демократии...
Кстати, о «демократии», процветающей в России. В свое время американский генерал Маршалл, хорошо знавший, что такое фашизм, утверждал: «Демократические принципы не усваиваются на пустой желудок, и если человек прозябает в полуголодном и унизительном состоянии, он рано или поздно откликается на посулы тирана...»
Опасные стереотипы... К сожалению, они возникают не на пустом месте. И опасны не только в России. Вспомним: как раз когда в Киеве шел процесс над Бейлисом, в Атланте, штат Джорджия, разыгрывалась кровавая драма, связанная с ложным обвинением еврея Лео Франка, служащего карандашной фабрики, в изнасиловании и убийстве. История эта, прогремевшая, на всю Америку, завершилась оправданием якобы виновного — спустя 69 лет после его смерти... А более свежий пример — погром в Краун-Хайтсе, Нью-Йорк...
И потому, сберегая в сердце и уме историческую память, не прекращая борьбы с антисемитизмом, существующем в тревожном, подозрительном, полном темных, безудержных страстей мире, каждому из нас не следует давать лишних козырей антисемитам, не подкреплять прежние стереотипы, не создавать новые... Довольно их было на нашем веку. Было и есть. Это не причина, чтобы впадать в отчаяние. Это причина, чтобы помнить о них...
ЧУВСТВО СОБСТВЕННОГО ДОСТОИНСТВА
Уникальность еврейства — в многовековой диаспоре, в его разноязычии, в особенностях развития различных его частей. Но столь же очевидно, что для еврейства в целом характерны единые истоки, единая религия, являющаяся важнейшей частью национальной культуры, единые традиции, единая древняя история, единое — в любом месте — положение преследуемого народа-чужака. Все это вместе взятое формировало и продолжает формировать еврейское мировоззрение. Судьба еврейства действительно единственная в своем роде, для нее непригодны исторические конструкции, созданные Освальдом Шпенглером или Арнольдом Тойнби. Ахад-га-Ам полагал, что не государственность, а именно общая культура будет связывать евреев в единый народ.
Для нас же, выходцев из бывшего СССР, наряду с размышлениями о еврейской культуре кажутся исключительно важными и размышления о России и русской культуре, в которой все мы росли и в которой во многом продолжаем существовать. При этом одни стремятся изобличать ее в антисемитских тенденциях, другие пытаются защищать «нашего Пушкина», «нашего Гоголя», «нашего Достоевского»... Но, по большому счету, речь здесь идет не столько о литературе, сколько об отношении к жизни, к самому себе... Именно об этом, по-моему, и следует в первую очередь говорить.
Уже здесь, в Америке, я познакомился с женщиной, которая в Союзе была педагогом, искусствоведом, автором книг о живописи, театре. «Я русская!.. — говорила она. — Понимаете?.. Я русская, русская!..» Она была искренна, не вставала в позу. Будучи еврейкой, она жила русской культурой, русским искусством. Я понимал ее. Я тоже когда-то — нет, не говорил, но думал о себе: я русский.... Пока однажды мне не было сказано: нет, ты — еврей... И знай свое место!..
Как это было больно, как страшно!.. «Ты квартирант в нашем доме», — было сказано мне. А я всю жизнь полагал, что дом этот — наш общий...
Нет, я никогда не считал и не буду считать Россию чужой, но я — не русский, я еврей, и мне стыдно, что я по-настоящему осознал это лишь после того, как другие на это мне указали. Согласиться с ними, признать, что у себя, на своей родине я — не свой... Это было для меня чем-то вроде душевной катастрофы. И теперь, в Америке, мне хочется, чтобы моя дочь, мой внук, все мы чувствовали себя не только американцами, но и — евреями, не дожидаясь, пока кто-то на это укажет...
Не так давно мне случилось посмотреть документальную ленту о советских евреях, уезжающих в Израиль. Фильм был отснят в 1990 году, когда по всей стране, под эгидой «гласности» и «плюрализма», развернулась гнуснейшая антисемитская кампания, евреев обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Но в фильме о том не было ни звука, равно как и о прошлом — травле «космополитов», «деле врачей» и т.д., получалось — вполне счастливые люди хотели стать еще счастливее и ради этого перебирались на свою «историческую родину»... В зале, порядком ошеломленном увиденным, находился кинематографист, чьими стараниями фильм был создан и теперь демонстрировался американской публике. Кинематографист этот сам был евреем и, без сомнения, сознавал, что верой и правдой служит Власти, которая холила и пестовала множество лет российский антисемитизм. Той, прежней власти уже нет, а фильм остался — как укор совести его творцам...
Я был знаком с женщиной, которая могла часами говорить о немецких миннезингерах, о русском романсе, о стихах Ахматовой и Цветаевой. Но в ее присутствии обронить хоть слово о еврействе, о его прошлом и настоящем... Где там!.. «Ах, вы снова про это?.. Но мне это надоело! Меня это не интересует!..» Она еврейка. Возможно, ей невдомек, что любимая ею Анна Ахматова переводила на русский еврейских поэтов, а еврейские поэты переводили ее на иврит. Говорят даже, что ее сын Лев Гумилев как-то поссорился с матерью из-за того, что в ее окружении было «слишком много» евреев и она им покровительствовала, помогала, как могла... Но дело в другом. Люди, которым «это надоело» и кого «это не интересует», удивительно податливы на самую злобную ложь, которую — увы, не только в России! — обрушивают антисемиты-профессионалы на еврейский народ, начиная с того, что никто иной, как евреи, погубили Россию, и никто иной, как Жаботинский, был «еврейским фашистом», и никто иной, как евреи, выдумали Холокост... Что может противопоставить этому человек, не желающий ничего знать о своем народе? Постепенно и сам он, презрительно кривясь на все «еврейское», начинает втихомолку подпевать антисемитам.
Однако случается и другое: существуют люди, которые в прежние времена держались тише воды, ниже травы. Когда кто-то протестовал или, в соответствии с условиями, хотя бы пытался протестовать против антисемитских акций, инспирируемых «верхом», они глубокомысленно изрекали: «А что это изменит?.. А какой в этом смысл?..» Зато теперь, в Америке, они страстно разоблачают российских антисемитов и гневаются по поводу событий полувековой давности... Одни делают это по убеждению — раньше не было возможности, накопилось и вот — рвется наружу. Другие... Попросту раньше им было выгодно молчать, а теперь выгодно говорить...
В связи с последним я и подумал, что на самом деле многое упирается в элементарное
Но стоит ли удивляться?.. Когда-то (а по историческим меркам — не так давно): приниженное, презираемое существо, над которым начальник — любой полицейский, любой городовой. Черта оседлости. Процентная норма. «Бей жидов — спасай Россию!» Хочешь жить?.. Умей приспособиться. Хочешь жить хорошо?.. Тем более. Крестись! Ловчи! Обманывай! Деньги, деньги — взамен прав, дворянства, земельных наделов!.. До чувства ли собственного достоинства тут было?..
Я не говорю здесь о непримиримых, жаждавших новой жизни, готовых ради всеобщего счастья — под пули, на каторгу, на эшафот. Они боролись, жертвовали собой. Они создавали государство Израиль. Их было немало!.. Но были и другие...
В той стране, где мы жили, партия со второй половины сороковых годов была неприкрыто антисемитской, но она была «правящей» — и находились евреи, которые стремились в ее ряды... О евреях, раскрывая литературные и прочие псевдонимы, писали фельетоны, газеты наперебой поносили «еврейских буржуазных националистов», в «Крокодиле» рисовали носатых уродов в стиле геббельсовской пропаганды... Евреи, напрямую заявлявшие о своем еврействе, становились изгоями, «затаившимися
