Собрание сочинений в десяти томах. Том четвертый. Драмы в прозе

Фернандо. О чем, Цецилия? О чем, жена?

Цецилия. Не называй меня так, пока я не выскажу тебе все. Мы, правда, в полном смятении, неужели нельзя все уладить? Я много выстрадала, и поэтому не надо никаких насильственных решений. Ты слышишь меня, Фернандо?

Фернандо. Я слушаю.

Цецилия. Отнесись к моим словам серьезно! Я только женщина, озабоченная, скорбная женщина, но я приняла решение… Фернандо… я решилась… я оставляю тебя!

Фернандо (насмешливо). Только и всего?

Цецилия. По-твоему, достаточно уйти тайком, чтобы покинуть того, кого любишь?

Фернандо. Цецилия!

Цецилия. Я тебя ни в чем не упрекаю; и не думай, что это большая жертва с моей стороны. До сего дня я скорбела о том, что потеряла тебя, я горевала о том, что не в силах была изменить. Я снова нашла тебя, твое присутствие вдохнуло в меня новую жизнь, новые силы. Фернандо, я чувствую, что моя любовь к тебе не своекорыстна, это не страсть любовницы, готовой все отдать, только бы предмет ее любви был с ней. Фернандо! Мое сердце полно теплым чувством к тебе; это чувство жены, которая из любви к мужу может пожертвовать даже своей любовью.

Фернандо. Нет, нет!

Цецилия. Ты вздрогнул?

Фернандо. Ты мучаешь меня.

Цецилия. Будь счастлив! У меня есть дочь… и друг в твоем лице. Мы разойдемся, но не расстанемся. Я буду жить вдали от тебя и буду свидетельницей твоего счастья. Я хочу быть твоим близким другом, хочу, чтобы ты поверял моему сердцу свои радости и свои горести. В твоих письмах будет вся моя жизнь, и мои пусть будут для тебя желанными гостями… Так ты останешься моим, и вы со Стеллой не будете изгнаны отсюда куда-то на край света, нас с ней связывают любовь, сочувствие! Итак, Фернандо, дай мне на том твою руку.

Фернандо. Для шутки это жестоко, для серьезного разговора непостижимо!.. Будь что будет, дорогая! Холодным разумом этот узел не распутать. Твои слова звучат прекрасно, слушать их сладостно. Если бы только не чувствовать, что под ними кроется куда больше, что ты сама себя обманываешь, что ты ослеплена, полагая, будто придуманные утешения могут унять твои душевные муки. Нет, Цецилия! Нет, жена!.. Ты — моя… я останусь твоим. К чему слова? К чему приводить тебе всякие «потому»? Все «потому» равносильны лжи. Я останусь твоим или…

Цецилия. Ну, хорошо! А Стелла?..

Фернандо вскакивает и, как безумный, мечется по комнате.

Кто себя обманывает? Кто усыпляет свои муки холодным, не прочувствованным, непродуманным, преходящим утешением? Да, вы мужчины, верны себе.

Фернандо. Не гордись своим спокойствием… Стелла! Стелла страдает! Вдали от меня и тебя она выплачет свое горе. Оставь ее в покое! Оставь в покое меня!

Цецилия. Я думаю, одиночество и сознание того, что мы вместе, принесло бы утешение ее нежной душе. Сейчас она казнит себя упреками. Если я покину тебя, она вечно будет считать меня несчастнее, чем это есть. Она судит по себе. У нее ангельская душа, она не могла бы жить спокойно, не могла бы любить, если бы чувствовала, что ее счастье — краденое. Для нее лучше…

Фернандо. Пусть уезжает! Пусть идет в монастырь!

Цецилия. А потом я опять думаю: чего ради ей заключать себя в монастырские стены? Чем она согрешила, чтобы отчаиваться и скорбеть, чтобы оплакивать свои лучшие годы, годы расцвета, избытка чувств, манящих надежд? Проститься с любезным ее сердцу окружающим миром… с тем, кого она так пламенно любит!.. С тем, кто ее… Фернандо, ведь ты же любишь ее?

Фернандо. К чему эти речи? Кто ты, — злой гений во образе моей жены? Зачем бередишь ты мои раны? Зачем рвешь то, что уже порвано? Разве я и без того не потрясен, не повержен? Оставь меня! Предоставь меня моей судьбе!.. И да смилуется над вами господь! (Опускается в кресло.)

Цецилия (подходит к нему и берет его руку). Жил некогда в Германии граф…

Фернандо хочет вскочить, она удерживает его.

Он чувствовал потребность выполнить долг благочестия и, покинув супругу и владения, отправился на освобождение Святой земли.

Фернандо. Вот как!

Цецилия. Он был человек достойный, простился с любимой женой, доверил ей дом и хозяйство, обнял ее и уехал. Он проехал много стран, воевал и был взят в плен. Дочь того, чьим невольником он стал, пожалела его, она сняла с него оковы, и они спаслись бегством. Она — его милый оруженосец — была ему верным спутником в опасной военной жизни. Увенчанный славой победы, отправился он в обратный путь… к своей благородной супруге! А как же его спасительница?.. Он был человеколюбив!.. Он верил в человеколюбие и взял ее с собой… И вот уже рачительная хозяйка спешит навстречу супругу, видит, что ее верность, доверие, все ее надежды вознаграждены, он снова в ее объятиях. И рядом с ним его рыцари, сойдя с коней, с заслуженной гордостью ступают по родной земле; его слуги сгружают трофейную добычу и кладут к ее ногам, а она уже мысленно убирает все в шкафы, украшает трофеями замок, одаряет друзей. «Благородная, дорогая супруга, самое ценное сокровище еще не предстало пред тобой!» Кто это, опустив на лицо покрывало, приближается вместе со свитой? Тихо сходит она с коня… «Вот, — воскликнул граф, беря ее за руку и подводя к жене, — вот, посмотри на все это… и на нее! Прими все из ее рук, прими меня из ее рук! Она сняла с моей шеи оковы, она повелевала ветрам, она услуживала мне, ходила за мной, она заработала меня!.. Чем я обязан ей? Вот она!.. Награди ее!»

Фернандо положил руки на стол и, рыдая, опустил на них голову.

Верная жена обняла ее и воскликнула, воскликнула, обливаясь слезами: «Возьми все, что я могу тебе дать! Возьми половину того, кто безраздельно твой… Возьми его безраздельно! Оставь его безраздельно мне! Пусть он принадлежит каждой из нас и ни одна ничего не отнимает у другой… И мы обе — твои!» — воскликнула она, обнимая его, припадая к его ногам. Обе они взяли его руки, обе обняли его. И на небесах господь бог возрадовался, увидя такую любовь; его святой наместник на земле благословил ее. А их любовь и согласие принесли счастье их единому дому, их единому ложу и их единой гробнице.

Фернандо. Боже праведный, в тягостные минуты ты ниспосылаешь нам своих ангелов, даруй же нам силу быть достойными твоих небесных посланцев!.. Моя жена!..

Снова опускает голову на стол.

Цецилия (открывает дверь в будуар и зовет). Стелла!

Стелла (бросаясь ей на шею). Боже мой, боже мой!

Фернандо вскакивает, собираясь бежать.

Цецилия (удерживает его). Стелла! Возьми половину того, кто безраздельно твой, — ты спасла его, спасла от себя самого, ты вернула его мне!

Фернандо. Стелла! (Склоняется к ней.)

Стелла. Я не могу постичь!