сокращению численности войск на Западе» и переброске их на Восток.
Следующий шаг сделал министр финансов Шверин фон Крозинг. Через Геббельса он переслал Гитлеру письмо, где не только констатировалось, что «военное положение в настоящее время таково, что о политическом развитии войны едва ли может идти речь», но и конкретно рекомендовались в качестве посредников для установления контактов с западными державами Карл Бургхардт и португальский диктатор Салазар.
«В феврале и марте 1945 года, — пишет в своих воспоминаниях Шпеер, — Гитлер неоднократно давал мне понять, что различными путями уже вступил в контакты с противником (речь идет о западных державах)» .
17 января Гитлер продиктовал Риббентропу основные положения «мирных предложений» Западу. Для окончательной их шлифовки привлекли высших чиновников министерства иностранных дел. Уже 19 января документ, известный под названием «меморандум Риббентропа», был представлен Гитлеру и одобрен им. Этот документ лежал в основе всех «мирных» демаршей гитлеровского правительства в последние месяцы существования. Позднее, 2 мая 1945 г., Риббентроп явился к «наследнику фюрера» адмиралу Деницу и передал ему меморандум как основу для мирных переговоров с западными державами.
В этом меморандуме содержались запугивания Запада «советской угрозой», здесь же говорилось о том, что СССР имеет все необходимое ему сырье, а «прежде неграмотные русские теперь владеют современной техникой». «Ближайшая цель планов мирового господства московского империализма — полное завоевание Европы».
Если Англия немедленно не вступит в «арранже-мент» с Германией, указывалось в документе, то после военного крушения последней в Центральной и Восточной Европе под руководством Советского Союза возникнет «300-миллионный блок силы», а в Западной Европе развернется «подрывная деятельность, чтобы расчистить дорогу дальнейшему наступлению Советской Армии». А вскоре бы наступила очередь и самой Англии, поскольку «все европейское побережье Атлантики попало бы в руки русских». Более того. В момент крушения Германии рухнуло бы и британское господство на Ближнем Востоке, и тем самым снабжение Запада «нефтью из этого района зависело бы от милости русских».
Единственным противовесом «советской угрозе», говорилось в меморандуме, «может быть только Германия, а поскольку положение вещей таково, что национальные силы в стране представляют национал-социалисты, таким противовесом может быть только национал-социалистская Германия. Национал-социа-лизм является единственным фактором, который может помешать дальнейшему продвижению коммунизма и большевизма на Запад... Думать, что немецкий народ пойдет за коалиционным правительством буржуазных партий, — это утопия». Одновременно делалась ссылка на пример сотрудничества Англии с фашистской Италией в межвоенные годы.
В данной ситуации, утверждалось в меморандуме, «дальнейшее ослабление Германии является для англичан и американцев самоубийством». Традиционная британская дипломатия «баланса сил» внутри Европы, противопоставляющая крупнейшие государства континента друг другу, ныне устарела, Лондону необходимо ее заменить новой дипломатией «баланса сил», а именно «Германия — Европа — Англия против мощного Советского Союза».
Авторы меморандума имели конкретные предложения.
Прежде всего, необходимо немедленно прекратить военные действия на западном фронте, ибо каждый день войны здесь «наносит ущерб Германии, но в стратегическом плане еще больше причиняет вреда Англии». Причем прекращение военных действий не должно затрагивать «политической и военной мощи» Германии.
Немцы намеревались удержать в составе рейха французские Эльзас и Лотарингию, Люксембург, Австрию, западные районы Чехословакии, значительную часть Польши. Взамен выражалась готовность вступить с западными державами в военно-политический блок, направленный против СССР, и содействовать подключению к нему своего союзника на Дальнем Востоке — Японию. Таково в основных чертах содержание «меморандума Риббентропа».
Таким образом, германская верхушка стремилась не только вбить клин между СССР и его союзниками, но и вызвать разногласия между самими западными державами.
С 20 января 1945 г. дипломатическая машина Германии заработала полным ходом. Через своего агента в английском посольстве в Анкаре немецкое командование получило сведения о предстоявшей в самое ближайшее время встрече «большой тройки» — руководителей Советского Союза, США и Великобритании. По замыслам немцев, их мирный зондаж накануне встречи и должен был оказать на ее ход и результаты самое непосредственное влияние.
«Намерение состояло в том, — пишет западногерманский историк Р. Ханзен, — чтобы конкретными предложениями о мире разыграть западные державы против СССР и расколоть союз противников Германии». Хотя все нити затеваемой в Берлине «мирной» дипломатической акции держал в своих руках Гитлер, формально ее проведением руководил Риббентроп.
К началу 1945 г. уже около 60 стран разорвали дипломатические отношения с Германией, причем многие находились в состоянии войны с ней. Число немецких дипломатических представительств за границей значительно сократилось. В Европе германские посольства функционировали лишь в Берне, Стокгольме, Дублине, Лиссабоне и Мадриде. Кроме того, имелось еще представительство в Ватикане, являвшееся в то время уже анклавом в освобожденной союзниками Италии.
21 января 1945 г. окончательно отредактированный и утвержденный Гитлером текст «меморандума Риббентропа» был отправлен в германские посольства в Швейцарии, Швеции, франкистской Испании и Португалии с заданием довести его содержание «через влиятельных нейтральных посредников» до сведения официальных представителей Англии в этих странах, с которыми при первой возможности надлежало вступить в контакт.
Никакой ответной реакции на «мирный» зондаж Берлина не последовало. В министерстве иностранных дел родилась идея подтолкнуть «дело», направив в Берн, Стокгольм, Мадрид и Лиссабон послов для особых поручений. Кандидатуры были подобраны непосредственно рейхсминистром, а затем персонально представлены на утверждение Гитлеру. Для деликатной миссии были отобраны лучшие специалисты немецкой дипломатии, имевшие богатый опыт контактов с западными представителями.
В Стокгольм был командирован Хессе, хорошо знавший многих представителей правящей элиты Англии. С миссией в Мадрид и Лиссабон направили Фридриха Мелльхаузена, ближайшего сотрудника гитлеровского дипломата Ранна, занимавшего тогда пост представителя Берлина при правительстве Муссолини в Северной Италии и давно установившего там тесные контакты с представителями западных держав. В Берн поехал опытный дипломат фон Шмиден, имея поручение добиться передачи меморандума официальным представителям США.
Рекомендовалось обращать внимание представителей Запада на высокий официальный характер «мирного зондажа» — его осуществление через дипломатические каналы.
«Настаивание на требовании отставки национал-социалистского правительства, — подчеркивалось в утвержденной Гитлером инструкции, — может привести к тому, что Германия в одностороннем порядке перейдет на русскую сторону или вообще попадет в коммунистические руки».
Первым в Берлине был получен ответ из Ватикана. Немецкий представитель при папском престоле Эрнст Вейцзекер и сотрудники его миссии уже давно имели тесные контакты с представителями союзников. Когда в конце 1944 г. Ватикан посетил епископ Нью-Йорка будущий кардинал Спеллман, Вейцзекер через немецких пасторов вручил ему для передачи президенту США памятную записку. В ней содержался призыв не допустить «встречи всех союзников в Берлине» и с этой целью провести оккупацию Германии лишь силами американских и английских войск. Затем Вейцзекеру удалось провести ряд доверительных бесед с бывшим американским послом в Берлине X.Вильсоном и шефом Управления стратегических служб США генералом Донованом. Германский эмиссар ставил при этом вопрос о «сокращении сроков войны» политическими средствами. Что касается американских собеседников, то они подняли вопрос о возможном расчленении Германии после войны на ряд «самостоятельных образований».
Получив «меморандум Риббентропа», Вейцзекер без промедления довел его содержание до сведения представителей западных держав в Ватикане. Ответ был: переговоры невозможны без персональных изменений в правительстве Германии. Риббентроп на запрос Вей-цзекера ответил: «О персональных переменах не может быть и речи», «только национал-социализм может спасти Германию и Европу».
