— А как насчет спутников?
— Я уговаривал их опубликовать фотографии, но они твердят: «Нет, нет, нет», потому что они будут хорошо смотреться в журналах и русские могут сделать на их основе кое-какие выводы. В частности, смогут точно определить наши возможности, которые несомненно выше их, — пояснил он.
— Так вот, — сказал Голдуотер, откидываясь в кресле и понижая голос, — фотографии больше не имеют особого значения. У нас есть новое… — он прервал фразу. — Я не могу говорить сейчас об этом, но это что-то вроде привидения. Хотелось бы, чтобы мы как-нибудь ночью предприняли путешествие. Вы бы увидели, насколько это удивительно.
Видимо, в результате применения какой-то новой инфракрасной или электромагнитной улучшенной радарной технологии Соединенные Штаты получили нечто лучшее, чем фотографии.
Голдуотер больше не возвращался к этой теме.
— Что можно сказать о Кейси?
— Хороший человек, — сказал Голдуотер, — честный. Был настоящий шпион, когда служил в УСС, сейчас — настоящий парень, умеющий работать (Голдуотер сделал движение рукой, как будто воткнул воображаемый нож в стол) кинжалом. — Он улыбнулся. — Но,— продолжал он, качая головой, — мы сейчас работаем иначе, а он не из тех, кто «за». Я зову его губошлепом, — сенатор выпятил и собрал в трубочку губы и сильно выпустил воздух, так что даже брызги полетели. — Недостаточная откровенность Кейси — тоже проблема. Когда я хочу узнать, что происходит, я звоню Инмэну, — сказал Голдуотер. — Мне достаточно снять трубку, и я уже после первого слова знаю, может ли Инмэн мне что-то сообщить.
Голдуотер сделал паузу.
— Вам известно, что нам придется расстаться с адмиралом Инмэном?
— До меня доходили слухи об этом. Инмэн действительно уходит?
— Да, это так, — ответил Голдуотер, давая понять, что он старался воспрепятствовать этому, — и нам предстоят хлопоты по поискам замены ему.
Один из помощников Голдуотера сообщил в Белый дом, что сенатор проболтался об истории с Инмэном. В тот же день Белый дом объявил об отставке Инмэна и выпустил формальное уведомление, выхватив его прямо из пишущей машинки.
Спустя два дня сенатор Ричард Люгер, консервативный республиканец из штата Индиана и член комитета по разведке, заявил, что он намерен открыто «дать знать» Белому дому о его соображениях насчет замены Инмэну. Люгер, друживший с Инмэном со времени их совместной службы в качестве младших офицеров разведки в конце 50-х гг., сказал, что в сенатском комитете по разведке Инмэн был «своим человеком». Без достойной замены ему комитет будет отрезан от дел, подлежащих его ведению. «Билл Кейси — очень способный американец, который принимал хорошие решения, — сказал Люгер, а затем подлил ложку дегтя: — Однако сейчас существуют настолько сложные и взаимосвязанные проблемы, что для их осознания потребуется больше времени, чем осталось жить Кейси».
— Мы, — добавил Люгер, — голосовали за Кейси и Инмэна в одном пакете, за Кейси, потому что он имеет доступ к президенту, а за Инмэна, потому что он знает, что происходит вокруг.
Кейси хорошо знал, что директор центральной разведки служит мальчиком для порки, и ожидал побоев от демократов и подозрительно относящихся к разведке либералов. Но Люгер был свой собрат — республиканец и в общем мягкий человек. Кейси заподозрил, что здесь не обошлось без руки Инмэна.
В своих последних интервью Инмэн обошел вопросы, разделявшие его с Кейси и администрацией. Он считал, что был прав. но это политические решения, входящие в прерогативу президента и директора центральной разведки. Так что не надо никаких публичных осуждений, никакого проявления нелояльности, никакого «зеленого винограда». Он просто сказал, что потерял вкус к бюрократическим сражениям и что его отношения с Кейси были хорошими, но не тесными.
При прощании Кейси спросил его, почему их отношения не были тесными. И почему Инмэн сказал об этом перед прессой?
Инмэн напомнил, как лестно он отзывался о Кейси в своих публичных выступлениях. «Но равнодушно», — огрызнулся тот.
Для Инмэна здесь все было ясным. Их отношения не относились к разряду тесных, так как они слишком во многом расходились и в области разведки, и в оценке событий в мире.
Инмэн пошел на должность руководителя исследовательского консорциума корпорации микроэлектроники и компьютерной технологии, созданной в Техасе десятью крупными ведущими техническими фирмами с целью разработки суперкомпьютера, который по своему действию мог бы приближаться к человеческому мышлению, интегрировать и объединять данные, расшифровывать любой код. Среди нескольких сотен работников корпорации находился и бывший сотрудник аппарата комитета по разведке Тэд Рэлстон.
Кейси и Инмэн никогда больше не разговаривали друг с другом.
Белый дом дал Кейси 48 часов на поиски заместителя, приемлемого для сенатского комитета по разведке. Единственным кандидатом являлся Джон Макмагон, начальник оперативного управления при Тэрнере, бывший руководитель аналитического управления, а сейчас — исполнительный директор ЦРУ, человек № 3 в ведомстве. Не слишком энергичный и преданный своему делу на посту начальника оперативного управления, Макмагон нашел среднюю линию между независимостью и лояльностью. К тайным акциям он относился скептически, но и не умалял их значения.
По мере продвижения по службе у Макмагона укреплялась убежденность, что помимо результатов экзотической области технической разведки и агентуры внутри страны ведомство нуждается в том, что он называл земной истиной. Под этим он имел в виду не просто работу с тайниками в странах, а, например, посещение церквей, стояние в очередях.
Один из бывших секретных сотрудников ЦРУ, ставший автором шпионских детективов, как-то написал, что это ведомство имело в своих рядах наиболее блестящих специалистов, когда-либо объединявшихся в одной организации, людей, которые отлично знали любую страну мира, за исключением их собственной. Макмагон знал, как легко потерять контакт со своей страной.
Для того чтобы получить хорошую дозу земной истины в США, лучше всего было предпринять несколько раундов бесед в конгрессе. Поскольку заместитель директора центральной разведки подлежал утверждению в сенате, Макмагон побеседовал с несколькими сенаторами из комитета по разведке и обнаружил, что главной темой бесед всегда оказывался Кейси. Кроме того, он везде наталкивался на недоверие, начиная с сенаторов, которые хотели быть уверенными, что Макмагон будет всегда в их распоряжении для ответов на вопросы, и кончая такими, как Пат Лихи, который желал получить высеченное на камне обязательство, что Макмагон будет служить их системой раннего предупреждения.
Раздавая нужные обещания, Макмагон удивлялся, как много сенаторов настроены против Кейси. Он думал, Кейси достаточно умен, чтобы не пренебрегать сенаторами, но, как они явно показывали, он делал все наоборот. Когда он говорил об этом с Кейси, тот сказал, что, по его мнению, директор центральной разведки имеет право на более справедливую оценку. По словам Макмагона, из пятнадцати сенаторов в комитете по разведке более половины держали пистолеты на взводе.
— Билл, — сказал Макмагон, — тебе надо кое-кого приласкать в Капитолии.
— Ладно, о'кей, — согласился Кейси.
Весной того года у Кейси появилась еще одна «горячая точка», когда он узнал, что Аргентина вторглась на Фолклендские острова, колонию Великобритании, и захватила их. Администрация Рейгана, попытавшись вначале остаться на нейтральной позиции, в конце концов заняла сторону старого союзника США. По сообщениям прессы, англичане использовали в своих целях фотографии с американских спутников. Кейси не стал поправлять эту ошибку.
Фактически отдаленный район Южной Атлантики не входил в зону наблюдения спутников. Позже США запустили один спутник для охвата этого района, на что Советы ответили запуском двух спутников.
Настоящий поток разведывательных сведений поступал от источников в Буэнос-Айресе, близко стоящих к правящей хунте. Аргентина, принимая всерьез заявления американского посла в ООН, тешила
