национальной безопасности США материалы по иранскому проекту. Кейси заблокировал эти попытки, заявив, что эти данные по-прежнему являются секретными.
Многие понимали, что президент собирается выступить с заявлением для общественности, в котором в наилучшем свете попытается представить иранский проект. На 13 ноября было запланировано его выступление по телевидению. А перед этим лидеры конгресса и руководители его комитетов по разведке были приглашены в Белый дом на брифинг Пойндекстера и Кейси. Советник по национальной безопасности начал свое выступление с сообщения директивы президента от 17 января, предписывавшей Кейси не информировать комитеты по разведке об этой операции. Лидеры конгресса были вне себя от ярости и не могли поверить в услышанное.
После брифинга Кейси предложил сенатору Лихи подвезти его. Лихи согласился. Более года они находились «на ножах» друг с другом. Еще в октябре 1985 г., сразу после захвата террористами судна «Акилле Лауро», Лихи заявил во время выступления по телевидению, что американской разведке было известно о том, что президент Мубарак лжет. Тогда Лихи сказал: «Когда вчера во время выступления в программе новостей Мубарак заявил, что захватившие судно лица покинули Египет, мы знали, что это не так. У нас была надежная, очень хорошая разведывательная информация». В последних словах содержался намек на то, что телефонные разговоры Мубарака подслушивались. Кейси направил сенатору предостерегающее письмо, обвинив его в серьезном нарушении конспирации. Фактически Лихи сказал не больше, чем официальный представитель администрации, но Кейси считал, что заявление заместителя председателя сенатского комитета по разведке имеет больший вес.
За неделю до этого Лихи был переизбран в сенат с перевесом в 30 процентов голосов, но, конечно, не благодаря помощи Кейси. За несколько дней до выборов журнал «Ридерз Дайджест» напечатал статью: «Конгресс наносит вред ЦРУ». Факт о якобы имевшем место нарушении конспирации со стороны Лихи преподносился так, что Лихи пришел к выводу — за статьей стоит Кейси.
«Я знаю, что вы обозлены», — заявил Кейси Лихи, когда они устроились на заднем сиденье машины.
Лихи ответил, что не пристало директору центральной разведки вмешиваться в политический процесс и пытаться нанести поражение недругам-сенаторам. Но сейчас вокруг иранского проекта начинается настоящая заваруха, сказал Лихи. Сенатский комитет по разведке намеревается провести расследование с вызовом свидетелей в суд и показаниями под присягой. Больше не будет неофициальных, дружеских разговоров. То, что комитет не был проинформирован и что с ним не посоветовались, — является нарушением обязательств, обещаний и договоренностей.
В ходе состоявшихся за неделю до этого выборов демократы завоевали большинство в сенате, и, по словам Лихи, он может остаться в комитете по разведке и даже стать его председателем.
— Тогда нам придется вместе работать, — сказал Кейси.
Когда машина подъехала к Джорджтауну, Лихи вышел из машины. Кейси тоже вышел и взял сенатора под руку. Был вечерний час «пик», машина, остановившаяся посередине улицы, заблокировала движение.
— У нас одни и те же идеалы, — сказал Кейси и намекнул, что за работу в сенатском комитете по разведке ЦРУ намеревается представить Лихи к медали.
Час спустя президент выступил с речью по телевидению. Он сказал, что не выплачивал «выкуп» за заложников, а пытался «найти доступ в Иран и обеспечить там влияние США». Поставленное вооружение носило оборонительный характер. Рейган сравнил тайную иранскую операцию с китайской инициативой Никсона и Киссинджера в 1971 г.
— Мы не обменивали, повторяю, не обменивали оружие или еще что-либо на заложников. И не будем этого делать в будущем.
Он добавил, что все действия были законными и соответствующие комитеты конгресса информируются и будут впредь ставиться в известность об этом деле.
Пойндекстер сделал копию с хранящейся в его сейфе директивы президента от 17 января и направил ее в сенатский комитет по разведке. Теперь все стало на свои места. Однако сенаторы Дюренбергер и Лихи все еще не верили, что президент дал указание Кейси «воздержаться от информирования конгресса об этой директиве». Директива была подписана десять месяцев тому назад. Но к Кейси придраться было очень трудно: он следовал приказу, хотя сенаторы были уверены в том, что он причастен как к подготовке директивы, так и к продаже оружия Ирану. Дюренбергер и Лихи был поражены чудовищностью нарушений: стрелки часов словно были переведены как минимум на 10 лет назад. Своей директивой президент дал понять, что он может при желании отключать конгресс от принятия решений. Наиболее вопиющей в директиве была фраза, в которой говорилось, что конгресс не информируется ввиду «чрезвычайной секретности операции и риска ее разглашения».
Посыльные и швейцары в отеле «Тегеран» шесть месяцев тому назад, когда там останавливались Макфарлейн и Норт, догадывались, что происходит что-то важное. Оо этом знали также высокопоставленные израильтяне, торговец оружием из Саудовской Аравии Кашогги и иранский посредник Горбанифар. Этим людям можно было доверять, но не американским сенаторам, хотя последние знали все другие разведывательные секреты.
В качестве составной части предпринятых Белым домом усилий, в пятницу 14 ноября Пойндекстер приехал на ленч в редакцию газеты «Вашингтон пост». Неторопливо попыхивая трубкой, он заявил, что операция была связана со значительным риском. «Президент не должен быть связан условными понятиями о том, что можно и чего нельзя делать во внешней политике».
Через два дня Пойндекстер выступил по телевизионному каналу Эн-би-си (что он делал очень редко) в программе «Встречи с прессой». Перед выступлением я задал ему вопрос о его двадцатилетней службе во флоте, особенно о времени, когда он в середине 70-х гт. командовал эскадренным миноносцем.
— Военно-морские офицеры, — начал Пойндекстер, бережно вынимая трубку из бокового кармана пиджака, — подготовлены лучше, поскольку там, в море, приходится принимать решения самому, так как рядом никого нет. Надо быть хладнокровным. А находитесь ли вы в рубке эскадренного миноносца или здесь, дела не меняет.
Пойндекстер сказал, что администрация намерена сообщить общественности об иранской инициативе, так как «слишком много всяких спекуляций и утечек не всегда достоверной информации». Он добавил, что иранская инициатива — «это, по существу, разведывательная операция» и поэтому Кейси, а не он будет информировать о ней конгресс.
В тот день Кейси отбыл в Центральную Америку. Полезно покинуть пределы своей страны, когда от тебя ожидают разъяснений. Однако Кейси не хотел упускать из поля зрения войну «контрас». Он получил от конгресса «лицензию». Разрешение конгресса на выделение 100 миллионов долларов для оказания помощи «контрас» действовало в течение месяца. 70 из этих 100 миллионов предназначались ЦРУ. Это почти в три раза больше тех сумм, которые когда-либо ранее выделялись конгрессом.
Но Гейтс разыскал Кейси и по телефону настоятельно рекомендовал ему возвратиться домой, чтобы в конце недели дать показания в комитетах конгресса по разведке. На следующий день по закрытой линии связи Кейси позвонил советник президента по национальной безопасности. ЦРУ записало этот разговор как оперативное сообщение.
— Я думаю о слушаниях в пятницу и о координации наших действий, — сказал Пойндекстер. — Если вы вернетесь в четверг, мы могли бы встретиться. Я думаю, это было бы полезно, поскольку мы могли бы подготовить к пятнице продуманные заявления и попытаться предугадать какие-то вопросы.
— Вы собираетесь пригласить на заседание народ из министерства обороны и госдепартамента? — спросил Кейси.
— Мне бы хотелось прежде всего провести некоторое время наедине с вами, — ответил Пойндекстер. Он добавил, что Миз горит желанием оказать помощь и хотел бы присутствовать по крайней мере на одной из встреч.
— Назначайте удобное для вас время. Мне подойдет любой вариант, — ответил Кейси.
Все это привело к значительному ухудшению отношений между Кейси и Шульцем. Государственный секретарь выступил по телевидению и высказал свое несогласие с поставками оружия Ирану. Он заявил, что Пойндекстер был «главным двигателем» этой операции. На вопрос о том, высказывается ли в данном случае Шульц от имени администрации, последний дал отрицательный ответ.
