— Задания какие-то придумал, да ещё боевые…
Вижу: человек стал спокойнее. И вообще, весь как-то прояснился.
— Послушай, — говорит он, — а как твоя фамилия?
— Зачем тебе?
— Так… надо…
— Богданов моя фамилия. Зовут Вовка.
— Да-а… — вздыхает. — Хорошая у тебя фамилия, Вовка. Почти Суворов.
— Какой Суворов?
— Тоже мне, Суворова не знает. Полководца Суворова.
— А-а! Полководца. Знаю, как же.
— Суворов — это да. Это — фамилия!
— Ещё бы, — говорю.
В это время мимо нас мальчишки бегут. Трое. Бегут и орут во всё горло:
— Эй, Тюля!
— Тюля, Тюля-загогуля!
— Тюля — мятая кастрюля! — И хохочут.
Рёва мой сорвался с места и помчался за ними. Только кулаки посвистывают в воздухе.
Напрасно помчался, не догнал.
Возвращается. Хмурый такой.
— Дразнятся?
— Ага, — кивает головой.
— Ещё больше дразниться будут.
— Это почему же? Да я, если поймаю, так надаю!..
— Вот-вот. Ещё больше дразниться будут.
— Заладил: «Больше, больше…» Почему больше?!
— Да потому что злишься! Потому что от злости с кулаками бегаешь!
— А как мне прикажешь бегать?
— Вообще бегать не надо. Гулять надо. Понимаешь?..
— Значит, пускай дразнятся, да?!
— Ты погоди, не злись. Я же тебя не дразню. Чего ты на меня-то злишься?
— Я не на тебя, я на них.
— И на них не надо. Вот ты начни дразнить меня.
— Чего-чего?! Тебя?!
— Ну да. Придумай как-нибудь и начни. Вот у меня губа вот эта, видишь? Толстая. Прямо Толстогубик… Пожалуйста, дразни Толстогубиком. Попробуй! Посмотришь, что получится…
— Не-ет, — говорит. — Толстогубик не годится… Меня ведь из-за фамилии дразнят.
— Из-за фамилии?! А какая у тебя фамилия?
Он горько вздохнул:
— Тюлькин моя фамилия.
— Тюлькин?! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха!..
Я даже не сразу понял, что это я и хохочу.
— И ты тоже! — Он замахнулся на меня кулаком. И треснул. Но мне было не до боли.
— Ты постой, не сердись! — кричу. — Да это же я нечаянно! Я совсем не хотел, честное слово! Я же не дразнюсь. Я, знаешь, отчего засмеялся?
— Отчего?
— Оттого, что у тебя лицо было такое…
— Какое?
— Глупое, вот какое.
— А я подумал, из-за фамилии.
— Фамилия! Что ж, человек, по-твоему, из одной фамилии состоит? А имя?!
— Верно. Имя тоже очень важно, — согласился он. — Меня Серёгой зовут. Ты уж не обижайся…
— Ничего, — говорю, — в другой раз сдачи получишь.
— Ладно, — смеётся Тюлькин.
— Ну вот! Серёга — отличное имя. И ничего смешного. Ну ты и чудак! Застрял, понимаешь, на своей фамилии и про имя забыл.
— Нет, не забыл.
— А вообще-то, не в этом всё дело, — говорю. — Ты вот что, Серёга. Когда начнут дразнить, ты не злись. И кулаками не размахивай. Ты лучше кулакам своим тихо так, про себя, говори: «Спокойно, ручки, спокойно…» Понял? И в ту сторону, откуда дурак кричит, не смотри. Будто это и не тебя дразнят. Стой себе или гуляй как ни в чём не бывало. Будто и не слышишь. Смотри на небо, считай голубей или ещё что. Понял?
Не успел я ему всё растолковать, как из-за угла высунулась голова.
— Тю-у-ля-а! Эй, Тюля!
— Не смотри туда, слышишь?! — шепчу Серёге. — Не смотри! Я, если что, и сам надаю по шее дразнильщику, а ты не смей!
Молодец Серёга. Послушался. Стоит. Как статуя каменная. Смотрит в небо, голубей считает.
Высунулась из-за угла ещё одна голова.
— Тюля, Тюля-загогуля, Тюля — мятая кастрюля!
— Серёга, Серёга, — шепчу, — повторяй про себя: «Спокойно, ручки, спокойно…» Та-ак, молодец. И не вздумай погнаться за ними. Стой себе и на них ноль внимания, фунт презрения. Понял?
Серёга кивнул головой, а у самого лицо уже туча тучей.
— Держись, — говорю ему.
Высовывается из-за угла ещё и третья голова. Я даже глаза протёр. Что за фокусы? Натуральный Змей Горыныч за углом «Союзпечати». «Э-эх! — думаю. — Мне бы сейчас волшебный меч. Так бы и снёс все три башки одним махом!»
— Эй ты, Серёга! — кричат три головы. — Се-рё-га-а! Оглох, что ли?!
— А теперь поворачивай голову, — шепчу Тюлькину. — Тебя же Серёгой назвали. По имени, а не по- глупому!
А Серёга мой стоит, как вкопанный. И ухом не ведёт. Не слышит, что ли?
— Поворачивай голову, дуралей! — шепчу ему громким шёпотом. — К тебе же по-человечески обращаются! Будь и ты человеком!
— Ну? Чего? — хмуро сказал Серёга и посмотрел на Змея Горыныча.
— Отец твой приехал, — ответили головы и скрылись.
— Ну?.. Как? — говорю. — Понял?..
— Здорово, конечно. Только, знаешь, адское терпение надо иметь.
— А ты как думал! Без терпения он захотел! Видали?!
— Да кто спорит?
— И спорить нечего! Ты погоди. Ещё пару разиков с терпением, и всё будет в порядке. Вот увидишь. Уж это проверено. Думаешь, меня не дразнили? Ого-го как дразнили! Бывало, дразнят, а я почихиваю. Не сразу, конечно, научился. Постепенно. О-отстали! Знаешь почему?
— Потому что почихивал.
— Нет. Потому что языком молоть одно и то же — устать можно. А почихивать легко. Совсем не устаёшь. Только немножко терпения, и всё.
— Ладно, постараюсь с терпением. Пошли.
— Куда пошли?
— Отец приехал.
— Ну и что?
— Он на трейлере. По пути заехал. Перекусит дома и нас с тобой прокатит до проспекта.
— На трейлере?!
