— Мне?
— Вам. Если Эмсворт в ссоре с вашим дядей, почему он вас сюда пустил?
— Да я его секретарь.
— Почему он должен пускать секретарей сэра Грегори?
— Не Грегори, лорда Эмсворта. Ах, эти местоимения! «Он», «его», совсем зашьешься. Да, сложна жизнь. В общем, я не дядин секретарь, у него нет секретаря. Когда вы меня выгнали, я сюда устроился. Раз — и готово! Хороший человек не засидится.
— Вы служите у лорда Эмсворта? — переспросил виконт. — И живете тут?
Монти подумал, что легкая наглость хороша, но неуместна. Лучше сказать все как есть. Того и гляди выгонят, а тут — работодатель, которого он только что спас. Словом, лучше признаться.
— Сейчас, — сказал он, — служу и живу, но вряд ли это надолго. Если хотите начать заново… как говорится, забыть и простить… я к вашим услугам.
Лорд Тилбери слушал эту речь как сладостную песню. Подобно Наполеону, он знавал удачи, но все же не такие. Живет в этом доме — и заискивает! Лучше не придумаешь!
— Хотите вернуться ко мне?
— Еще бы!
— Что ж, вернетесь.
— Ой!
— Если…
— Да, что?
Лорд Тилбери помолчал, отбирая слова.
— Если, — напомнил Монти. — Если не будет ляпов? Ну конечно! Я совершенно изменился. Идеалы «Малыша»…
— «Малыш» тут ни при чем, — заметил виконт. — Я хочу, чтобы вы оказали мне одну услугу.
— С удовольствием, только скажите. Полцарства? Пожалуйста!
— Нет… я… в общем, брат Эмсворта написал мемуары.
— Знаю. Ну, книжечка! Мигом разойдется. Хватайте, дело верное.
— Именно это, — сказал виконт, довольный тем, что беседа так быстро подошла к самой сути, — я и хочу сделать.
— Заключите контракт, — подсказал услужливый Монти, — дайте аванс…
— Контракт подписан, все права у нас. Он рукопись не дает!
— Почему?
— Не знаю.
— Да он сколько денег потеряет!
— Несомненно. Как и я. В общем, я имею полное право на книгу и намерен… э-э-э… ее взять.
— То есть стащить?
— Если хотите.
— А как?
— Ну, тут без помощи не обойдешься.
— Вы намекаете на меня?
— Именно.
Монти удивился:
— Однако!
— Что тут сложного? — мягко сказал виконт. — Книга — в столе, стол — в этой комнатке. Насколько я понимаю, ящик не заперт, а если и заперт — открыть нетрудно. Вы хотите вернуться ко мне. Вот и подумайте, мой милый.
У Монти кружилась голова. Когда вам предлагают стать крупным преступником, да еще признают, что вы милы, она не захочет, а закружится.
Виконт, разбиравшийся в людях, понимал, что не все сразу улавливают мысль.
— Как только вы дадите мне книгу, — поднажал он, — я беру вас к себе.
Монти стал меньше похож на деревенского дурачка, в которого ударила молния.
— Берете?
— Беру.
— На целый год?
— То есть как?
— Мне надо на год. Есть пружины. Значит, год.
Виконт подумал о том, что год рядом с Бодкином — не шутка, хотя вообще-то его всегда можно выгнать.
— Двенадцать месяцев, — услужливо пояснил Монти.
Виконт вздохнул:
— Что ж, год так год.
— Подпишем бумагу?
— Хорошо, подпишем.
— Тогда я согласен. По рукам.
Лорд Тилбери предпочел избежать символического жеста.
— Поторопитесь, — напомнил он. — Не могу ж я век торчать в сельской дыре!
— Хорошо, я мигом. А какая дыра?
— «Герб Эмсвортов».
— Знаем, знаем. Капните в ихнее пиво немножко джину — не пожалеете! Ладно, я мигом.
— Хр-р!
— Пока, пока, — сердечно откликнулся Монти.
Писатели — тонкие натуры, сущий пустяк может спугнуть вдохновение. Так случилось и с Галли. Гость недолго пробыл у него, но теперь писать не хотелось. Галли был добр и не любил обижать даже Скунсов.
Конечно, это не то что обидеть старого Пробку или, скажем, Фредди, но все-таки, все-таки… Можно ли, должно ли говорить «нет» даже ничтожнейшей из Божьих тварей? Скунс ушел, Галахад книгу не вынул. Тяжко вздохнув, он взял с полки детектив и тоже ушел на лужайку.
Проходя через холл, он вызвал Биджа и попросил принести туда, под кедр, виски с содовой.
— Да, — вспомнил он, когда Бидж явился с подносом, — я очки забыл. Не хотел бы вас беспокоить…
— Какое тут беспокойство! — возразил дворецкий. — Не нужно ли еще чего-нибудь, мистер Галахад?
— Вроде бы нет. Сью не видали?
— После второго завтрака мисс Браун была на террасе. С тех пор я ее не встречал.
— Ну ладно. Значит, очки.
Когда Бидж вернулся, Галли выпил добрую половину успокоительного напитка.
— Что вы там делали? — спросил он. — И что это у вас, моя книга?
— Она, мистер Галахад.
— На что она мне? Я ушел, чтоб о ней не думать.
Мысль эту он не развил, удивившись тому, что дворецкий уж очень вылупился, а жилет его мерно ходит туда и сюда.
— Бидж, — осведомился он, — почему вы водите брюхом?
— Мне трудно, мистер Галахад.
— Не носите в такую погоду теплых жилетов.
— Это душевные муки, мистер Галахад.
— А что случилось?
Бидж понизил голос:
— Когда я проследовал к вам, за очками…
