новые ходы, люди в них живут. Добрые люди почитают Великого червя. Враги Великого червя хотят убивать. Жрецы так говорят. — Кто такие жрецы? — Старые люди, с волосами на голове. Только они могут. Они знают, слушают желания Великого червя, говорят людям. Добрые люди делают так. Плохие люди не слушают. Плохие люди враги, добрые их едят.
Вспомнив подслушанный разговор, Артем начал постепенно соображать, что к чему. Рассказывавший легенду про Червя старик, должно быть, и был одним из таких жрецов. — Жрец говорит — нельзя есть людей. Говорит, Великий червь плачет, когда один человек ест другого, — стараясь выражать свои мысли так же, как и дикарь, напомнил ему Артем. — Есть людей — против воли Великого червя. Если мы здесь останемся, нас съедят. Великий червь будет опечален, будет плакать… — осторожно добавил он. — Великий червь, конечно, будет плакать, — послышался из темноты насмешливый голос. — Но эмоции эмоциями, а белковую пищу в рационе ничем не заменишь.
Говорил тот самый старик, Артем сразу узнал его тембр и интонации. Он только не мог понять, находился ли тот все время в комнате, или незаметно прокрался в нее только что. Как бы то ни было, надежды выбраться из клетки не оставалось. Потом ему в голову пришла еще одна мысль, от которой его начало знобить. Какое счастье, что Антон до сих пор не пришел в себя и не слышит этого, подумал он. — А ребенка? Детей, которых вы воруете? Вы их тоже едите? Мальчика? Олега? — глядя в темноту широко раскрывшимися от ужаса глазами, почти беззвучно спросил он. — Маленьких не едим. Маленькие не могут быть злые. Не могут быть враги. Маленьких мы забираем, чтобы объяснить, как жить. Говорим про Великого червя. Учим почитать, — отозвался дикарь, хотя Артем думал, что ответит старик. — Молодец, Дрон, — похвалил его жрец. — Любимый ученик, — пояснил он. — Что с мальчиком случилось, которого прошлой ночью украли? Где он? Это ваше чудовище его утащило, я знаю, — сказал Артем. — Чудовище? И кто же этих чудовищ наплодил?! — взорвался старик. — Кто наплодил этих немых, трехглазых, безруких, шестипалых, умирающих при рождении и неспособных размножаться?! Кто лишил их человеческого обличья, пообещав им рай, и кто бросил их подыхать в слепой кишке этого проклятого города? Кто в этом виноват, и кто после этого настоящий монстр?
Артем молчал. Старик тоже ничего больше и не говорил и только тяжело дышал, стараясь успокоиться. И в этот момент Антон наконец очнулся. — Где он? — повторяя слова Артема, просипел он. — Где мой сын? Где мой сын?! Отдайте мне сына!
Он перешел на крик и, пытаясь освободиться, принялся кататься по полу, ударяясь то о прутья решетки, то о стену. — Буйный, — прежним насмешливым тоном отметил старик. — Дрон, успокой его.
Послышался странный звук — как будто кто-то кашлянул или сильно выдохнул. Что-то коротко свистнуло в воздухе и через несколько секунд Антон снова затих. — Очень поучительно, — сказал жрец. — Пойду, приведу мальчика, пусть посмотрит на папу, попрощается. Хороший, кстати, мальчуган, папа может им гордиться — так славно гипнозу сопротивляется…
Его ноги зашаркали по полу, удаляясь, скрипнула открывающаяся дверь. — Не надо бояться, — неожиданно мягко сказал тюремщик. — Добрые люди не убивают, не едят детей врагов. Маленькие не грешат. Можно научить жить хорошо. Великий червь прощает маленьких врагов. — Боже мой, да какой Великий червь? Это же полный абсурд! Хуже сектантов и сатанистов! Как вы в него верите? Его кто-нибудь видел когда-нибудь, вашего Червя? Ты его видел, что ли? — в свою последнюю Артем постарался произнести с сарказмом, но лежа на полу с перекрученными руками и ногами сделать это убедительно было нелегко.
Как и в тот раз, когда он ждал своей казни в плену у фашистов, им стало овладевать равнодушие к собственной судьбе. Он положил голову на холодный пол и закрыл глаза, не рассчитывая на ответ. — На Великого червя нельзя смотреть. Запрет! — отрезал дикарь. — Да не может этого быть, — нехотя отозвался Артем. — Нет никакого червя… А туннели люди делали. Они все на картах обозначены… Там один даже круглый, где Ганза, такое только люди могут построить. Да ты, наверное, даже и не знаешь, что такое карта… — Я знаю, — спокойно сказал Дрон. — Я учусь у жреца, он мне показывает. На карте много ходов нет. Великий червь делал новые ходы, а на карте нет. Даже тут, у нас дома есть новые ходы — священные, а на карте нет. Люди машин делают карты, думают, ходы копают они. Глупые, гордые. Ничего не знают. За это Великий червь их наказывает. — За что наказывает? — не понял Артем. — За гор… гор-ды-ну, — тщательно выговорил дикарь. — За гордыню, — подтвердил голос жреца.
— Великий червь сотворил человека последним, и был человек самым любимым детищем его. Ибо другим не дал разума, а человеку дал. Знал он, что разум — опасная игрушка и потому наказал: живи в мире с собой, в мире с землей, в мире с жизнью и всеми тварями, и почитай меня. После этого ушел Великий червь в самые недра Земли, но перед этим сказал: настанет день, и вернусь. Делай так, как если бы я был рядом. И люди послушались своего создателя и жили в мире с землей, которую он создал, и в мире друг с другом, и в мире с другими тварями, и почитали Великого червя. И у них родились дети, и у их детей родились дети, и от отца к сыну, от матери к дочери передавали они желание Великого червя. Но умерли те, кто своими ушами слушал наказ его, и умерли их дети, и сменилось много поколений, а Великий червь все не возвращался. И тогда один за другим перестали люди соблюдать его заветы и делать, как он хотел. И появились те, кто сказал: Великого червя не было никогда, и нет сейчас. И другие ждали, что Великий червь вернется и покарает их. Спалит их светом своих глаз, пожрет их тела, и обвалит ходы, где они живут. Но Великий червь не возвращался, и только плакал о людях. И слезы его поднимались из глубины, и подтапливали верхние ходы. И тогда те, кто отказался от своего создателя, сказали: нас никто не сотворил, мы были всегда. Прекрасен и могуч человек, не может он быть сотворен земляным червем! И сказали: вся земля наша, и была наша, и будет, и ходы в ней сделал не Великий червь, а мы и предки наши. И зажгли огонь, и стали убивать созданий, которых создал Великий червь, говоря: вот, вся жизнь, что вокруг, наша, и здесь, только чтобы утолить наш голод. И создали машины, чтобы убивать быстрее, чтобы сеять смерть, чтобы рушить жизнь, созданную Великим червем, и подчинить его мир себе. Но и тогда не поднялся он из дремучих глубин, куда ушел. И засмеялись они, и стали дальше делать против того, что говорил он. И решили, чтобы унизить его, построить такие машины, которые повторяли бы обличие его. И создали они такие машины, и зашли в их нутро, и засмеялись: вот, сказали, теперь можем сами управлять Великим червем, и не одним, а десятками. И бьет свет из их очей, и гремит гром, когда ползут, и люди выходят из чрева его. Создали мы Червя, а не Червь нас. Но и этого не хватило им. Росла ненависть в сердце их. Решили они сделать так, чтобы разрушить саму землю, где жили. И создали тысячи машин разных: исторгающих пламя, и плюющих железом, и рвущих землю на части. И стали уничтожать землю, и все живое, что было в ней. И тогда не выдержал Великий червь, и проклял их: отнял у них самый ценный дар свой — разум. Овладело ими безумие, обратили они свои машины друг против друга, и стали убивать один другого. И уже не помнили, зачем делают то, что делают, но не могли остановиться. Так покарал Великий червь человека за гордыню. — Но не всех? — спросил детский голос. — Нет. Были те, кто всегда помнил о Великом черве и почитал его. Отреклись от машин и света, и жили в мире с землей. Они спаслись, и Великий червь не забыл им верность их, и сохранил им разум их, и обещал отдать им весь мир, когда враги его падут. И будет так. — И будет так, — хором повторили дикарь и ребенок. — Олег? — услышав в детском голоске что-то знакомое, позвал Артем.
Ребенок ничего не ответил. — И по сей день враги Великого червя живут в прорытых им ходах, потому что больше негде им укрыться, но продолжают боготворить не его, а свои машины. Терпение Великого червя огромно, и хватило его на долгие века человеческих бесчинств. Но и оно не бесконечно. Предсказано, что когда нанесет он последний удар по темному сердцу страны врагов, их воля будет сломлена, а мир достанется добрым людям. Предсказано, что пробьет час, и призовет Великий червь на помощь реки, и землю, и воздух. И просядет толща земная, и ринутся потоки бурлящие, и будет темное сердце врага низвергнуто в небытие. И тогда наконец восторжествует праведный, и будет счастье доброму, и жизнь без болезни, и грибов без конца, и всякий скот в изобилии.
Загорелся огонек. Артему кое-как удалось опереться спиной о стену и сейчас ему не надо больше было мучительно выгибаться, чтобы удерживать в поле зрения людей по ту сторону решетки.
На полу посреди комнаты, спиной к нему, сидел по-турецки маленький мальчик. Над ним возвышалась иссохшая фигура жреца, освещенная пламенем зажигалки в его руке. Дикарь с плевательной трубкой в руках стоял рядом, прислонившись к дверному косяку. Все глаза были устремлены на старика,
