несколько месяцев до войны, вступил в командование 4-й армией, показал себя храбрым и энергичным командующим армией. Недостаток его заключался в стремлении безоговорочно выполнять любое распоряжение командования войсками округа, в том числе и явно не соответствующее складывающейся обстановке.
Почему был арестован и предан суду именно командующий 4 А Коробков, армия которого хотя и понесла громадные потери, но все же продолжала существовать и не теряла связи с штабом фронта? К концу июня 1941 года был предназначен по разверстке (заметьте, 'по разверстке'! - Прим. Д. В.) для придания суду от Западного фронта один командарм, а налицо был только командарм 4-й армией. Командующие 3-й и 10-й армиями находились в эти дни неизвестно где, и с ними связи не было. Это и определило судьбу Коробкова. В лице генерала Коробкова мы потеряли тогда хорошего командарма, который, я полагаю, стал бы впоследствии в шеренгу лучших командармов Красной Армии...'
Таких, кто мог стать, но не стал, было немало. Очень многие погибли на поле брани. Немало было и таких генералов, которые, исчерпав все возможности борьбы и не желая попасть в плен или на сталинскую расправу, кончали с собой. Архивы сохранили немало донесений о подобных случаях. Вот командир 17-го мотомехкорпуса генерал-майор М. П. Петров сообщает маршалу Тимошенко о том, что 23 июня покончил с собой его заместитель Кожохин Николай Викторович... Кончил жизнь самоубийством командующий ВВС Западного особого военного округа Колец Иван Иванович... Начальник Управления политической пропаганды ЗапОВО Д. А. Лестев в донесении объясняет самоубийство Копеца 'малодушием вследствие частных неудач и сравнительно больших потерь авиации...'. Тогда представлялось (а может быть, просто боязнь прослыть паникером?), что неудачи 'частные', а потери- 'сравнительно большие'...
У некоторых генералов, попавших в водоворот трагических событий, судьба сложилась еще горше.
В августе 1941 года органы госбезопасности доложили Сталину, что два генерала сдались добровольно б плен немцам и работают на них. Один - бывший командующий 28-й армией генерал-лейтенант В. Я. Качалов, другой командующий 12-й армией генерал-майор П. Г. Понеделин. Сталин наложил резолюцию: 'Судить'. Не все приказы, далеко не все, касающиеся фронтовых дел, особенно в первый период войны, пунктуально выполнялись. Если бы выполнялись, не оказались бы немцы осенью у стен Москвы. А вот такие приказы, как 'судить', исполнялись непременно, Два генерала в октябре 1941 года были з а о ч н о осуждены по ст.265УПК РСФСР и приговорены к расстрелу 'с конфискацией лично им принадлежащего имущества и ходатайством о лишении наград-орденов Советского Союза'.
Незадачливым и циничным осведомителям было невдомек, что Владимир Яковлевич Качалов погиб 4 августа 1941 года от прямого попадания снаряда. Но до 1956 года члены его семьи, кто остался жив, носили клеймо родственников 'предателя Родины'. Еще более драматична Судьба Павла Григорьевича Понеделина. В августе 1941 года, уже будучи в окружении, он был Тяжело ранен и в бессознательном состоянии попал в плен. Долгие четыре года гитлеровских лагерей не сломили генерала, он достойно нес свой крест. Поддерживал павших духом, категорически отказался от сотрудничества с фашистами. После освобождения и репатриации в 1945 году Понеделнн был арестован и пробыл теперь уже в советском лагере пять лет, хотя еще в 1941 году был приговорен заочно к смерти. После ходатайства Понеделина, направленного лично Сталину, его вторично судили 25 августа 1950 года и еще раз приговорили к расстрелу. Дважды приговоренный к смерти, перенесший ужас гитлеровских и сталинских лагерей, генерал-майор Понеделин был расстрелян только потому, что имел несчастье-в бессознательном состоянии-попасть в плен...
Жестокое время, жестокие люда... Сталин с началом войны, едва придя в себя от парализующего психологического шока, для выправления положения прибег к своему, испытанному средству: репрессиям и нагнетанию страха. Тысячи, сотни тысяч людей гибли на фронте, еще больше - попадали в плен. Вышедшие из окружения, вырвавшиеся из плена оказывались в 'спецлагерях по проверке'. Есть целый ряд донесений Берии о функционировании этих лагерей. Часть военнослужащих после проверки направлялась в формируемые новые подразделения, других расстреливали на месте, высылали на долгие годы в лагеря. Их доля была особенно горька: позор, бесчестие им и их семьям. Конечно, были среди них и те, кто сознательно изменил Родине или, проявив малодушие, не исполнил свои воинский долг. Не о них речь. Жестокость Сталина, проявленную в начале войны по отношению к советским людям, мы связывали обычно лишь с именами Павлова и генералов,его штаба. Но мало кто знает, что в это же время Сталин санкционировал арест большой группы командиров- Среди них:
генерал-майор Алексеев И. И.- командир 6-го стрелкового корпуса;
генерал-майор Арушанян В. И.-Начальник штаба 56-й армии;
генерал-майор Гопич Н. И.- начальник Управления связи РККА;
генерал-майор Голушкевич В. С.-- заместитель начальника штаба Западного фронта;
генерал-лейтенант Иванов Ф. С.- из резерва Главного управления кадров Наркомата обороны (ГУК НКО);
генерал-майор Кузьмин Ф. К.- начальник кафедры тактики академии имени Фрунзе;
генерал-майор Леонович И. Л. - начальник штаба 18-й армии;
генерал-майор Медиков В. А. - начальник факультета академии Генштаба;
генерал-майор Потатурчев А. Г.- командир 4-й танковой дивизии;
генерал-майор Романов Ф. Н. - начальник штаба 27-й армии;
генерал-лейтенант Селиванов И. В.- командир 30-го стрелкового корпуса;
генерал-майор Семашко В. В.- заместитель начальника штаба Ленинградского фронта;
генерал-лейтенант Трубецкой Н. И.- начальник Управления военных сообщений (ВОСО) Красной Армии;
генерал-майор Цырульников П. Г.- командир 15-й стрелковой дивизии;
Список не охватывает всех арестованных. Различна судьба этих людей. Некоторым удалось вернуться на фронт, иных ,на долгие годы поглотили лагеря, другие погибли.
В большинстве случаев Сталин просто санкционировал арест, но иногда и сам давал соответствующие указания. Например, 25 августа 1942 года в 5 часов 15 минут Сталин продиктовал в Сталинград телеграмму:
'Лично Василевскому, Маленкову
Меня поражает то, что на Сталинградском фронте произошел точно такой же прорыв далеко в тыл наших войск, какой имел место в прошлом году на Брянском фронте, с выходом противника на Орел. Следует отметить, что начальником штаба был тогда на Брянском фронте тот же Захаров, а доверенным человеком тов. Еременко был тот же Рухле. Стоит над этим призадуматься. Либо Еременко не понимает идею второго эшелона в тех местах фронта, где на переднем крае стоят необстрелянные дивизии, либо же мы имеем здесь чью-то злую волю, в точности осведомляющую немцев о слабых пунктах нашего фронта...'
Захарова и Еременко Сталин не решился прямо подозревать, а вот начальника оперативного отдела штаба фронта генерал-майора И. Н. Рухле Верховный явно заподозрил. Он не увидел закономерности в ТОМ, что немецкие военачальники ищут у нас наиболее слабые места и наносят удар именно там, а усмотрел причину такого положения в 'злой воле', которая 'в точности осведомляет немцев...'. Для работников особого отдела после такой телеграммы никакие аргументы больше были не нужны. Сам Верховный их указал... Генерал-майор Рухле Иван Никифорович тут же был арестован, но судьба была к нему милостива, и он в конце концов остался жив.
Сталин никогда не смог полностью отказаться от жестоких 'игр'. Но тогда всем казалось, что жестокое, отчаянное время оправдывает и жестокие меры 'вождя'.
ГОРЕЧЬ ПОЛЫНИ
В начале августа Сталин, как обычно, только под утро забылся тревожным сном. Едва голова коснулась подушки, и он сразу погрузился в какую-то глубокую и вязкую тьму. Сталин, как он однажды сказал Поскребышеву, очень редко видел сны. Его не мучили угрызения совести, не стояли перед глазами тени уничтоженных им сотоварищей по партии, он не слышал из прошлого голоса жены и погибших родственников. Его натура имела как бы моральные изоляторы, оберегавшие его сознание от душевных страданий, покаяния, угрызений совести. В его интеллекте, чувствах были заморожены, сблокированы те центры, которые должны были реагировать на проявления общечеловеческой нравственности. Во всяком случае, бессонница по причине дефицита совести его никогда не мучила.
А сегодня, забывшись на три-четыре часа, он несколько раз просыпался. Нет, не видения, не кошмары, не грохот .канонады войны мешали спать Сталину. Он просыпался от горького запаха, от полынной горечи, точно такой же, как и много лет назад под Царицыном. Они тогда с Ворошиловым выезжали на позиции и
