Вопросы есть?
– Никак нет! – отозвался временно переведенный мной в бортстрелки механик. – Командуйте, мсье шкипер! Я готов!..
Несмотря на то что наш пробный выстрел угодил в молоко, пилот летучего корабля пришел в смятение. К чему он готовился до этого, мы так и не выяснили. Заслышав наш выстрел, пилот все бросил и куда-то исчез. А вскоре снова высунулся из-за борта – на сей раз по пояс, – и мы увидели в его руках такое же оружие, как было теперь у нас. Вернее, увидел только я. Сенатор в этот миг был занят – он дергал на пушке спуск…
Бум-мвж-ж-жах-х!!!
Расходовать боеприпасы следовало с умом. Я не стал проверять на прочность брюхо или борт «галоши», а навел орудие на ближайший к нам двигатель – правый задний. На прицеливание почти не оставалось времени, но я все равно постарался послать болванку в нижнее турбинное отверстие. Туда, откуда вырывался наружу тонкий вихрь.
Получилось не безупречно, но в целом удачно. Снаряд угодил «бочонку» в край сопла и смял его. Чего, однако, было достаточно, чтобы нарушить образующийся там воздушный поток.
С ним случилось то же самое, что случается с бегущей из крана под напором водой, если перекрыть струю пальцем. Вмятина превратила гибкий и стройный вихрь в нечто, напоминающее трепещущие на ветру длинные лохмотья. И шум, который они издавали, тоже был резкий и рваный. Такой, от какого лицо нашего механика перекосилось, словно лицо музыканта, заслышавшего игру вконец расстроенной скрипки.
Впрочем, это были мелочи по сравнению с тем, что случилось потом.
Как и колеса бронеката, четыре двигателя «галоши» могли работать, лишь будучи синхронизированными друг с другом. Даже с одним отломанным колесом бронекат теряет способность двигаться, и корабль Вседержителей, лишившись турбины, тут же утратил равновесие. Он начал болтаться из стороны в сторону, крениться куда попало и описывать в воздухе хаотические петли. Никаких выстрелов оттуда не раздалось – пилоту стало попросту не до этого. Трудно представить, как я – сухопутный шкипер – повел бы себя на его месте. Наверное, попытался бы посадить неуправляемый аппарат на ближайшую ровную поверхность, пока тот мог держаться в воздухе. Чем, кажется, пилот в поте своего инопланетного лица и занимался, благо вокруг хватало мест для аварийного приземления.
Целиться из тяжелой пушки в снижающийся зигзагами корабль было сложно, да и незачем. Стреляй мы по нему или не стреляй, мягкая посадка «галоше» уже не светила. К тому же боезапас у трофеев был ограничен, а захватчиков на «Гольфстриме», несмотря на старания Убби, меньше не становилось.
– Э-э-эй, на носу! Помощь нужна?! – осведомился я у него, пытаясь перекричать доносящиеся оттуда лязг и грохот.
Северянин был в очередной раз сброшен со спины одного из громил, и потому его ответ состоял из брани вперемешку с рычанием. И вообще, был ли это ответ на мой вопрос? Больше походило на то, что в горячке боя Убби просто орал от избытка чувств.
– Кажется, мсье Сандаварг сказал, что не будет возражать, если мы с вами э-э-э… сделаем этот бой немного честнее, – проговорил Гуго. Наш меткий выстрел воодушевил его и согнал с него испуганную бледность. Ну а когда у Сенатора все ладилось и враги находились от него далеко, это всегда здорово его ободряло.
– Вы уверены, что Убби сказал именно это? – переспросил я. Мой перевод последнего выкрика северянина со звериного языка на человеческий был гораздо короче. Что-то вроде «Издохните, песьи дети!».
– Не уверен, – признался Гуго, – но то, чем он сейчас занимается, противоречит элементарным законам физики! Человек не в состоянии остановить несущуюся на него махину весом в тонну! А тем более две таких махины!
– Скажите об этом Сандаваргу, и в ответ он выскажет вам все, что думает о вашей физике и прочей химии! – огрызнулся я. – Но даже если вы ослышались, я с вами соглашусь: затягивать эту свистопляску мы не имеем права. Если ко Вседержителям прибудет подкрепление, пиши пропало!..
Едва я это произнес, как подбитый нами корабль наконец-то вошел в контакт с землей. Это было еще не падение, но уже не посадка. В момент касания земли «галоша» имела одновременный крен и на нос, и на правый борт. Отчего ее корпус погнулся поперек, а передние двигатели отвалились и разлетелись в разные стороны. От удара в воздух взметнулся фонтан песка, из которого тут же вывалилась огромная фигура Вседержителя. Было непонятно, выбросило его из машины или он выскочил из нее сам, но, сделав несколько грузных шагов, пилот споткнулся и рухнул ниц. И вскоре был поглощен песчаным облаком, которое быстро разрасталось и клубилось над ним.
– Приготовьтесь, мсье! – обратился я к Сенатору, отворачиваясь от крушения и наводя пушку на дерущихся. Потом выждал, когда Убби отскочит от гигантов, прицелился в того, что стоял дальше, и скомандовал: – Дергайте!
Гуго дернул…
– Ка-а-акого пса-а-а?!! – взревел Сандаварг, оторопев при виде того, что один из его противников отлетел назад и, врезавшись в борт, со скрежетом сполз по нему на палубу. В груди у сраженного гиганта торчала вклепанная в скафандр смятая болванка. Но если бы какой другой вояка разразился бы сейчас ликованием, Убби наше вмешательство в его драку разъярило, пожалуй, больше, чем сама драка.
Проклятья северянина звучали бы намного дольше, не прерви его второй Вседержитель, ринувшийся в новую и такую же безмолвную атаку. Его подстреленный товарищ отчаянно дергал руками и сучил ногами, но тоже делал это молча, без криков, стонов и иных уместных сейчас звуков.
Зато рассерженный на нас Убби неистовствовал теперь за троих. Привычно отбив кистенем выпад неповоротливого захватчика, северянин сделал несколько обманных движений, будто бы играя с ним в мяч, и опять метнулся противнику за спину. Прыжок – и вот Сандаварг в который уже раз сидит у великана на закорках. А тот вертится на месте и машет ручищами, пытаясь сбросить наглеца. Однако сейчас избавиться от него было куда труднее, чем прежде, хотя, на мой взгляд, силы в этом поединке все равно оставались неравными.
– Не сметь!!! – не унимался Убби. Орал он, естественно, нам, поскольку для врага его крики были пустым звуком. – Я сам, загрызи вас пес! Сам, я сказал!..
Я не обращал внимание на угрозы северянина. Его стремление сразиться со Вседержителями было благородным, но по ходу дела все это переросло в фарс. Зачинщик этого фарса не мог его прекратить – мешало врожденное упрямство. А значит, это предстояло сделать нам с Сенатором. Однако едва мы стали решать задачу, как подстрелить гиганта, не задев Убби, нас внезапно прервали.
Чудовищный удар сотряс рубку, и только потом до наших ушей долетело знакомое…
…Бум-мвж-ж-жах-х!!!
Огромная незримая плеть вновь распорола воздух, но мы тут были ни при чем, поскольку снаряд этот был выпущен не нами, а в нас.
Бросив пушку и инстинктивно упав на корточки, я и де Бодье обернулись туда, откуда по нам стреляли. И увидели выходящего из песчаной тучи пилота «галоши»! Вот ведь гад! Мы-то думали, что после аварии он если не умер, то хотя бы вышел из игры. Но пилот, вопреки нашим ожиданиям, оказался стойким парнем, вновь разжился оружием и поспешил на выручку собратьям.
– Скорее в моторный отсек, мсье! – спровадил я Сенатора с мостика, который вновь стал небезопасным. – Стрельба стрельбой, но наш способ добивания пришельцев все равно надежнее!..
Резко трогаться с места я не рискнул – побоялся, что противник Сандаварга опять упадет и придавит его собой. Стартовав в обычном режиме, я сразу заложил крутую петлю и, нацелив «Гольфстрим» на стреляющего в нас пилота, пошел с ним на сближение.
На поверхности планеты облаченный в скафандр Вседержитель ощущал себя вполне уверенно. Однако увернуться от несущегося на него истребителя он не сумел при всем старании. А старался он, надо заметить, изо всех сил. Вовремя смекнув, что отстреливаться бесполезно, пилот бросил оружие и тяжелыми, но энергичными скачками припустил к склону плато. И даже сумел добежать до скал, среди которых он планировал от нас укрыться.
Сейчас это был единственный путь спасения для Вседержителя. И, к несчастью для него, путь этот
