оберегая своего подконвойного.
Солдат мрачно посмотрел на них и, ухмыльнувшись, пошел прочь:
— Ну ничего, скоро вы попляшете! После того, что произошло, вам недолго осталось!
Никак не отреагировав на выходку солдата, полицейские повели Тристама в дальний конец вестибюля, откуда веером расходились коридоры. Тем временем публика стала втекать обратно. Несколько горожан собрались перед поврежденным портретом.
— Они покусились на короля! — воскликнула какая-то женщина. — Это неслыханно!
— Ну, не стоит преувеличивать, — заметил кто-то, — это все-таки не его величество, а лишь портрет.
— Что вы, что вы! — возмутился другой горожанин, подходя ближе. — Как можно говорить такие вещи?
— Слава богу, солдаты схватили этих дикарей.
— Да здравствует король!
Полицейский отворил одну из дверей, и его напарник втолкнул Тристама внутрь. Он очутился в просторном помещении, стены которого были отделаны светлым деревом. Это был зал судебных заседаний. У дальней стены за большим столом сидели шесть человек, одетых в зеленые тоги, — по-видимому, члены городского Совета. Среди них Тристам увидел брюнетку, присвоившую его пакет, мэра города.
— Тристам Дрейк, займи свое место, — приказала она. На скамье подсудимых между двумя стражниками уже сидел съежившийся мальчик с бессильно поникшими плечами. Тристам подбежал к нему.
— Том! Как ты?
— Мне холодно, — ответил Том, дрожа.
Лицо его было белым как снег.
— А ну тихо! — прикрикнул охранник. — Сядь и помалкивай!
Тристам быстро сел на скамью и придвинулся к Тому. Брюнетка надела очки, откашлялась и позвонила в колокольчик. Звучным голосом она начала зачитывать бумагу, которую ей передал один из членов Совета.
— Три дня назад летательный аппарат типа «стрекоза» потерпел аварию в северной части города, в квадрате номер 24. Аппарат украшен гербом короля. Крестьянин обнаружил рядом с разбившейся машиной двух молодых людей, присутствующих сейчас в зале. Они лежали на земле и были без сознания.
«Она сказала „короля”! — ужаснулся Тристам, чья тревога нарастала с каждой минутой: слишком уж скверный оборот принимали события. — „Короля”, а не „тирана”! Мы пропали!»
Кровь прихлынула к его лицу. Только теперь до Тристама дошло: все эти люди — на стороне тирана! Он бросил взгляд на Тома, который совсем сник.
— Так-так, госпожа мэр, — вмешался какой-то мужчина, только что вошедший в зал, — вы опять начинаете процесс без представителя короля?
Тристам и Том посмотрели на вошедшего. Незнакомый господин был в черном мундире и черном плаще, с вытканными на нем белыми облаками, из которых валил густой снег. Он обогнул стол и занял пустовавшее до сих пор место рядом с женщиной-мэром.
— Разве вы забыли условия нашего соглашения?
— Не забыла, — холодно ответила женщина. — Но вы пришли с опозданием, господин снегобой.
Мужчина в плаще покосился на часы, висевшие над дверью, и его лицо скривилось в самодовольной ухмылке.
— Совершенно верно. Я опоздал на десять минут. А потратил я их на то, чтобы расставить в городе дополнительные военные посты.
— Как вы смеете? — возмутилась брюнетка, глядя мужчине в лицо. — Мы не входим в состав королевства Срединных Облаков!
Тот отозвался с ледяным спокойствием:
— Пока еще нет, госпожа мэр, пока еще нет… Но на вашем месте я бы не стал повышать голос. Мне приходится заниматься этими пустяками только из-за того, что вы сами ни на что не способны. Ваша полиция не может навести порядок даже здесь, в так называемом суде! Уверяю вас, подобное безобразие больше не повторится. Я лично буду обеспечивать безопасность на территории города. Это отвечает общим интересам, и вашим тоже.
Ответа не последовало.
— А теперь займемся делом! Вершите правосудие по королевским законам! — приказал мужчина.
С трудом скрывая негодование, женщина и на это ничего не ответила. Потом ее черты разгладились, она опустила голову.
— Итак, — продолжил мужчина, указывая крючковатым пальцем на Тристама и Тома. — Эти два шалопая одеты весьма странно. Кто они? Эмигранты? Крестьяне?
Уставив глаза в лежащие перед ней бумаги, брюнетка по-прежнему не подавала голоса. Ей потребовалось еще некоторое время, чтобы взять себя в руки.
— Да, крестьяне, точнее — крестьянские дети. Были обнаружены возле одного из ваших летательных аппаратов. По их словам, о запрете приближаться к аппаратам они никогда не слышали.
Тристам и Том ошеломленно посмотрели на женщину: что она мелет? по каким таким «словам»? Да они и рта не успели раскрыть…
— Говорят, после того как их нашли, они проспали целых три дня. Причина?
— Они подрались между собой и избили друг друга до полусмерти, — продолжала лгать женщина. — Мы дали больным снотворное, чтобы поставить их на ноги до суда.
— Вечно вы транжирите лекарства! — бросил мужчина. — Они украли что-нибудь?
— Нет, у них в карманах ничего не было.
— И каков же ваш приговор?
— Пусть посидят ночь в тюрьме, — ответила женщина, — это научит их уважать законы.
Тристам и Том вскочили со своих мест.
— За что?! Вы шутите?
— ЗАТКНИТЕ ИМ РОТ СИЮ ЖЕ МИНУТУ! — приказала женщина.
— Постойте! Вы просто с ума с… с-с-с…
— На пом-…м-м-м…
Больше они не успели ничего сказать: охранники в мгновение ока заткнули обоим рты кляпами и надели на них наручники.
— Вот как, они еще и брыкаются? Хорошо, мы уймем вашу прыть: трое суток тюрьмы! — приказал снегобой. — И дайте каждому по экземпляру «Королевских законов» — пусть выучат наизусть.
— Трое суток тюрьмы, — согласилась женщина-мэр, стукнув по столу молоточком. — Увести.
— Следующее дело! — объявил мужчина в плаще, в то время как охранники выводили Тристама и Тома из зала.
Глава 6
Тюрьма, со слепыми, без единого окна, стенами, размещалась глубоко в недрах облака, на котором была построена Белая Столица. Оказавшись в камере, напуганные Тристам и Том какое-то время молча сидели на кровати, отведенной им на двоих, — в действительности это были обычные дощатые нары, прикрепленные к стене с помощью металлических кронштейнов. Когда глаза привыкли к слабому свету, сочившемуся из зарешеченного дверного окошка, друзья заметили, что они в камере не одни.
На других нарах лежал дряхлый старик. Он был очень худ, кожа его казалась прозрачной. За все то
