она в надежном месте. Там и будет, пока не отдам Тилбери. Так-то, любезная Конни.
— Джули, что он говорит? — растерянно спросила леди Констанс.
— Постой, постой, — сказала леди Джулия. — Я бы на вашем месте, мистер Пилбем, не связывалась с лордом Тилбери. Если подойти к делу разумно, мы можем договориться.
Пилбем, направлявшийся к двери, схватился за стол, чтобы удержать равновесие.
— Поздно, — отвечал он. — Поздно, меня оскорбили. Конни, видите ли! Кто ей позволил так разговаривать? Все. Отдаю Тилбери. Ждет в «Гербе», пока.
И Перси исчез.
Леди Констанс обратилась за разъяснениями к сестре.
— Не понимаю! Какой Тилбери?
— Издатель, мой ангел, издатель, с которым у Галахада контракт.
— Так он же ее опубликует!
— Естественно.
— Я не допущу!
— Как? У него — контракт.
— Что ж, ничего нельзя сделать?
— Ну, позвони сэру Грегори, пригласи его к нам. Кажется, он умеет обращаться с этим гадом. Хотя вряд ли. Он сейчас не в духе. Ах, Конни, иногда я мечтаю, чтобы ты была… попроще! Приятно видеть тебя в действии, просто слышишь рыцарские трубы — но все-таки немножко… обескураживает.
А в кабачке «Герб Эмсвортов» лорда Тилбери позвали к телефону. Это хлыщ Бодкин, предположил он, этот надломленный тростник, на который он чуть не оперся. С ним надо построже.
Еще тогда, после беседы в саду, магнат решил, что положиться можно только на одного человека, такого Пилбема, который когда-то издавал под его эгидой «Светские сплетни». Воровать в узком смысле слова шеф его еще не просил, но верил, что он на это способен, конечно — за хорошие деньги. Теперь, в виде сыщика, он даже теснее связан с таким видом деятельности. Словом, лорд думал о том, не решит ли все телеграмма в «Аргус».
Останавливало одно — как запустить Перси в замок? Сыщик не хорек, замок не кроличья нора. Именно это побуждало оставить мечты, а заодно прибавляло суровости, которую он и проявил, поднося к уху трубку.
— Да? — рявкнул он. — Кто там?
И услышал:
— Привет, Тилбери! Это я, Пилбем.
Глаза у магната вылезли, как у крупной улитки. Такие случайности, собственно, и называются чудесами.
— Говорю из замка, — продолжал голос.
— То есть как?
Трубка задрожала. Что это, прямой ответ на молитву или слуховая галлюцинация?
— Да, из замка, — подтвердил голос. — Эй, где вы? Тил-бе-ри! Ничего, что без лорда? Я, знаете, подшофе.
— Пилбем! — выговорил пэр. — Я не ослышался, вы в замке?
— Ну!
Человек, создавший издательство «Мамонт», не тратит время на пустые слова. Другой спросил бы: «Как вы туда попали?»; другой — но не этот. Все в свое время.
— Пилбем, — сказал лорд Тилбери, — это чудо! Езжайте немедленно сюда. Есть срочное дело.
— Дело?
— Дело.
В голосе появилась металлическая нота.
— А что мне с этого будет?
Лорд Тилбери быстро прикинул в уме.
— Сто фунтов, — ответил он и чуть не оглох от какого-то мерзкого звука. Видимо, это был саркастический смех.
— Двести!
— Слушайте, Тилбери, знаю я это дело. Одна рукопись…
— Да, да!
— Тогда разрешите сообщить, что мне предлагали пятьсот, предложат и тысячу. С вас больше не возьму. Думайте побыстрей. Тысяча — моя цена.
Лорд Тилбери подумал быстро. Мало кому во всей Англии становилось так худо при мысли о разлуке с деньгами, но сопоставлять он умел. Что тысяча фунтов в данном случае? Так, наживка для кита.
— Хорошо.
— Заметано?
— Я сказал, хорошо.
— Молодец! — одобрил голос. — Сидите там. Принесу, как говорится, искомое.
— Что?!
— Ис-ко-мо-е. Ладно, ариведерчи! Устал я. Пойду лягу. Пока! Пип-пип!
Судя по звяканью, Пилбем повесил трубку. Когда он уже засыпал, кто-то стал к нему ломиться. Он мрачно спросил:
— Это кто?
— Откройте, увидите!
— Галли, да?
— Я вам покажу «Галли»!
— Чего надо?
— Поговорить.
— Идите, идите, — сказал сыщик. — Некогда мне, сплю. Передайте, пусть к обеду не ждут. Устал, что ли…
— Вы у меня устанете!
— Как это «у вас»? — поправил сыщик. — Я у себя.
И, неназойливо радуясь своей находчивости, откинулся на подушки. Ручка крутилась всуе. Дверь трещала. Потом наступила тишина, прерываемая мирным храпом.
Глава XIII
Тьма окутала замок, ласковая тьма, которая к концу летних дней смыкается, как бархатный занавес. И алые, и белые цветы[67], естественно, уснули. Ухали совы; шуршали кусты, поскольку мелкие ночные твари спешили по каким-то своим делам. Запах влажной земли сливался с благоуханием штокроз и желтофиолей. Звездное небо просекали летучие мыши, а легкие мотыльки метались в золотом луче, вылетавшем из окна столовой. Был час, когда мы забываем свои заботы за пиршественным столом.
Но те заботы, которые терзали обитателей замка, не поддались бы яствам и питью. Суп ушел, как пришел. Ушла и рыба. Пришли предварения к жаркому и еще не ушли. Над столом, словно туман, висел покров скорби. Даже девятый граф, не склонный к унынию, ощущал, что обед испорчен присутствием сэра Грегори.
Что до самого сэра, недавние вести сокрушили бы для него и десять обедов. Как ясно выразил это в бессмертном труде былой приятель (см. гл. IV, VII, XI, XVIII), юность его была легкомысленной, но сейчас, уже в годах, он смотрел на жизнь очень серьезно. Серьезной была его тяга в парламент; а если Пилбем, выполнив угрозу, отдаст рукопись Тилбери, шансов практически нет. Кого-кого, а местный комитет он знал. Прочитай тот о креветках — и все псу под хвост.
