улыбкой проговорил Ромео. – Я прав, Юлия?
– Безусловно.
Танец кончился, и танцевавшая пара тоже подошла к нам. Наряд девушки состоял из двух длинных кусков ткани, связанных узлами на плечах и в поясе, перехваченном стальной цепочкой; впереди было красное полотнище, а сзади – коричневое. Цвета планетного знамени. Красиво, скромно и патриотично.
– И все-таки я считаю экологистов жестокими, – не сдавалась Клаудиа.
– Ты просто ревнуешь меня к Юлии, детка, – сказал Ромео и поцеловал ее обнаженное плечо. Слава Мессу, что не мое, но я все равно поежилась.
– Экологисты не жестоки – это наш мир жесток, – сказал танцевавший с «патриоткой» молодой человек.
Остальные гости тоже подошли к нам и, придвинув легкие стулья, расселись вокруг нашего дивана. Я почувствовала общее внимание к моей скромной особе, и оно делало меня неуверенной: я боялась допустить какую-нибудь оплошность.
– Скажите, Юлия, а это правда, что женщины-экологисты носят оружие и владеют им не хуже мужчин? – спросил молодой человек с рыжей гривой волос.
– Некоторые носят и владеют.
– И вы тоже?
– Случается.
– И вам приходилось стрелять и убивать?
– Конечно. Что же еще прикажете делать с мутантами? Зоопарки для них строить?
Все как-то странно замолчали. Внезапно наступившую тишину нарушил толстячок, куривший сигару. Он ободряюще мне улыбнулся и сказал:
– Все экологисты немного циники, служба у них такая. Но мы должны быть благодарны Юлии и ее соратникам – они защищают нас, наше благополучие и наш образ жизни.
Я поблагодарила его улыбкой.
Тут впервые заговорила высокая белокурая красавица в платье очень похожем на мое золотое, только из серебряной ткани.
– И все-таки вы, экологисты, жестокий народ. Я понимаю, что очищать планету от асов необходимо, но зачем же называть их мутантами? Я думаю, они такие же люди, как и все остальные планетяне, только несчастные.
– Такие же?! Ты, может быть, скажешь, Анна, что они вообще такие же, как мы? – возмутилась 'патриотка'.
– Нет, асы другие. Я думаю, они просто психически больные. Их надо не уничтожать, а изолировать и лечить.
– Но с теми асами, кого еще можно вылечить, так и поступают. Изолируют, а уж тем более отстреливают лишь тех, кто не поддается социальной адаптации. – назидательно сказал «танцор». – Я правильно объяснил ситуацию, прекрасная и храбрая Юлия?
– Да, конечно, – сказала я, ровно ничего не поняв сама. Я всегда считала, и так нам объясняли еще в колледже, что экологисты очищают планету от зловредных растений и животных – при чем же тут асы? Но сейчас задавать вопросы мне определенно не следовало. Оставался единственный способ прекратить опасный разговор, и я к нему прибегла: – Я не люблю серьезных тем, когда нахожусь на отдыхе, я бы лучше потанцевала…
И тут я заметила, что все мужчины как-то сразу смешались и стали отходить от нас. На диване остались только Клаудиа, Ромео и я.
– Я тоже хочу танцевать, Ромео! – сказала Клаудиа и, встав с дивана, протянула к нему руку. Ромео сделал извиняющийся кивок в мою сторону и повел Клаудиу в танце. Вот так дела! Они восхищаются моей специальностью, но они все испытывают ко мне что-то вроде страха смешанного с брезгливостью. Это что-то непонятное… Конечно, это очень хорошо, что мне не надо танцевать, но все-таки немного обидно. А главное, непонятно.
Танец окончился, Ромео оставил партнершу и подошел ко мне.
– Следующий танец – с вами, Юлия!
Снова зазвучала музыка, он протянул ко мне руку, и мне ничего не оставалось, как взять ее и подняться с дивана. Ромео положил другую руку мне на талию сзади и притянул мое тело совсем близко к своему. Я ощутила целую волну запахов, исходивших от него: резкий запах мужской косметики мешался с запахом табачного дыма и даже приглушенным, но все равно острым запахом тела и пота. Вытерпев пару минут, я остановилась и решительно отстранилась.
– Простите меня, Ромео, но у меня внезапно закружилась голова. Я не могу танцевать, видимо, моя аллергия дает о себе знать. Я вообще не могу больше оставаться здесь, с вашими гостями. Вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату и лягу спать? У меня был очень тяжелый день, да еще этот пчелиный укус…
– Ну что ж, ничего не поделаешь. Я провожу вас, идемте. Мне хотелось еще с вами поговорить, но сейчас это все равно невозможно. Давайте сделаем так: сейчас я вас провожу в вашу комнату, вы ляжете в постель и постараетесь уснуть. Я побуду с гостями еще час-другой, а потом приду к вам, и мы продолжим нашу беседу наедине. Согласны?
– Я ваша гостья, и я младше по званию, что мне остается, как ни подчиниться?
– Обожаю экологисток! Они отважны, понятливы и так послушны… Хотите проститься с гостями?
– Нет, я бы хотела уйти незаметно.
– Тогда самое время это сделать сейчас, пока все танцуют и заняты друг другом.
Ромео проводил меня до дверей синей комнаты и на пороге попытался меня поцеловать.
– Потом, потом! – в ужасе воскликнула я, ныряя за дверь.
– Потом так потом! – смеясь произнес Ромео уже за дверью, и я услышала, как он уходит по коридору, что-то негромко напевая.
Что же мне теперь делать? Ждать? А если он поднимется в мою комнату раньше, чем за мной придет Леонардо? Но тут же я успокоилась – на кровати лежал мой зеленый костюм, зашитый, выстиранный и отглаженный. Решение было просто и доступно: надеть костюм, подняться на третий этаж к старому ди Корти и уносить отсюда ноги, то есть колеса. И не беда, если даже мне придется идти к моему джипу одной, оставаться тут куда страшнее!
Ромео ди Корти-старший не спал. Он сидел в кресле, одетый в тот самый засаленный халат, в котором я его увидела и первый раз, и читал книгу. Увидев меня выходящей из шкафа, он спокойно отложил ее и спросил:
– Почему так рано? Леонардо придет только после полуночи, а сейчас нет еще десяти. Садитесь и рассказывайте, что там у вас опять приключилось?
Пришлось сесть и рассказать. Реакция была странной.
– Ромео – настоящий сын своего отца, я тоже в его годы старался не пропустить ни одной девушки. Так он что же, не произвел на вас совсем никакого впечатления?
– Произвел. Впечатление похотливого и самовлюбленного самца.
Старик ехидно захихикал:
– О, как жаль, что я никогда не решусь передать ему ваши слова! Ну, ладно… Я сейчас позвоню Леонардо и скажу, чтобы он выезжал за вами немедленно.
– Ни за что на свете не стану терять время! Я сама доберусь до машины, только выведите меня из дома.
– Вы не боитесь ни темноты, ни пчел-убийц?
– Есть вещи, которых я боюсь еще больше.
– Уж не моего ли сыночка?
– Да.
– Правильно боитесь. Я сам его боюсь. И его, и его гостей, и всю Семью целиком, и вообще всего этого нового мира. Я провожу вас до ворот и выпущу: ворота заперты, и надо знать код, чтобы открыть их.
