это плохая услуга. Таким образом, мы делаем то, что вынуждены делать, и стараемся не судить строго ни себя, ни тех, кто хочет нас уничтожить. Радостным такое положение не назовешь, Джим, но это цена выживания. Я кивнул: — Не стоит объяснять. Я уже слышал подобные речи. Даже произносил их сам. Надо только выкинуть «новых богов» и поставить на их место «Соединенные Штаты».
— Вот и хорошо, — сказала Джесси. — Тогда тебе не надо выслушивать это снова. — Она взяла другую винтовку и, опытными руками разобрав ее, стала чистить.
Так я и знал. Тут она тоже солгала. Я занялся своим оружием и не сказал больше ни слова.
Франкенштейн подтолкнул ко мне магазин, но я не обращал на него внимания, пока не проверил все до единого механизмы. Лишь потом взял магазин и плотно загнал его в гнездо.
Если бы я хотел убить их, то подходящий момент наступил.
Вместо этого я вынул магазин и положил обратно на стол рядом с винтовкой.
— Все в порядке. Нужно только поставить на место регулятор подачи, прежде чем стрелять. Если начнешь палить без него, рискуешь оторвать себе башку.
Джесси и Франкенштейн обменялись довольными взглядами.
— Я же говорила, что он будет умницей. Франкенштейн хрюкнул и бросил мне регулятор «РК. — 96- А», все это время лежавший у него в кармане. Я опять разобрал винтовку, поставил недостающую деталь на место и собрал снова.
— А теперь, надо думать, вас интересуют шифры доступа? — ухмыльнулся я.
— Если не возражаешь.
Может быть, я колебался. А может, и нет. Я выдавал военную тайну Вооруженных сил США. Не помню. Просто я сделал то, о чем они просили.
— Что вы, какие возражения.
Я взял винтовку, набрал шифры. Потом передал ее им — посмотреть.
В этот момент я и принял решение.
Оказывается, эти люди не любили меня. По-настоящему. Они не доверяли мне.
Таким образом, побег получал оправдание.
И чем скорее я его совершу, тем лучше.
Чтобы они не могли прочесть все на моем лице, я выдал идиотскую ухмылку и старался ее удержать. Это было не многим лучше, чем хмуриться, но ведь что-то надо делать. Мы закончили работу, ни о чем особо не разговаривая, и отправились на второй завтрак.
За едой я тоже говорил мало. Продолжал думать о том, что решил, гадая: действительно ли я хочу этого или просто в моем мозгу опять ожила старая программа? Возможно, стоило посоветоваться с Джейсоном, но я заранее знал его ответ: «Выпутывайся сам, Джим. Это твой мозг».
Конечно. Я хотел любить. Хотел, чтобы любили меня. Эти люди говорили о любви. Они демонстрировали мне любовь.
Но заряженное ружье не доверили.
Я всегда считал, что доверие — основа любви. Может быть, я ошибался; может быть, эти люди умели любить, не доверяя. Я так не мог.
Но побег только подтвердит их правоту. Чтобы доказать обратное, я должен остаться и быть достойным доверия.
Проклятье! Здесь все парадокс. Или ловушка.
После завтрака Джейсон отвел меня в сторону.
— Джим, у тебя есть свободная минута?
— Конечно.
— Джесси сказала, что ты вел себя молодцом. Ты прошел длинный путь. Она доверяет тебе. Я хочу, чтобы отныне ты носил винтовку и охранял с Фальстафом лагерь.
— Я считал, что патрулирование — обязанность членов Племени.
— Так оно и есть, и ты можешь отказаться, если не хочешь, потому что формально ты остаешься гостем. Но у нас не хватает людей, и сейчас наступил очень деликатный момент. Орри обучает своих малышей. Он проводит с ними почти все время. Нам действительно нужна твоя помощь.
— Неужто дела так плохи?
— Мы обнаружили следы шин и подошв. Похоже, за нами кто-то следит. Вот почему мы стараемся держать хторран как можно дальше от чужих глаз. Джинко и Грегори-Энн ищут сейчас новое место для лагеря. Как только найдется что-нибудь подходящее, а малыши смогут выдержать переезд, мы тронемся. Остается только надеяться, что не будет слишком поздно. О детях мы тоже должны позаботиться.
— Хорошо, Джейсон. Когда я должен начать?
— Десять минут назад. Следовало отправить тебя в охранение еще на прошлой неделе. Извини, что — мы так долго не решались довериться тебе. Возьми ключ у Джесси и сходи за винтовкой и снаряжением. Фальстафа ты найдешь в кустах, в овраге. Если кто-нибудь подберется с той стороны, то оврага ему не миновать — там самый удобный путь. Пройди по нему как можно дальше, может быть, до линии электропередачи. Ищи отпечатки подошв или другие следы того, что кто-то здесь рыскал. Потом проверь холм над оврагом, там прошел вал лесного пожара и оставил просеку, которую можно использовать как дорогу. Проверь, нет ли следов на ней.
И вот еще что: вперед пусти Фальстафа, а сам держись вне поля зрения. Один червь может не привлечь внимания. А человек с червем — наверняка. Послушай, Джим, это приказ. Никому не известно, что мы здесь, поэтому я хочу, чтобы ты тщательно избегал контактов с кем бы то ни было, если можно. А если нельзя — даже если ты наткнешься на кого-нибудь случайно, — ты должен его убить. Я тебя знаю, ты захочешь сохранить ему жизнь. Не делай этого. Не пытайся никого завербовать. Это мой приказ. Выброси из головы такую возможность. Уложи побыстрее, а простишь себя потом.
Не надо смотреть на это с точки зрения личного выживания, Джим. Никто никому не враг, просто все мы — мученики эволюции. Вот почему я прошу тебя держаться поодаль — чтобы не попасть в ситуацию, способную повредить твой рассудок. Я не хочу, чтобы ты стрелял в кого-то или во что-то, пока не нападут непосредственно на тебя. Даже если кто-нибудь нападет с огнеметом на Фальстафа, не спеши на помощь; важнее вернуться и предупредить нас. Не пытайся строить из себя героя. Рей сменит тебя перед обедом. Все понял?
— Да. Вы действительно думаете, что поблизости кто-то есть?
— Может, и нет, но хторране не находят себе места уже неделю. Так что иди и постарайся выяснить, отчего они нервничают.
— Хорошо. О, кстати, Джейсон…
— Да, Джим?
— Спасибо за доверие.
Он улыбнулся. Это была одна из его всемирно известных улыбок: небеса раскрываются — и ты лицезреешь лик Бога.
— Ты его заслужил, Джим.
17 МЕТЛА
