почему в бухгалтерию? — оторопело спросила Светлана Павловна удаляющуюся Верину спину.
Из ворот рынка показался Двинятин, нагруженный большим количеством пакетов. Он увидел Веру и заулыбался.
— Ну что, посекретничали?
— Да.
— А о чем, можно узнать?
— Любопытство погубило кошку.
— Но я ведь не кошка, я скорее кот. Мартовский.
— Это точно. Между прочим, мы пообещали проведать Кадмия.
— А как же Иван? — перестал улыбаться Андрей. — Нужно что-то предпринять, наверное, пойти в милицию…
— Не придется. Доблестная милиция сама справится.
— Хм… Веруня! Что-то случилось? Ты какая-то не такая.
— Да нет, все в порядке. Слушай, ты же все купил! Какой хозяйственный!
— А то! — обрадовался похвале Андрей. — У меня еще столько всяких достоинств!
— И ты скрываешь их от меня?! — возмутилась Вера.
— Ну, в общем, не все, — потупился Андрей.
Так они веселились, вопреки тревоге и не очень приятным воспоминаниям о вчерашнем дне.
Дома Андрей и Вера разгрузили пакеты от даров юга и отправились встречать путешественников. Еще издали они увидели группу с рюкзаками, ребята прощались у автобуса. Подошли поближе… Ольга и Кирилл бросились к ним с радостными воплями. Нацеловавшись и наобни-мавшись вволю, отправились домой.
Оля весело щебетала:
— Ой, мамулечка, ты не представляешь себе! Мы так чудно провели эти дни на Тарханкуте!
— Представляете! — Кирилла тоже переполняли впечатления, — Голая степь, метров сорок-тридцать над морем, а внизу — обрыв! Внизу вода такая чистая, такая синяя, аж дно видно!
— И мы плавали в подводные гроты, меня ребята научили плавать с маской и трубкой. Мамуля! Я уже сама могу под водой плавать, это оказалось совсем не страшно. А там красота такая, просто крышу сносит! Хочется там остаться жить.
— Это называется «дайвинг». — Загорелое лицо Кирилла излучало восторг. — Помните старый фильм «Ихтиандр»? Так вот там море, словно в этом фильме.
— Фильм назывался «Человек-амфибия», — уточнил Андрей.
— Точно. Ему еще легкие жабрами заменили. Мы с Олюней плавали как ихтиандры…
Пришли домой, и молодая пара со счастливым стоном рухнула в кресла. Но Оля тут же вскочила, и ее смуглая мордашка стала мелькать между кухней и холодильником, стоявшим в прихожей.
— Ух ты! Какая дыня! А пахнет, с ума сойти.
— Я тоже хочу дыню! — вышел из комнаты Кирилл.
— Персики! Кирюша, ты только посмотри, какие персики! Они же размером с голову младенца!
— Я тоже хочу персики! — заявил Кирилл.
— Вас что, в походе совсем не кормили? — тревожно спросила Вера, глядя, как зять делится персиком с женой и уплетает свою половину.
— Мам-Вер, мы кормились, сами понимаете, всякими кашами и тушенкой. А из фруктов только яблоки купили в Оленевке.
— Ну, как там овцы? — ветеринарским голосом спросил Андрей. — Может, мне тоже поехать туда, поработать с ними?
Ольга хитренько посмотрела на Двинятина.
— А что? На всем готовом. Мясо — молодая баранина. Хочешь — шашлык жарь, хочешь — на вертеле запекай, как в средние века. Рядом море, значит — рыба. Чем не жизнь? Мама, давайте все вместе бросим наш пыльный асфальтовый город и поселимся в Крыму, на берегу моря! Кругом красота неописуяемая! Чистый воздух, чистая вода и бараны. Много баранов!
— Баранов везде много, не только в степях Тарханку-та, — вставил свои пять копеек Кирилл.
— Иди ко мне, красота ты моя «неописуяемая»! Соскучилась я по тебе! — Вера притянула дочь к себе и нежно потерлась о ее смуглую щеку носом.
— А-бал-деть. А по мне, что ли, никто не соскучился? — Кирилл скроил кислую рожицу.
— И по тебе тоже. Ты ж любимый у тещи зять, как же без тебя? — по-матерински потрепав парнишку за вихры, Вера обняла их обоих, счастливо улыбаясь.
На это всеобщее обнимание примчался Пай, решивший, что лучшее место для собаки — быть внутри поцелуев.
— Эх, жаль, нет видеокамеры, заснять воссоединение семьи. Вы так классно смотритесь, — заметил Двинятин, чувствуя некоторую ревность. Вера теперь уже принадлежала не только ему. — Прямо чемпионы мира по обниманию… Ладно, у нас есть еще дело сегодня. Нужно поехать проведать Кадмия Ивановича.
— Им не нужно ехать, — сказала Вера. — Пусть отдохнут с дороги, они ведь все-таки устали после похода. А мы съездим.
— Мам! Ты сама забота! Я как раз мечтала о душе. Никуда ехать не хочется. Кстати, а когда мы отчаливаем домой? А то в этом походе я совсем потеряла счет дням.
— Вообще-то, — сказал Кирилл, — если мне не изменяет мой склероз, мы планировали уезжать через четыре дня. Еще куча времени на юге!
