браки между лицами, связанными кровным родством. Брачные вопросы требовали длительных и сложных переговоров с обеих сторон. Часто, для того чтобы отстаивать интересы жениха в важном вопросе об объеме приданого, нанимали искусного свата. После вступления в брак муж жил в течение нескольких лет с родителями жены: помогал своему тестю и показывал таким образом свои способности. Потом он мог построить отдельный дом и жить со своей женой отдельно. Брак можно было расторгнуть в любое время сразу же после заявления об этом со стороны мужа или жены.
Планировка типичного города майя, известная нам по описаниям Ланды, доказывает, что местонахождение жилища всецело зависело от социального положения его обитателей: «В центре города находились храмы с красивыми площадями. Вокруг них стояли дома сановников, жрецов и наиболее богатых и почитаемых лиц. А на окраинах города ютились хижины людей, из низших классов. Колодцы, которых было немного, тоже находились около домов знати».
В то время как женщины занимались домашними делами: готовили пищу, ткали и ухаживали за детьми,— мужчины работали на полях. Каждое утро, еще до восхода солнца, они отправлялись на свои «мильпы». В эти прохладные утренние часы, до того, как яркое тропическое солнце достигнет зенита, легче работалось. Начиная с полудня, его палящие лучи становились благотворными лишь для солнцелюбивой кукурузы. Тогда земледельцы обычно располагались на отдых под сенью ближайшего леса. Они растворяли в полой тыкве с водой ком кукурузного теста, который назывался у них «посоле», и пили этот освежающий напиток. Вырубка и выжигание «мильп» и постоянная борьба с натиском джунглей требовали колоссальных усилий. У майя отсутствовали какие-либо орудия, кроме каменных топоров и заостренных палок. Кроме кормилицы-кукурузы, майя выращивали красные и черные бобы, тыкву, дыню, томаты и сладкий картофель. Ежедневно до начала полевых работ мужчины молились богам земли и сжигали душистый копал перед идолами, стоявшими поблизости и охранявшими аккуратные ряды посевов. У земледельцев редко оставалось свободное время. После уборки урожая все мужчины должны были в принудительном порядке трудиться по заданию жрецов. В течение тех шести столетий, когда империя майя находилась на стадии наивысшего расцвета, на плечах народа лежало еще одно бремя — нескончаемые работы по добыче камня, строительству новых храмов и прокладыванию через джунгли дорог и виадуков. А жрецы требовали все новых и новых сооружений. Каждый календарный цикл увековечивался в камне. Каждое божество многократно повторялось в скульптуре. Каждый новый религиозный культ получал свое святилище, где обслуживающие его жрецы могли бы совершать ритуальные обряды и заниматься своими науками. В основе всего этого лежала глубокая набожность народа, которому отказывали даже в поверхностном знакомстве со специальными знаниями его духовных наставников.
Когда кто-нибудь заболевал, вызывали колдуна или знахаря. Они могли дать определенную дозу лекарства из тайно изготовленной смеси трав, и это часто приводило к исцелению. Кроме того, они произносили заклинания, чтобы изгнать злых духов, считавшихся причиной болезни. Если болезнь оказывалась неизлечимой, знахарь должен был предсказать, сколько осталось жить больному и каковы его перспективы на загробную жизнь. Мертвых сжигали или хоронили под полами домов, которые остальные члены семьи после этого обычно покидали. Тело покойного закутывали в кусок ткани и наполняли его рот размолотой кукурузой и несколькими отшлифованными камешками. В могилу клали глиняных идолов и дары — кукурузу и личные вещи покойного, которыми он часто пользовался при жизни. В день похорон майя смотрели на смерть с малодушным страхом. Ланда рассказывает: «Нужно было видеть их тоску и плач по своим умершим, и общее горе, которое это им причиняло. Они оплакивали их днем в молчании, а ночью с громкими и горестными воплями, так что слушать их было очень грустно. Они ходили в глубокой печали много дней. Они соблюдали воздержание и посты по умершему, особенно муж или жена, и говорили, что его унес дьявол, поскольку они думали, что все беды, и особенно смерть, происходят от него».
Страшные и глубокие тайны окружали майяского земледельца, внушая ему суеверный ужас перед неизвестностью. Движение небесных светил, восход солнца, раскаты грома, ветер, рождение ребенка и сама смерть — все это считалось проявлением силы богов и сменялось одно другим, подобно отражению в огромном зеркале, доказывая бренность человеческого существования. Охваченный страхом земледелец забывал о своих полях и пытался сквозь заросли джунглей увидеть сверкающие шпили священных храмов. Именно там искал он поддержку у людей, знания которых позволяли им глубже проникнуть в сферу неведомого. Для получения такой поддержки любая цена не казалась слишком дорогой.
Земледелец охотно принимал участие и строительстве священных городов. Много дней посвящал он ритуальным обрядам и молитвам. Для него было утешением вспоминать по ночам о тех дарах, которые он оставил у порога храмов. Вся его жизнь проходила в бегстве от постоянного страха перед будущим. Этот страх преследовал человека с момента его появления на свет. И чтобы освободиться от него, существовало лишь одно универсальное средство — религия. Для майя религия и стала тем фундаментом, на котором возникла их яркая цивилизация.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
«ЦАРСКАЯ» ГРОБНИЦА В ПАЛЕНКЕ
На территории современного мексиканского штата Чиапас, там, где проходила прежде западная граница Древнего царства майя, лежат руины Паленке. Основанием Паленке, как и строительством близлежащих городов Яшчилана и Пьедрас Неграса в долине реки Усумасинты, завершился этап распространения классической культуры в западной части империи майя. Внушительные здания этого города отражают вполне сложившиеся идеалы майяской архитектуры и скульптуры. В древности Паленке являлся, по-видимому, крупным религиозным центром. Истинные его границы все еще скрыты густыми зарослями джунглей. Но бесформенные холмы щебня — остатки некогда великолепных построек — простираются на 3,5 мили к западу и на 2 мили к востоку от главного ансамбля ритуальных зданий. Несколько лет назад Паленке объявили национальным памятником. Были также приняты меры, чтобы облегчить туристам доступ к руинам города. Сейчас туда можно попасть по железной дороге либо из Кампече — западном берегу Юкатана, либо из Альенде — в Веракрус. В ближайшей деревушке Санто Доминго дель Паленке был построен небольшой аэродром. По имени этой деревушки город и получил свое название — Паленке. Узкая дорога, ведущая от нее к руинам, вьется вдоль старой индейской пешеходной тропы. Три мили пути через заросли тропического леса и широкие «мильпы» — и перед вами внезапно возникает древний город. Впереди, па вершине «акрополя» с крутыми склонами, стоит Большой дворец. Склоны эти местами обвалились, обнажая отверстия нескольких подземных ходов. У юго-западного угла «акрополя», на ступенчатой пирамиде, возвышается здание с высоким сводчатым перекрытием — Храм Надписей. К нему ведет широкая каменная лестница.
Узкий ручей Отолум делит город почти пополам. В древности специальный акведук подводил его воды к самому дворцу. Мелкий ручей был заключен в большую каменную трубу. К востоку от Отолума, на травянистых холмах у подножья гряды Тумбала, запирающей южные и западные подступы к городу, находится несколько небольших великолепно сконструированных храмов. Еще больше зданий видно па краю широкой равнины, которая тянется на север, вплоть до залива Кампече, лежащего в 80 милях от Паленке. Видимые границы города окружены со всех сторон десятками холмов щебня, подтверждающими, как и всюду на территории майя, необъятность проблем, которые необходимо решить археологам. Все, что мы знаем в настоящее время о роли Паленке в истории майя,— результат труда множества исследователей, каждый из которых внес свою лепту в изучение города. Блом во время раскопок Большого дворца в 1923 г. впервые применил современную археологическую методику. Перед этим американский археолог Уильям Холмс провел тщательное обследование всей территории Паленке. Много времени посвятил изучению города Теоберт Малер, побывавший там во время своих изысканий в долине реки Усумасинты. За последние 25 лет руины Паленке исследовались такими известными специалистами по археологии майя, как Альфред Тоззер[56], Герберт Спинден и Сильванус Морли.
