уходили к их берегам — весь боекомплект разряжать по городам. А другие — наоборот, решали: раз уж все равно все летит в тартарары, больше и воевать смысла не имеет. Зачем еще людей убивать? Только это уже ничего тогда не решало. И тех, кто за семью отомстить решил, хватило. А лодки еще долго отвечали. Они там по полгода под водой, на дежурстве находиться могли. Кого-то, конечно, вычислили, но всех найти не могли. Вот уж наслушался историй, до сих пор как вспомню — дрожь по коже. Но я все не к этому. Поймал я однажды экипаж танка, который чудом при ударе уцелел — перегоняли они свою машину из части, или еще что-то… Там же новое поколение бронетехники от радиации защищало. И вот как их было там трое человек в этом танке, так и пошли они на полной скорости от Москвы на восток. Проезжали через горящие деревни, баб с собой каких-то подобрали — и дальше, на заправках соляры зальют, и снова в дорогу. Забрались в какую-то глухомань, где уже и бомбить-то нечего было, тут у них наконец горючее и вышло. Фон радиационный и там, конечно, был — будь здоров, но все же не такой, как рядом с городами. Разбили они там лагерь, танк на пол-корпуса в землю вкопали — вышло у них вроде укрепления. Палатки рядом поставили, потом со временем землянки вырыли, генератор ручной устроили для электричества, и довольно долго так жили, вокруг этого танка. Я с ними года два чуть не каждый вечер разговаривал, все дела их семейные знал. Сначала у них спокойно все было, хозяйство завели, дети у двоих родились… почти что нормальные. Боеприпасов у них хватало. Они там всякого насмотрелись, такие твари из лесу выходили, что он и описать-то их как следует не мог, этот лейтенант, с которым мы говорили. А потом пропали они. Я еще с полгода их поймать пытался, но что-то у них случилось. Может, генератор или передатчик из строя вышли, а может, боеприпасы кончились… — задумчиво добавил караульный. — Ты про Раменки говорил, — вспомнил его напарник, — что их разбомбили, и я подумал: вот сколько здесь уже служу, никто мне про Кремль сказать не может: как же так вышло, что он целым остался? Почему его не тронули? Вот уж там должны быть бункеры так бункеры… — Кто тебе сказал, что не тронули? Еще как тронули! — заверил его тот. — Его просто разрушать не хотели, потому что памятник архитектуры, ну заодно и новые разработки на нем испытали. Вот и получили мы… Уж лучше бы они его мегатоннами сразу стерли, — он сплюнул на землю и замолчал.
Артем сидел тихонько, стараясь не отвлекать ветерана от воспоминаний. Редко когда ему удавалось услышать столько подробностей о том, как это происходило. Но пожилой караульный замолчал, задумавшись о чем-то своем, и в конце концов он, подождав, решился задать вопрос, который его и раньше уже занимал: — А ведь в других городах тоже метро есть? Ну было, по крайней мере, я слышал. Неужели больше нигде людей не осталось? Вы когда связистом работали, никаких сигналов не принимали? — Нет, ничего не было. Но ты, парень, прав, в Ленинграде, к примеру, должны были люди спастись, у них станции в метрополитене глубоко залегали, некоторые еще даже глубже, чем у нас тут. И устроено было так же. Помню, я туда ездил, когда молодой еще был. У них там на одной линии выходов на пути не было, а стояли такие здоровенные железные ворота. Поезд приедет — и створки и у них вместе с дверями поезда открываются. Меня это очень тогда удивило, помню. Сколько не спрашивал — никто толком объяснить не мог, зачем оно так устроено. Один говорит — чтобы от наводнения защищало, другой — при строительстве на отделке сэкономили. А потом познакомился с метростроевцем одним, и он мне рассказал, что они пока эту линию строили, у них половину строительной бригады кто-то сожрал, да и в других бригадах тоже самое творилось. Только кости находили обглоданные и инструменты. Населению, понятное дело, ничего не сообщили, но двери эти чугунные по всей линии поставили, от греха подальше. А ведь это еще когда было… Что уж там от радиации началось, и представить себе трудно.
Разговор оборвался: к заставе подошел Мельник и с ним еще один человек — невысокий и кряжистый, с обросшей короткой бородой массивной челюстью и глубоко посаженными глазами. Оба были уже в защитных костюмах и с большими рюкзаками за плечами. Мельник молча осмотрел Артема и поставил ему под ноги большую черную сумку, и жестом указал ему на армейскую палатку.
Артем скользнул внутрь и, расстегнув молнию на сумке, достал из нее черный комбинезон вроде того, что был надет на Мельника и его напарника, необычный противогаз с широким обзорным стеклом и двумя фильтрами по бокам, высокие шнурованные ботинки и, главное — новый автомат Калашникова с лазерным целеуказателем и складным металлическим прикладом. Это было оружие совершенно особенное, похожее Артем видел только у элитных подразделений Ганзы, патрулировавших линию на мотовозах. На дне лежал длинный фонарь и круглый шлем, обитый снаружи тканью.
Он не успел еще переодеться, когда полог палатки приподнялся, и в нее пробрался брамин Данила. В руках у него была точно такая же безразмерная сумка на молнии. Оба изумленно уставились друг на друга. Первым что к чему сообразил Артем. — Наверх идешь? Нас сопровождать? Искать то — не знаю что? — ехидно спросил он. — Я-то знаю, — огрызнулся Данила, — а вот как ты это искать собираешься, понятия не имею. — Я тоже, — признался Артем. — Мне сказали, потом объяснят… Вот, жду. — А мне сказали, наверх ясновидящего отправляют, который должен почувствовать, куда идти. — Это я-то ясновидящий? — фыркнул Артем. — Старейшины считают, что у тебя дар, и что судьба у тебя особенная. Где-то в Завете есть предсказание, что должен явиться юноша, ведомый судьбой, который найдет сокрытые тайны Великой Библиотеки. Найдет то, что наша каста безуспешно пытается обнаружить последнее десятилетие. Старейшины уверены, что этот человек — ты. — Это та книга, про которую ты говорил? — напрямик спросил Артем.
Данила долго не отвечал, потом наконец кивнул. — Ты должен почувствовать ее. Она спрятана не ото всех. Если ты действительно — тот самый юноша, ведомый судьбой, тебе даже не придется рыскать по книгохранилищам. Книга сама найдет тебя, — он окинул Артема испытующим взглядом и добавил нерешительно, — что ты попросил у них взамен?
Скрывать это смысла не было. Артема только неприятно удивило то, что Данила, который должен был сообщить ему сведения, способные спасти ВДНХ от нашествия черных, ничего не знал об этой опасности и об условиях его соглашения со старейшинами. Вкратце он объяснил Даниле, в чем суть его договора, и какую катастрофу он пытается предотвратить. Тот внимательно выслушал его до конца, и когда Артем выходил из палатки, все еще стоял неподвижно и о чем-то думал.
Мельник и бородатый сталкер уже ждали их в полном боевом облачении, держа противогазы и шлемы в руках. Ручной пулемет был сейчас у его напарника, а сам Мельник сжимал рукоятку такого же автомата, как тот, что достался Артему. На шее у него висел прибор ночного видения.
Когда наружу вышел и Данила, они с Артемом с важным видом оглядели друг друга, потом Данила подмигнул, и оба рассмеялись. Выглядели они сейчас как заправские сталкеры.
Мельник неодобрительно посмотрел на них, но ничего не сказал, и только дал знак идти за ним. Они прошли через всю платформу к лестнице перехода, поднимающейся над путями. За ней была выстроена еще одна стена из бетонных блоков с небольшой бронированной дверью, которую охранял усиленный караул. Сталкер поздоровался с охраной и дал знак открывать. Один из солдат встал со своего места, подошел к выходу, и потянул тугой засов. Толстая стальная створка мягко отошла в сторону. Мельник пропустил всех троих вперед, отдал честь караульным, и вышел последним.
За дверью начиналась короткая — метра три — буферная зона между стеной и гермоворотами. Там несли дежурство еще двое тяжеловооруженных солдат и офицер. Прежде чем отдать приказ о подъеме железного заслона, Мельник решил провести с новичками инструктаж. — Значит, так. По дороге не болтать. Наверх когда-нибудь уже поднимались? Неважно… Дай карту, — обратился он к офицеру, — до самого вестибюля идете за мной шаг в шаг, не сбиваться. По сторонам не смотреть. Не болтать. Когда выходим из вестибюля, не вздумайте проходить через турникеты, без ног останетесь. Продолжаете идти за мной, никакой самодеятельности. Потом я выйду наружу, Десятый — он указал на бородатого сталкера, — останется сзади, прикрывает вестибюль станции. Если на улице все чисто, выходим — и сразу налево. Сейчас еще пока не очень темно, на улице фонарями не пользоваться, чтобы не привлекать внимание. Про Кремль вам все объяснили? Он будет справа, но одну башню видно прямо поверх домов, сразу как выходишь из метро. Ни в коем случае не смотреть на Кремль. Кто будет смотреть, получит затрещину лично от меня.
Так это правда, про Кремль и про правило сталкеров — не смотреть на него, что бы ни случилось, пораженно полумал Артем. Что-то вдруг шевельнулось в нем, какие-то обрывки мыслей, образов… Шевельнулось и затихло. — Поднимаемся в Библиотеку. Доходим до дверей и ступеней. Я захожу первым. Если лестница свободна, Десятый держит ее на прицеле, мы поднимаемся наверх, потом прикрываем
