— А сейчас ты разве не фотографировался? Нет?
— Нэт.
— Жаль. Ну, ладно, если еще будут фотографии, ты мне обязательно подари. Подаришь?
Мухсинов охотно кивнул головой.
Когда казах ушел, Игорь с досадой вспомнил, что дважды написал «на память» в белорусском тексте, причем в первый раз вообще по-русски. Тищенко неплохо знал белорусский, но, как каждый белорус, в обычной жизни говорил и писал по-русски, поэтому из-за редкой языковой практики иногда допускал ошибки.
До четырех часов оставалось еще немного свободного времени, и Игорь предался мечтам о будущем: «Прислал бы Сергей мне адрес Березняковой — я бы ей фотографию отослал. Вот, мол, служу, а тебя не забываю. Может быть, обрадовалась бы? А может, и посмеялась — лысый, маленький, пилотка на две головы? Кто его знает. Пусть даже посмеется — все равно надо отослать, если адрес получу. Какой же я был дурак, что так мало в школе с ней был. Можно ведь было рискнуть и пригласить на танец. Пригласил же ее Слава Колесов на Новый год, а я, как дурак, у стены простоял! Ольга, где же ты теперь? О ком думаешь? А вдруг у нее есть парень, и она его любит?» — от этой мысли Игоря едва не прошил холодный пот. «Конечно, есть, дурак я какой-то! Она красивая! Наверное, как пчелы на мед, со всех сторон парни слетаются. А я тут, как идиот, за забором сижу. Эх, если бы сейчас домой, может, Ольгу встретил бы. А ведь все равно ничего бы не было. Ну, был бы я дома и что с того?! Ну, встретил бы Ольгу — поболтали бы и все», — Игорю было неприятно, потому что последнее больше всего походило на истину. «Нет, если только Ольга не выйдет до Нового года замуж, пока я буду в армии, нужно будет обязательно действовать! А то так всю жизнь можно простесняться… В кино вначале приглашу, потом в поход можно сходить. Поплыву ночью на другой берег озера и принесу ей в подарок букет лилий. Вообще-то они правильно не «лилиями», а «кувшинками» называются…» — Тищенко еще долго размышлял о своей будущей жизни после армии, о том, что можно будет встретить вместе с Березняковой Новый год. На лице Игоря играла улыбка. Выражением своего лица курсант напоминал в эти минуты наркомана, принявшего изрядную порцию долгожданного зелья. Но в сущности это и были самые настоящие грезы, уносившие уставший мозг от мрачной и тягостной действительности.
— Взвод, становись! — окрик сержанта прервал размышления Игоря.
Теперь Тищенко нужно было бежать по команде не прямо, как раньше, а гораздо левее, где строилось второе отделение. Чтобы быстрее попадать в самый конец строя, Тищенко приноровился проскальзывать между кроватью и тумбочкой Петренчика и, пробежав по соседнему ряду, становиться на свое место рядом с Валиком.
Равняйсь! Смирно! Напра-во! Шагом марш! Ждать меня перед оружейкой! — вдогонку уже двинувшемуся взводу крикнул Гришневич.
Приказ получить оружие мог означать только одно — сегодня впервые строевая будет с автоматами. Это еще раз говорило о том, что присяга где-то «не за горами». Получив автоматы и присоединив к ним пустые рожки, взвод отправился строиться на улицу перед казармой. Ножи оставили в оружейке. Шорох вновь ушел в учебный центр, а Гришневич только подтвердил предположение курсантов:
— Сейчас займемся строевой подготовкой. Но, как вы видите, это будет не обычная строевая подготовка, а строевая подготовка с оружием. На присяге мы должны будем пройти по всему периметру, отдать честь комбату и гостям на трибуна и, соответственно, не опозориться перед родителями, родственниками и любимыми. Делать все это вы будете с автоматами, поэтому уже пора начинать тренироваться. Предупреждаю — если будете хорошо ходить, закончим ходьбу рано, если плохо — будете ходить до посинения. Так что ходить как можно лучше в ваших же интересах. Автоматы за спину «на ремень»! Вот так, как я взял и вперед — шагом марш! Песню запевай!
Песня о комсомольцах-добровольцах давно уже стала ротной, и второму взводу пришлось выбрать себе новую.
— Взвод!
Загрохотали сапогами курсанты, изо всех сил изображающие строевой шаг. Вновь нестерпимо жарило солнце. «Как будто нарочно так получается — как только жара, что дышать нечем — так нас сразу же на строевую гонят!» — со злостью подумал Игорь.
Сержант приказал построиться в две шеренги, стал объяснять:
— Сейчас вы держите автомат на ремне за спиной. Так вот, такое положение автомата правильно называется «на ремень». Сейчас будем тренироваться с вами менять положение «на ремень» на положение «автомат на грудь». Это нужно выполнять в три счета. Показываю. На счет «раз» поднимаю правую руку вверх по ремню автомата, снимаю автомат с плеча и хватаю его левой рукой за цевье и ствольную накладку. Видите? Держу его перед собой магазином влево. Срез ствола должен быть как раз на уровне подбородка. На счет «два» правой рукой отодвигаю ремень и перехватываю его — пальцы обращены к туловищу. Одновременно с этим продеваю через ремень локоть правой руки. Все — на этом действия на счет «два» закончены. На счет «три» забрасываю ремень за голову, беру правой рукой автомат за шейку приклада, а левую быстро опускаю и прижимаю к ноге. Как я уже говорил — чтобы надежно прижать руку к ногам, можно слегка взяться пальцами руки за шов на штанах. Теперь внимательно смотрите, как переводить автомат из положения «на грудь» в положение «на ремень»…
Пока Гришневич показывал, как переводить автомат на грудь, Игорь еще помнил необходимые движения, но как только сержант показал, как вновь вернуть оружие за спину, Тищенко все перепутал и уже не помнил точного порядка движений. К тому же оказалось, что есть разница между положением «на ремень» и положением «за спину». При команде «за спину» автомат лежал наискосок через левое плечо, а «на ремень» — прямо на правом. Игорь окончательно все перепутал и был рад, что Гришневич показал все еще два раза.
— Но это еще не все! Все команды нужно выполнять максимально синхронно. Когда все делается одновременно — получается четко и красиво. Я буду это требовать, поэтому уже сейчас старайтесь выполнять команды четко и одновременно. Равняйсь! Смирно! Вольно. Заправиться. Автомат на грудь! Делай раз!
Игорь прослушал команду и, опомнившись, лихорадочно сдернул автомат с плеча, ударив магазином по магазину Коршуна, стоящего рядом. Увидев, что магазин Коршуна «смотрит» в другую сторону, Игорь поспешил развернуть и свой. Но то же самой сделал и Коршун. В это время на курсантов взглянул Гришневич и прикрикнул:
— Коршун, разверни магазин влево!
«Хорошо, что я вовремя повернуть успел», — обрадовался Игорь.
— Чего ты свой автомат тычешь? — злобно буркнул Коршун, недовольный тем, что Тищенко сбил его с толку.
— Коршун! Закрой рот, солдат, когда в строю стоишь! Мало того, что лево и право путаешь, так еще и треплешься?! Коршун.
— Я! Виноват, товарищ сержант.
— Повторить изученное движение.
— Есть.
Когда Коршун раз пять переложил автомат с плеча в руку и наоборот, Гришневич смилостивился:
— Хватит. Взвод! Автомат на плечо! Автомат на грудь! Фуганов — без счета не начинать! Делай «раз», делай «два»! Делай три!
У многих курсантов, когда они забрасывали ремень за голову, падали на асфальт пилотки, но Гришневич не разрешил их поднять:
