с мескалином, что дало возможность научно объяснить его дурманящее воздействие. Врачи хотели также выяснить, нельзя ли использовать мескалин для лечения душевнобольных.
Гамбургский психотерапевт Вальтер Фредеркинг проделал с мескалином около 40 опытов на себе самом и других людях и затем опубликовал результаты. Опыты на себе он начал с произвольной дозы в 0,5 грамма мескалина, так как он не был знаком с соответствующей литературой. Предварительно Фредеркинг попросил своих коллег понаблюдать за ним во время опыта. Позже он рассказывал: «В состоянии опьянения мескалином мне стали вдруг удивительно понятны мотивы поступков и некоторые глубоко затаенные черты характера, о которых я знал только, что вообще они мне свойственны. Для меня самого и частично для присутствовавших во время опыта коллег это оказалось целым откровением. Многие образы внезапно появлялись и так же быстро исчезали, но некоторые из них то и дело повторялись и стали основной темой видений, проплывавших перед моим взором. Я наблюдал их как во сне, как мысленные образы, постоянно менявшие свои очертания».
Теперь оставалось ответить на вопрос, можно ли считать результаты этого опыта типичными, или же здесь речь идет лишь об исключительном случае. Поэтому Фредеркинг попросил нескольких других врачей повторить его опыт и принять ту же дозу мескалина.
Молодой невропатолог, участвовавший в проведении опыта, рассказал, что в состоянии опьянения он почувствовал, будто его ввели в многоэтажное шаровидное помещение. Постепенно он оказался в центре этого шара, а весь окружающий мир и он сам стали представляться ему только как пространственные образы.
Этот рассказ о фантастических картинах, наблюдавшихся врачом в состоянии опьянения, показал, что он был заранее настроен на трудные обобщающие теоретические исследования действия наркотика. В то же время другой молодой невропатолог в состоянии опьянения наркотиком склонялся только к практическим действиям, старался остаться, так сказать, на грешной земле и не уноситься в другие миры. Однако это не всегда удавалось ему. И, наконец, третий молодой невропатолог — явно медлительный, вялый человек после принятия дозы наркотика почувствовал, как окружающий его мир разросся до бесконечности, а он сам становится все меньше и меньше и, наконец, от него осталась только нижняя челюсть.
Интересно, что этот последний образ, возникший у врача в ходе опыта, был связан с воспоминаниями детства. Когда он был еще совсем маленьким и учился в деревенской школе, его часто дразнили, так как его верхние зубы сильно выдавались вперед. Поэтому он многие годы всеми силами стремился выдвинуть нижнюю челюсть, чтобы скрыть свой недостаток. Таким образом, нижняя челюсть подсознательно стала для него олицетворением всего мира, сутью его самого, и именно это нашло свое выражение в состоянии опьянения наркотиком.
По просьбе Фредеркинга опыт на себе проделал также и один практикующий врач. Врач легко согласился на выполнение этой просьбы, так как с помощью мескалина надеялся избавиться от ощущения подавленности, которое иногда испытывал. Фредеркинг описал воздействие мескалина на врача следующим образом:
«Первые два с половиной часа были прологом, в течение которого он забавлялся с лентой из носовых платков, связанных друг с другом, делая вид, что это веревка, на которой он хотел повеситься. В конце этого 2,5-часового периода врачу еще казалось, что мескалин так и не подействует на него. Затем началась депрессия, однако сознание было гораздо яснее, а мысли содержательнее, чем когда-либо раньше в таком же состоянии. И, наконец, через два часа он начал чувствовать полное одиночество. Оно ощущалось как нечто изначальное и окончательное, безграничное во времени и пространстве и было настолько сверхчеловеческим, что какие-либо земные мерки для него не подходили. Одиночество казалось одновременно прекрасным и ужасным, и низкие звуки органа, точнее нота „ля“, заполнявшие его, являлись как бы символом такого абсолютного одиночества. Из него мир возникает, им же и завершается. Слышно, как поют миллионы звезд. Врачу впервые стало ясно, что только глубокая любовь может спасти его от одиночества. И именно такая любовь зародилась в нем в тот момент. Чувство одиночества он испытывал всего лишь несколько месяцев, но в сочетании с сильными психотерапевтическими мерами, принятыми в это же время, оно привело к избавлению от депрессии. И нам обоим было ясно, что этому существенно способствовало опьянение мескалином, позволившее испытать депрессию в ее наиболее полном выражении».
Опыты на себе и подробные описания их результатов свидетельствуют о том, сколько общего между состоянием опьянения наркотиками и сном. Во сне или опьяненный наркотиком человек может оказаться очень проницательным, о чем известно с незапамятных времен. Исследовать эти явления помог не только мескалин, но и диэтиламид лизергиновой кислоты, известный уже многие годы[17]. Этот препарат, названный для краткости LSD, является продуктом спорыньи, то есть грибка, паразитирующего на колосьях ржи. Спорынья издавна применяется в медицине как средство, облегчающее роды. Но лишь совсем недавно стало известно, что спорынья может парализовать симпатический нерв и тем самым избавлять человека от судорог. Некоторые препараты из спорыньи, например дигидроэрготамин, удивительным образом воздействуют на психику человека. Это свойство спорыньи открыто совсем недавно. Медики были ошеломлены, когда это им стало известно.
Между прочим, открытие было сделано совершенно случайно. Сотрудник лаборатории Сандоша доктор А. Гофман 22 апреля 1943 года записал в дневнике, что у него внезапно и без каких-либо видимых причин заболела голова и он был вынужден прилечь. Им овладело странное беспокойство, потом перед глазами поплыли какие-то фантастические видения, причем их формы и цвет постоянно менялись. Такое состояние продолжалось два часа. Почувствовав себя лучше, он прежде всего перебрал в памяти все, что ему пришлось делать в этот день, и вспомнил, что занимался анализом препарата лизергиновой кислоты. Тогда он решил здесь же в лаборатории проделать опыт с этим препаратом и, чтобы испытать на себе его действие, принял небольшую дозу препарата. Через 40 минут он написал на листке бумаги: «Легкое головокружение, ощущение беспокойства, трудно сосредоточиться, зрение ослабло, хочется смеяться». Больше он ничего не мог записать и попросил лаборантку проводить его домой. На этот раз его ощущения были гораздо сильнее, чем во время первого невольного опыта. Все, что он видел, колебалось и представлялось ему искаженным, как в кривом зеркале. Однако на следующее утро после бессонной ночи он снова чувствовал себя вполне здоровым.
Ученый проделал затем целую серию опытов с этим препаратом. Всего им было поставлено 14 опытов. Опыты на себе делали вместе с ним врачи, а также другие лица, в том числе и его лаборантка. Препарат принимали натощак, чтобы он быстрее попал в кровь. После этого они могли делать что угодно: есть, читать или лежать. Наблюдения велись, разумеется, прежде всего за духовным состоянием человека, но отмечались также и все изменения в его физическом самочувствии. Конечно, необходимость вести протокол мешала людям, производившим на себе этот опыт, но в большинстве случаев, по-видимому, без него было трудно обойтись.
Профессор В. А. Штоль из клиники Бургхельцли в Цюрихе подробно описал опыт, проделанный им на себе. Сообщение Штоля дает хорошее представление об интенсивности переживаний, испытываемых человеком после принятия препарата LSD. Препарат оказывает действие уже через 20 минут: сначала появляются ощущения тяжести в конечностях, легкое расстройство движений, недомогание, отмечается понижение кровяного давления. Эти явления сопровождаются галлюцинациями, о которых Штоль писал: «Вначале галлюцинации были элементарно просты: лучи, сноп лучей, дождь, кольца, вихрь, петли, водяные брызги, облака и так далее. Потом галлюцинации стали более сложными: арки, ряды арок, бесконечное море крыш, виды пустынь, горные террасы, мерцающие огни, звездное небо невиданной красоты. Эти сложные картины то и дело перемежались первоначальными элементарными образами… Интересно, что все видения состояли из бесконечного числа повторений одних и тех же элементов: многочисленных искр, кругов, арок, окон, огней и так далее. Ни разу не видел я чего-либо в единственном числе, наоборот, одно и то же все время повторялось в различных сочетаниях…
Мои попытки увидеть по своему желанию какой-либо определенный образ чаще всего не удавались. Наоборот, я видел в этом случае нечто противоположное: вместо церкви — небоскреб, вместо горы — пустыню. Думаю, что мне удавалось следить за временем длительности опыта. Настроение было явно приподнятым. Мне нравилось такое состояние, я был весел и
