мелочи и бережно укладывает их в свой бумажник? Только этого мне не хватало! Да прежде чем разрешить Миллисент выйти за сыщика…
— Что вы имеете против сыщиков?
— Не ваше дело, что я имею! Жениться на моей дочери — еще чего! Мне нравится ваша дьявольская наглость! Вы же не способны обеспечить ее даже губной помадой.
Адриан ни на йоту не поступился своим достоинством.
— Не отрицаю, что мои услуги вознаграждаются не так щедро, как мне бы хотелось, однако твердый намек на прибавку к следующему Рождеству…
— Ха! — сказал лорд Брангболтон. — Хо! Если вас интересуют брачные планы моей дочери, то она выйдет замуж за моего старинного друга Джаспера Эдлтона, едва он завершит продажу акций своих золотых приисков в Брама-Яма. А что до вас, мистер Муллинер, то мне остается сказать вам два слова. Одно — ПОШЕЛ, а другое — ВОН. А теперь приступайте.
Адриан вздохнул. Он увидел, что возражать надменному старцу в его нынешнем расположении духа бесполезно.
— Да будет так, лорд Брангболтон, — сказал он негромко.
И, сделав вид, что не ощутил прикосновения щетки для ногтей, метко запущенной ему в затылок, Адриан очистил помещение.
Яства и напитки, каковыми сэр Саттон Хартли-Веспинг потчевал своих гостей за обедом, начавшимся полчаса спустя, восхитили бы и самого разборчивого гурмана, но Адриан глотал их, почти не ощущая вкуса. Все его внимание сосредоточилось на сэре Джаспере Эдлтоне, сидевшем прямо напротив него.
И чем больше он изучал сэра Джаспера, тем нестерпимее становилась мысль, что тот женится на любимой им девушке.
Бесспорно, пылкий влюбленный, разглядывающий человека, который намерен жениться на любимой им девушке, всегда выступает в качестве придирчивого критика. В подобных обстоятельствах Адриан, несомненно, поглядел бы косо и на Дугласа Фэрбенкса и на Рудольфа Валентино. Но поскольку речь идет о сэре Джаспере, надо признать, что у Адриана имелись вполне резонные основания для неодобрения.
Во-первых, этого финансиста вполне хватило бы на двух финансистов. Казалось, природа, задумав сотворить финансиста, сказала себе: «Сработаем основательно. Не поскупимся!» — и в припадке энтузиазма перегнула палку. В добавок к толщине он получился лысым и пучеглазым. И даже если бы вы извинили ему плешивость и выпуклость мутных глазок, вам бы не удалось никуда уйти от того факта, что он был очень и очень немолод. Такому человеку, почувствовал Адриан, более пристало прицениваться к участкам на Кенсел-Гринском кладбище, чем навязывать свои нежеланные ухаживания прелестной девушке вроде Миллисент. И едва обед подошел к концу, он со сдержанным отвращением приблизился к финансисту.
— На пару слов, — произнес Адриан и увел его на террасу.
О.Б.И., выйдя следом за ним в вечернюю прохладу, испытывал недоумение и некоторую тревогу. Он заметил, как Адриан пристально изучал его через обеденный стол, а если финансисты, только что выпустившие в продажу акции золотых приисков, чего-то не любят, так в первую очередь того, чтобы их пристально изучали.
— Что вам нужно? — спросил он нервно.
Адриан окинул его холодным взглядом.
— Вы когда-нибудь смотрите на себя в зеркало, сэр Джаспер? — спросил он резко.
— Ежедневно, — растерянно ответил финансист.
— Вы когда-нибудь взвешиваетесь?
— Часто.
— Вы когда-нибудь слышали, как ваш портной, надрываясь вокруг вас с сантиметром, называет цифры своему подручному?
— Слышал.
— В таком случае, — сказал Адриан, — вы должны понимать (и я говорю это из самых бескорыстных дружеских побуждений), что вы — разжиревший дряхлый нувориш. И я не в силах понять, как вам взбрело в голову, что вы достойный спутник жизни для леди Миллисент Шиптон-Беллинджер. Не могли же вы не представить себе, каким отменным идиотом будете выглядеть, когда выйдете из дверей церкви рядом с этой юной и прелестной девушкой? Люди примут вас за престарелого дядюшку, который обещал сводить племянницу в зоопарк.
О.Б.И. оскорбился.
— Э-эй! — сказал он.
— Э-эйкать бесполезно, — предупредил Адриан. — Никакие «э-эй» вас не выручат. Факт останется фактом: пусть вы миллионер, но миллионер самого отвратного вида, жирный и дряхлый. На вашем месте я бы воздержался. Да и что вам приспичило жениться? Вы в своем нынешнем положении вполне счастливы. К тому же вспомните о риске, которым чревата жизнь финансистов. Вот будет мило, если эта чудесная девушка внезапно получит от вас телеграмму с предупреждением, чтобы она не ждала вас к обеду, так как вы начали отбывать семилетний срок тюремного заключения!
В течение первой половины этой филиппики на языке сэра Джаспера начала вертеться гневная отповедь, но при заключительных словах она осталась непроизнесенной. Финансист заметно побледнел и уставился на своего собеседника с неприкрытым страхом.
— Что вы такое говорите? — произнес он, запинаясь.
— Не важно, — отрезал Адриан.
Говорил он, разумеется, просто наугад, основывая свои слова на том факте, что почти все О.Б.И., причастные международным финансам, рано или поздно кончают тюрьмой. О делах же именно сэра Джаспера он не имел никакого понятия.
— Эй, послушайте! — сказал финансист.
Но Адриан его не услышал. Я упоминал, что во время обеда, увлеченный своими мыслями, пищу он поглощал, не жуя. И теперь природа взяла свое. Его внезапно пронзила острейшая боль, и с кратким болезненным «ох!» он согнулся пополам и начал описывать круги.
Сэр Джаспер нетерпеливо прищелкнул языком.
— Сейчас не время имитировать чечетку Фреда Астера, — сказал он злобно. — Объясните, что, собственно, вы имели в виду, неся всякую чушь про тюрьму?
К этому времени Адриан уже выпрямился. Луна лила на террасу серебристые лучи, озаряя его чеканные черты. И с дрожью ужаса сэр Джаспер узрел на его лице сардоническую улыбку, которая показалась ему скорее зловещей ухмылкой.
Я уже упоминал о том, какое отвращение питают финансисты к попыткам пристально их разглядывать. Но еще более бурный протест у них вызывают адресованные им злоехидные ухмылки. Сэр Джаспер покачнулся и уже собрался более настойчиво повторить свой вопрос, но Адриан, все еще улыбаясь, неверным шагом удалился в густую тьму.
Финансист поспешил в курительную, где, как ему было известно, хранились ингредиенты бодрящих зелий. А в этот момент ему требовалось очень бодрящее зелье. Он пытался убедить себя, что улыбка эта на самом деле вовсе не таила в себе того, что он в ней прочел, и тем не менее, когда сэр Джаспер подходил к курительной, его била нервная дрожь.
Едва он приоткрыл дверь, как его оглушили звуки разгневанного голоса, в котором он узнал голос лорда Брангболтона.
— Я называю это дьявольской подлостью, — говорил его сиятельство визгливым тенорком.
Сэр Джаспер замер в полном недоумении. Его гостеприимный хозяин сэр Саттон Хартли-Веспинг был прижат к стене, и лорд Брангболтон, тыча его в манишку ритмично двигающимся указательным пальцем, явно пребывал в сладостном процессе высказывания всего начистоту.
— Что случилось? — спросил финансист.
— Я скажу вам, что случилось! — вскричал лорд Брангболтон. — Этот сукин сын дошел до того, что нанял сыщика следить за своими гостями! Типчика по фамилии Муллинер. Вот оно, — сказал он с горечью, — вот оно, наше хваленое британское гостеприимство. Проклятие! — продолжал он, все еще тыча
